Исцеляющая любовь

— Думаешь, не стоит? По чистой случайности я узнал, что она сегодня утром не вышла на работу, сославшись на болезнь. А поскольку к вечеру она расцвела пуще обычного, я полагаю, есть основания считать ее сообщницей твоего предательства. К несчастью, на данный момент ее мордашка слишком тесно ассоциируется с нашим Центром. Но можешь не волноваться, я найду выход.

* * *

Лора дожидалась его в опустевшем банкетном зале. Сидя рядом, они обсуждали случившееся, а официанты убирали со столов.

Она нежно коснулась его плеча:

— Марш, я знаю, что у тебя сейчас на душе творится. Я чувствую себя виноватой в том, что подбила тебя на это. Я и подумать не могла, что Родес зайдет так далеко. Но клянусь тебе, ты снова встанешь на ноги.

— Спасибо, малыш, — сказал он с горестной улыбкой. — Не хочешь мне помочь со сборами?

Она кивнула, и они направились к нему в кабинет.

Капитан Клайд Стивенс с сигаретой в зубах невозмутимо наблюдал, как они собирают вещи Маршалла.

Время от времени Маршалл подносил к его носу бумажку и спрашивал:

— Капитан, это таблица результатов моих матчей по теннису с постоянными членами совета и кандидатами, а также выигранные мною суммы. Это не составляет государственной тайны, сэр?

Капитан, искренне огорченный внезапным увольнением молодого ученого, ничего не понимал и злился на начальство за это неприятное поручение.

— Бросьте, доктор Джафф, — отбивался он, — мне все равно, даже если вы заберете с собой бумагу из всех туалетов.

— Неплохая мысль! — пошутила Лора, желая снять напряжение.

— Ну, нет! — запротестовал Маршалл. — Это означало бы лишить доктора Родеса бумаги для написания его статей.

Капитан Стивенс изо всех сил прятал улыбку.

Взяв в руки настольную визитницу, Маршалл подумал, не попросить ли охранника просмотреть телефонные номера на предмет не подлежащих разглашению. Но тут его осенила другая идея.

— Лора, — окликнул он, — у меня сегодня последний шанс позвонить за казенный счет. Надо бы предупредить Карвонена о той свинье, которую ему подложили.

Она кивнула:

— Отличная идея.

Он повернулся к Стивенсу и объявил:

— Капитан, даю честное слово: звоню по служебным делам.

Офицер жестом разрешил.

В Хельсинки было раннее утро, и Маршаллу пришлось звонить Карвонену домой.

— Маршалл, уверяю тебя, — бодрым голосом заявил тот, — я уже давно на ногах. Я сижу в кабинете и делаю кое-какие расчеты. Не сомневаюсь, ты звонишь сказать, что уволен. И надеюсь, ты понимаешь, что в моем институте тебя примут с распростертыми объятиями.

Маршалл поежился.

— Тойво, боюсь, у меня для вас снова плохие новости. Три месяца назад Родес все запатентовал на себя. Кажется, мы его недооценили.

Карвонен рассмеялся.

— Тойво, что с вами?

— Все отлично, мой мальчик, я в полном порядке, — весело сказал он. — Лично я оформил патент еще полгода назад. Родесу об этом не сообщили, потому что требуется время на прохождение процедуры.

Маршалл опешил. А потом вскипел.

— Тойво, — сказал он, с трудом сдерживая возмущение, — вы хотите сказать, что к тому моменту, как я, рискуя шкурой, предупредил вас, что Родес вас надувает, вы его сами успели надуть?

— Именно так, мой дорогой Маршалл! Но это никак не меняет того факта, что я тебе крайне признателен за принесенную жертву. Закон джунглей. И в науке он более суров, чем где бы то ни было. Пожалуйста, не пропадай. Хювясти.

Ничего подобного Лора еще не испытывала.

Чрезвычайно огорченная, она в то же время ощущала странное удовлетворение оттого, что могла быть рядом с Маршаллом в столь тягостную для него минуту. Всю ночь она не выпускала его из объятий.

Встали они рано, выпили кофе и разошлись: она — в лабораторию, он — домой.

Личная секретарша Родеса поинтересовалась по телефону, удобно ли доктору Кастельяно заглянуть эдак часика в четыре?

Как ни странно, она не огорчилась. Она убедила себя, что ее могут вызывать по какому-то административному вопросу, например в связи с предоставлением ей нового гранта.

Она пришла за три минуты до назначенного времени, и секретарша тут же проводила ее в кабинет генерального.

— Добрый день, доктор Кастельяно, — отеческим тоном поздоровался Родес. — Присаживайтесь, пожалуйста.

Она невольно обратила внимание, что он назвал ее по фамилии.

— Полагаю, доктор Кастельяно, вы догадываетесь, зачем я вас пригласил?

— Наверное, в связи с моей новой заявкой?

— В каком-то смысле, — поддакнул он.

Родес потер лоб, изображая озабоченность.

— Даже не знаю, доктор Кастельяно, как вам об этом сказать. Понимаете, я, а точнее — мы все уже привыкли к тому, что вы занимаете особое место в нашей научной плеяде.

— Перестаньте ходить вокруг да около, — спокойно отрезала она. — Скажите прямо, чем я провинилась.

— Провинились? Я бы не стал употреблять это слово. Просто… просто мы не имеем возможности предоставить вам грант еще на три года.

— А-а.

— Тут нет ничего личного, обычный конкурс, как вы понимаете.

— Ну разумеется.