Итоги № 53 (2011)

— Начнем с того, что живу и в Москве, и на даче. Но главное даже не это. Куда важнее, что по мироощущению являюсь горожанином до мозга костей. Много лет я проработал в журнале «Театр», жена моя служила в Театре на Малой Бронной, а жили мы с двумя детьми вдали от центра, на Преображенке. И вот путем сложного обмена и объединения жилплощади с тещей нам удалось переехать в жутко запущенную коммуналку в старом доме на Тверском бульваре рядом с Театром Пушкина. Ремонт в этой квартире продолжался бесконечно долго, постоянно не хватало денег на его завершение, зато мы с женой получили возможность ходить на работу пешком. Житье в центре чрезвычайно важно для театрального критика! Основные очаги культуры располагались, что называется, в шаговой доступности. Правда, такое местоположение имело и существенный недостаток. Хотя не исключаю и дополнительное достоинство: под каким углом посмотреть. Поскольку квартира находилась недалеко от ресторана ВТО на Пушкинской площади, поздние посетители нередко заворачивали к нам домой допить на посошок…

Конечно, за городом жизнь спокойнее, но я нередко сбегаю в Москву. Люблю ее и не скрываю этого.

— Нетипичное признание по нынешним временам.

— Мы же люди не местные, провинциальные! Лимита практически. В столицу я переехал 62 года назад. Небольшим, можно даже сказать маленьким. Девяти месяцев от роду. Папа был военным, его перевели сюда из киргизского города Канта, где, собственно, я и появился на свет.

— Неужели в тех краях столь высоко чтили выдающегося немецкого философа?

— Случайное совпадение звуков. Кант по-киргизски означает «сахар». В городе располагался объект стратегического значения — сахарный завод, отсюда и название.

— Недолго, однако, продолжалась ваша сладкая жизнь, Михаил Ефимович!

— Dolce vita редко бывает длинной… Словом, в силу происхождения я всегда питал к Москве теплые чувства. Они не остыли и по сей день. В принципе, в этом нет ничего удивительного или оригинального. Люди всегда стремились в большие города. Остатки цивилизационного, как сегодня принято говорить, тренда. Здесь легче реализовать возможности, да и жить комфортнее, чем где-нибудь в глухой деревне. Такой мощный магнит. Или лампа, приманивающая ярким светом мотыльков. Выбирайте сравнение, которое больше по душе… Я хорошо чувствую себя в Москве. Особенно летом в выходные, когда все разъезжаются на дачи…

— …и даже пробки ненадолго рассасываются.

— Не напоминайте! Больная тема. Ездить по городу стало невозможно. С каждым годом все хуже и хуже. Пытаюсь работать в машине, постоянно вожу с собой старорежимный ноутбук, поскольку к айпэду и прочим модным гаджетам отношусь как к игрушкам, но ежедневно терять часы на тупое стояние на полпути — это непозволительная роскошь.

— Разве мигалка вам по статусу не положена?

— Мне это неловко. С моей-то примелькавшейся рожей... Зачем вызывать дополнительное раздражение людей? Они и без того сильно заведены и напряжены.

— Можно стекла затонировать, шторки повесить, как многие начальники делают.

— Но из машины ведь выходить надо… ГИБДД ко мне хорошо относится, этого вполне достаточно. От безысходности я предпринимал попытки пересесть на метро, но практически любая поездка неизбежно превращалась в диспут о проблемах российской культуры. Я находился в постоянном диалоге с попутчиками. Меня и на улице останавливают, чтобы спросить о чем-то сокровенном. Впрочем, не тягощусь некоторой степенью узнаваемости. В отличие от ряда коллег по телецеху, прилагающих титанические усилия, дабы сохранить инкогнито где-нибудь в публичном месте. Говорят же: человек первую половину жизни тратит на то, чтобы добиться известности, а потом в пасмурную погоду носит темные очки, опасаясь, что его опознают. Я к этому отношусь спокойно, не заморачиваюсь ни в одну сторону, ни в другую. Никогда не стремился к популярности, но и открещиваться от нее не собираюсь.

— А как же расхожее утверждение, что телевидение — наркотик?

— Лучше всего в жизни я умею делать две вещи — расспрашивать людей и читать лекции. Эти качества можно объединить в одном флаконе, и получится классическое ток-шоу. Чувствую себя в таком формате прекрасно, для меня это настоящие драйв и кайф. Даже психологическую потребность испытываю. Не ради того, чтобы потом узнавали на улицах, конечно нет. Ценно ощущение работы на телевидении, оно завораживает. Особенно люблю прямые эфиры, сейчас, увы, нет возможности их проводить. Зато качество лучше, ляпов меньше.

— Ваш телевизионный стаж, страшно сказать, за сорок лет.