Итоги № 3 (2013)

— Про Кутузова можно говорить и писать что угодно, кроме того, что у него-де не было дара предвидения. Он предполагал трагичность того глобального проекта и умолял царя не предпринимать поход. Главнокомандующий понимал, что наши сражения в Европе отвечают интересам не столько России, сколько Пруссии, Австрии и прежде всего Англии.

— Отчасти поэтому и появился слух, будто Кутузов был «тайным поклонником Наполеона»?

— Михаил Илларионович и в самом деле высоко ценил Наполеона как полководца и политика. Кутузов совершенно не терпел, когда при нем дурно и пренебрежительно отзывались о Бонапарте, и своим офицерам запрещал это делать. Впрочем, на взаимность фельдмаршалу рассчитывать не приходилось: Наполеон с его южным темпераментом предельно резко отзывался обо всех, включая и Кутузова... Известны письма английского адмирала Сиднея Смита, который открыто обвиняет Кутузова в работе на французскую разведку. Конечно, британец был тенденциозен. Просто-напросто Кутузов как выдающийся геополитик являлся убежденным сторонником союза России с Францией. И он был в этом вовсе не одинок. Франкофилом считался и Николай Румянцев, министр иностранных дел и председатель Государственного совета. И императрица Мария Федоровна, которая, яростно ненавидя Наполеона, оставалась при этом сторонницей союза с Францией. Александр же, как известно, к матушке прислушивался, как к никому другому... И вообще не стоит ставить однозначного знака равенства между Наполеоном и Францией в применении к российской геополитике. По большому счету победу над французами надо праздновать не в день Бородина, а в первые январские дни. Дни освобождения от оккупантов. Хотя тогда, в тринадцатом году, Великая армия, вовсе не разгромленная, как некоторые знатоки истории пытаются представить, частично еще оставалась на территории России — в Гродненской губернии и в Белостокском округе. Так что собственно российская кампания продолжалась вплоть до весны 1813 года...

— Однако Отечественная война, безусловно, закончилась, и Россия вышла из нее победительницей.

— Но какой ценой! Смотрю докладную записку, поданную Кутузовым императору в начале декабря 1812 года. Фельдмаршал пишет, что Главная армия, вышедшая в октябре из Тарутинского лагеря в составе 102 254 человек, всего через два месяца насчитывала только 42 000 солдат и офицеров. 12 000 были убиты, а 48 000 человек оказались в госпиталях и лазаретах — с ранениями, обморожениями, отравлениями... Многие полки были укомплектованы только на треть. Интендантство воровало, из-за чего в подразделениях не хватало зимнего обмундирования. Было и дезертирство. Чего же тогда удивляться, что у Березины наши упустили Наполеона! Неразумно рассуждать, кто в этом виноват: Кутузов, Чичагов, Витгенштейн, Чаплиц?.. На самом деле «виноват» непосредственно Наполеон, его полководческий гений. Все остальное — разборки для мемуаров. При Березине в ноябре 1812 года Великая армия продолжала действовать и еще сохранялась как воинский контингент. Березина опровергает легенду, что войска Наполеона, выйдя из Москвы по дороге на Смоленск, перестали существовать. Это очень важно для понимания ключевого аспекта января 1813 года. Когда начался заграничный поход, российские регулярные вооруженные силы насчитывали около 120 тысяч штыков и сабель. Армия Наполеона, дополненная рекрутами и национальными гвардейцами, — до 130—150 тысяч штыков и сабель. Фактически же силы были примерно равны. Однако надо учесть: войну против Бонапарта в Центральной Европе вела тогда только Россия. Одна.

— Иными словами, глобальный исход войны в те дни был еще непредсказуем?