Итоги № 4 (2014)

Проснулась / Общество и наука / Телеграф

Проснулась

/ Общество и наука/ Телеграф

 

Космический зонд «Розетта» очнулся после двух с половиной лет сна. С марта 2004 года аппарат двигался по заданной траектории вокруг Солнца, облетел Марс и трижды — Землю. В 2011 году «Розетту» ввели в спящий режим, отключив все бортовое оборудование, кроме компьютера и нескольких обогревателей. Теперь же, после пробуждения, аппарат перейдет к выполнению своей главной задачи — исследованию кометы Чурюмова — Герасименко. С ее помощью ученые надеются пролить свет на формирование Солнечной системы, ведь комета образовалась 5 миллиардов лет назад, раньше Земли и других планет. К объекту наблюдения аппарат приблизится в августе. В ноябре с зонда на поверхность небесного тела спустится исследовательский модуль, который станет первым в истории человечества аппаратом, ступившим на комету.

: Empty data received from address

Empty data received from address [ http://www.itogi.ru/russia/2014/4/197482.html ].

Ленин будет жить / Общество и наука / Культурно выражаясь

Ленин будет жить

/ Общество и наука/ Культурно выражаясь

Девяностолетний юбилей смерти Ленина — повод пофантазировать на тему: «А что было бы, если...» Ну правда, не составь Ильич в возрасте 53 лет компанию усопшим Марксу и Энгельсу, то и Россия, и мир были бы иными. Писатель и публицист Дмитрий Быков по просьбе «Итогов» пошелестел пожелтевшими страницами новейшей истории

 

Разговоры о том, что было бы с Россией и с Лениным, проживи он дольше, кажутся мне лишенными смысла. Думаю, и сам вождь мирового пролетариата отнесся бы к ним иронически. История развивается не по Марксу, но марксистского детерминизма, объективных ее законов никто не отменял. И участь Ленина была предопределена: рано или поздно его воли и авторитета не хватило бы на то, чтобы мирить левых с правыми, радикальных с умеренными.

Логика упрощения системы, реставрации империи, пусть в красной обертке, неизбежно вела к ослаблению вождя, к выдвижению фигуры нового красного царя, к сталинистскому перевороту, который был бы неизбежен и без всякого Сталина. Никто не мешал бы и Романовым модернизировать империю, как мечтал о том третий председатель Совета министров Петр Аркадьевич Столыпин. Но у Романовых не хватало для этого легитимности: требовалась новая историческая сила. Эта сила сместила бы и Ленина, поскольку для нового этапа — неизбежного террора тридцатых — он не годился бы.

Революция пожирает не только своих детей, но и — для начала — своих родителей. По этой логике погибли почти все соратники Ленина, кроме второстепенных и мимикрировавших. Стало быть, и для него не было бы выхода, разве что убрать его гласно и откровенно никто бы не решился. Последовал бы переворот, паллиативный метод вроде изгнания, лечения, изоляции в Горках. Или же более радикальный вариант вроде апоплексического удара табакеркой. Никакой авторитет в глазах пролетариата Ленина бы не спас — авторитета хватало и у Троцкого, и у Бухарина, и у Тухачевского.

Чтобы проследить судьбу любого реформатора, достаточно вспомнить шестидесятые годы (все оттепели в русском историческом цикле схожи с революциями) и механизмы отстранения Никиты Хрущева, который, несмотря на все свои художества, тоже был весьма популярен в конце пятидесятых. Да и к середине шестидесятых многие были ему благодарны за десталинизацию. Тем не менее дестабилизация оказалась важнее десталинизации, и устранявшим его соратникам не помешало никакое народное сопротивление. И Борис Ельцин доживал в Барвихе практически в изоляции. Вообще случаи, когда вождь сохранил бы влияние на новом историческом витке, в истории единичны...

Если верить Бухарину, больной Ленин в своих последних разговорах с ним придавал большое значению НЭПу — он не считал в последние годы жизни этот период развития экономики кратковременным, а скорее стратегическим на долгие годы. Ленин расходился со Сталиным и в национальном вопросе — вполне допускал значительную самостоятельность республик и необходимость их добровольного вхождения в Союз. По причине болезни он просил Троцкого повести эту линию на пленуме, но тот предпочел не вмешиваться.

Но даже если предположить, что Ленин действительно планировал и развитие НЭПа, и внутриполитические смягчения и послабления, логика террора оказалась бы сильнее его личной воли. Ленин, очень возможно, действительно ненавидел имперскую Россию, однако она восстановилась уже при его жизни, в полном соответствии с прогнозами сменовеховцев. Ленинской гвардии не было места в тридцатых. Оптимальным сценарием для Ильича было бы бегство — такой сценарий и описан у нас с Максимом Чертановым в романе «Правда», который, несмотря на всю свою пародийность, посвящен обоснованию того самого детерминизма.