Исцеляющая любовь

Прошло больше десяти лет с того дня, как он помог умереть Мэлу Гатковичу. С тех пор таких несчастных было еще трое. Нет, четверо. Временами он не мог точно сказать, сколько призраков его преследует.

Была миссис Карсон, затем — девочка-подросток, так страшно пострадавшая в автомобильной аварии, что могла только моргать. Ее мозг функционировал лишь настолько, чтобы она чувствовала боль.

Был еще… Кто? Память, подводит память. А быть может, это срабатывает инстинкт самосохранения, сохранения рассудка? Ах, если бы можно было забыть их всех! Достичь амнезии ради успокоения совести.

Только с Говардом он действовал по собственной инициативе.

Во всех остальных случаях он поддавался на мольбу — будь то словесная или безмолвная.

Всегда были обезумевшие от горя просители, измученные родственники, страдающие немногим меньше, чем их умирающие близкие.

Но и тогда он непременно должен был убедиться в том, что больной осознанно желает уйти из жизни.

Искренне веруя в Бога, Сет понимал, что вторгается в мир, власть в котором принадлежит одновременно Всевышнему и Сатане.

Господь провозгласил: «Не убий». И нигде в Писании не говорится, что Человек достоин того уважения, какое студент Лазарус проявил к искалеченным животным тогда, в лаборатории. Привилегии быстрой и безболезненной смерти.

Джуди видела, как он мучается, но чем она могла помочь? Да и есть ли на земле врач, способный излечить его израненную душу?

Она уже чуяла надвигающуюся катастрофу. Либо Сета поймают, ведь она знала, что, несмотря на данные ей обещания, он и в следующий раз, когда к нему обратятся несчастные родственники, не сможет устоять. Либо он сломается под непереносимым гнетом.

До поздней ночи он засиживался в кабинете.

Однажды она спустилась к нему поговорить.

— Сет, ты что делаешь? — спросила она.

— Ничего. Читаю журналы. Сегодня такое пишут, что я с трудом понимаю. Генные инженеры отбивают хлеб у врачей. Скоро мы все будем не у дел, как старый «корвер».

— «Корверы» были паршивыми автомобилями. Ты хочешь сказать, что с тобой что-то не так?

Он посмотрел на жену.

— Джуди, мы с тобой оба знаем, что со мной не так. Я подпадаю под категорию, которую психиатры называют «травмированный врач».

Он пододвинул к ней статью, которую читал.

— Вот, почитай сама.

Статья называлась «Целитель с раненой душой: кризисы в жизни практикующих врачей». Автором был доктор медицины Барни Ливингстон.

— Вы ведь вместе учились?

Сет кивнул:

— Да. Он был хорошим парнем. Насколько я понял из статьи, в последнее время он занялся психическими отклонениями у врачей. Из его статистики вытекает аксиома: сердобольный врач всегда кончает душевным надломом.

— А у тебя еще и другие проблемы…

— Да. Я…

Он оборвал себя на полуслове, словно заново взвешивая то, что собирался сказать. Или утаить.

Джуди подошла и положила ему ладонь на плечо.

Откуда-то из сокровенных глубин его души вдруг вырвался стон:

— Где этому конец?

Она присела на край стола и посмотрела ему в глаза.

— Здесь. Здесь и сейчас. Ты возьмешь отпуск, и мы поедем туда, где тебе станет легче.

— А ребята?

— Можем уехать на месяц, а за ними пока твоя мама посмотрит.

— Моя мама?! Джуди, ты в своем уме? Мне кажется, не совсем. Позволь тебе напомнить, что ты говоришь о женщине, которая каждый год двенадцатого января печет торт и приглашает невидимых друзей спеть хором: «С днем рождения, милый Говард!»

Оба подавленно вздохнули. Они прекрасно понимали, с чего все началось: он «спас» своего брата, чтобы избавить родителей — и себя — от неотступного страдания.

Ему бы следовало сразу усвоить урок. Его акция не сработала. Для матери, по-прежнему убитой горем, он стал живым призраком. А ее отчуждение, несомненно, ускорило кончину отца.

— Ладно, Сет, — решительно объявила Джуди, — давай так договоримся: дети заканчивают учебу одиннадцатого июня. Двенадцатого ты снимешь белый халат, уберешь подальше стетоскоп, и мы поедем путешествовать до самого сентября.

— И шприц, — добавил он. — Шприц мы тоже брать не будем.

Она обхватила ладонями его лицо и сказала:

— Сет, все уже позади. С этого момента все кончилось. Пусть их жалеет кто-то другой. С тебя достаточно.

Однако Сет уже зашел слишком далеко. В предыдущую субботу сестра Миллисент Каванаг в ветеранском госпитале Лейкшор (где он сейчас работал один день в неделю) видела, как он выходил от сержанта Кларенса Инглунда. Это был парализованный ветеран Второй мировой войны, который тридцать лет провел в стационаре из-за своих ран, а теперь медленно умирал от рака костей.

Именно Милли нашла старика мертвым во время очередного измерения давления и температуры. На следующее утро в официальном документе было зафиксировано, что смерть наступила в результате сердечной недостаточности, как следствия многочисленных заболеваний мистера Инглунда.

А с ее точки зрения, написать следовало: «преднамеренное убийство».