Истые Галлюцинации

И тут в этот провал залетел петушиный крик из миссии. Его зов прозвучал трижды: отчетливо, но издалека, будто подтверждая, что все мы актеры на сцене, часть; драматургического замысла. Деннис говорил, что, если эксперимент пройдет успешно, гриб будет уничтожен. Низкотемпературный феномен взорвет клеточную ткань, останется только стоячая волна, фиолетовое кольцо света диаметром со шляпку гриба. Это и будет выжидающий режим линзы или философского камня, или чего то там еще. Потом кто-то должен взять руководство на себя - тот, чья ДНК примет участие в превращении. Это будет выглядеть так, будто человек родит собственную душу, его ДНК материализуется вовне в виде живой жидкости, состоящей из речи. Это будет разум, который можно будет увидеть и подержать в руке. Нерушимый, миниатюрная вселенная, монада, частица пространства и времени, в которой, как по волшебству, сжались все пространство и время целиком, включая и его собственный ум, карта Космоса, настолько реальная, что она сама каким-то непостижимым образом и есть Космос, - вот тот кролик, которого Деннис рассчитывал в то утро извлечь из своего цилиндра.

Вдруг он потянулся к все еще целому грибу, стоявшему на возвышении в зоне эксперимента.

- Взгляните!

Я проследил направление его взгляда - он поднял руку, и тень от его руаны. упала на красующуюся перед нами шляпку гриба. И вдруг я совершенно отчетливо увидел - правда, только на Миг, когда тень рассекла сияющую шляпку пополам, - не крупный гриб, а планету, нашу Землю, живую и светящуюся, голубую, рыжую и ослепительно белую!

- Это наша планета! - в голосе Денниса звенели непостижимые для меня чувства. Я сумел лишь молча кивнуть. Понять, что происходит, я не мог, но видел, видел совершенно четко, хотя видение длилось только миг.

- Мы победили, - объявил Деннис.

- Не понимаю. - Я действительно ничего не понимал. - Давай прогуляемся до выгона. Мне необходимо подумать.

Ночное бдение утомило Ив, и она, наверное, была только рада, когда мы оставили ее в хижине наедине с приближающимся рассветом, который обещал наступление нового дня. Когда мы спустились по бревну-лестнице на землю, меня поразила картина полного хаоса - результат нашей лихорадочной деятельности, сопровождавшей последние часы перед экспериментом. От огромного костра остался лишь белый пепел. Рядом были свалены отходы от приготовления аяхуаски, напоминающие кучу выброшенных прибоем водорослей. Все было разбросано. Мы миновали этот бедлам, постепенно разминая онемевшие конечности, и остановились у пересекавшего тропу ручейка ополоснуть лица.

До сих пор никто из нас не сказал ни слова. Первым нарушил молчание Деннис.

- Ты хочешь знать, добились ли мы успеха?

- Не знаю почему, но я уверен, что мы добились успеха. Дай мне только как следует во всем разобраться.

Хотя действие гриба и аяхуаски вроде бы уже закончилось, в голове у меня роились вопросы. Мы шли все дальше, и время от времени Деннис вставлял замечания, которые - осенило меня внезапно - были ответами на вопросы, которые я обдумывал, но не произносил. Я остановился как вкопанный. Четко сформулировал мысленный вопрос - и Деннис, склонив голову к плечу, сразу же стал отвечать, не дожидаясь, пока я выскажу свою мысль вслух. Я был ошарашен.

- Так, значит, вот что это было? - спросил я брата. - Ты приобрел телепатические способности?

- Нет, - ответил он. - Все гораздо сложнее.

Если верить Деннису, присоединение гармина к его ДНК обеспечило ему непосредственный доступ к огромному кибернетическому хранилищу информации. И всей этой информацией может свободно воспользоваться любой человек на планете, который покопается у себя в уме и начнет вопрос со слова "Деннис". Нелепость второй части его заявления даже мне показалась чрезмерной. Но, естественно, по его настоянию я согласился на проверку. Сорвал какое-то невзрачное растение, на которое чуть не наступил, закрыл глаза и спросил: "Деннис, как называется это растение?"

И сразу же, без каких бы то ни было усилий с моей стороны, я ощутил, как у меня в голове всплыло латинское название, ныне безнадежно забытое. Я попробовал .еще раз, взяв другое растение, и, к собственному изумлению, получил новый ответ. Похоже, опыт подтверждал: что-то в моей голове дает ответы, вот только верные ли нет, я сказать не мог. Я был потрясен. Когда мы выходили из хижины, я был уверен, что наша попытка провалилась и нам предстоит обсудить, как пересмотреть подход. Я даже чувствовал от этого некоторое облегчение - наша одержимость экспериментом начала действовать на нервы. Но теперь, когда мы шагали по лесу и я слышал в голове голос, который, неважно насколько осмысленно и точно, но отвечал на любой поставленный вопрос, уверенности у меня поубавилось.