Исцеление Вечностью

— Что дальше… Об этом может тебе рассказать любой антиохиец. Император со своим войском продолжил свой путь на войну, а Игнатий, закованный в тяжелые оковы, был отдан десяти жестоким и немилосердным воинам, и отправлен в Рим. Во время еще одной встречи с ним, которая была еще короче, он задал мне несколько вопросов и, признав, что я — благодаря тебе уже достаточно оглашен, благословил одному из своих пресвитеров крестить меня.

Закончив свой рассказ, Клодий улыбнулся и показал на свой белоснежный хитон:

— И вот я уже пятый день в этих крещальных одеждах! Стараюсь не выходить из дома, чтобы не растерять полученной благодати. И все ждал тебя. Для того, чтобы сообщить тебе обо всем этом и… попросить свитки, точнее, один из них — который с Апокалипсисом!

Альбин с недоумением посмотрел на Клодия, и тот, взглядом успокаивая его, объяснил:

— Я пообещал сделать его копию для пресвитера, который крестил меня и очень просил об этом…

8

И опять покатились под уклон дни. Промелькнула неделя…

Каждый вечер, до или после вечернего правила, Александр гасил свет, зажигал свечу, которая становилась все короче, и они вместе с Верой читали покаянный канон.

Потом Вера садилась за машинку и — это так хорошо было видно со стороны — с огромным трудом шила непривычную для нее одежду.

Днем Александр уходил в редакцию и, со вздохом глядя на выключенные компьютеры, готовил материалы для второго и даже третьего номера, понимая, что уже только даром теряет время…

Через две недели, устав ждать, когда вернется с гастролей Светлана (Булат нужен был ему только на следующем этапе), Александр отправился за помощью к Петру и Надежде — знакомым отца Игоря хозяевам своей полиграфической фирмы.

Он пришел без звонка, и они, почему-то смутившись его неожиданным появлением, стали спешно убирать со стола и прятать какие-то бумаги.

— Вот, — смущенно развел руками невысокий, болезненного вида Петр, — выполняем один конфиденциальный заказ!

— А мой не возьмете? — крепко пожав его слабую руку, спросил Александр и показал папку, в которой лежало интервью и еще несколько материалов.

Павел переглянулся с Надеждой, которая была на полголовы выше его и, наоборот, с румяным здоровым лицом, и кивнул:

— Хорошо, Надя наберет. Только не обещаем, что это будет быстро. У нас очень много работы.

— Но это ведь для православной газеты… — сделал робкую попытку поторопить добровольных помощников Александр.

Но Петр, несмотря на то, что казался совсем слабым с виду, на деле был неумолим.

— Между прочим, это — тоже на православную тему! — почему-то с улыбкой, кивнув на закрытый ящик стола, сказал он.

— И очень, очень интересный! — тоже улыбаясь, поддержала его Надежда.

Они напоили его настоящим крепким кофе с дорогими конфетами из коробки и отпустили.

«Хорошие ребята, веселые! — с удовольствием подумал о них Александр и вздохнул: — Только мне-то от этого не легче…»

Прошло еще несколько дней.

«Помышля̀ю день стра̀шный и пла̀чуся дея̀ний моих лука̀вых: ка̀ко отвеща̀ю Безсмѐртному Царю̀, илѝ ко̀им дерзновѐнием воззрю̀ на Судию̀, блу̀дный аз? Благоутро̀бный Отче, Сы̀не Единоро̀дный и Ду̀ше Святы̀й, помѝлуй мя!», — звучало в комнате.

Потом полусонно стрекотала машинка.

И, наконец, Вера, встретив вошедшего в свою комнату Александра, с загадочным видом с трудом поднялась из-за швейной машинки.

— Снимай поскорей с себя куртку и, если можно, рубашку! — скомандовала она.

— Зачем? — опешил Александр.

— Как это зачем? Подрясник примерять будем!

— А… можно? Ведь время епитимьи еще не закончилось! — забеспокоился Александр. — Может, сначала батюшке позвонить?

— Зачем его зря беспокоить? Он ведь и без того так занят! — остановила его Вера. — К тому же я и без него скажу: можно! Это же ведь еще не подрясник, а слегка оформленный отрез материи — полуфабрикат. И ты не облачаешься в него — я правильно произношу это слово? — а только примеряешь! К тому же, как я понимаю, он будет сначала освящен, прежде чем ты станешь постоянно носить его?

— Да, конечно!

Аргументы Веры успокоили его, и он впервые в жизни надел на себя пусть и не готовый еще, весь обметанный белыми нитками, — подрясник.