Исцеление Вечностью

Но это был явно смех сквозь слезы.

Вера настолько устала — или расстроилась от этой усталости — трудно было понять, чего было больше, что он даже испугался за нее.

Впервые она попросила прочитать сокращенное Серафимовское правило.

А об акафисте даже и не заикнулась…

4

Когда лодка приблизилась к кораблю на расстояние голоса, Клодий поднялся во весь рост и, грозно потрясая кулаком, что есть сил, закричал:

— Эй, келевст! Слышишь ли ты меня?

— Да! — появившись у борта, неохотно ответил келевст. Он был явно огорчен и растерян. — Чего тебе надо? Мало того, что ты обманул меня, так хочешь теперь еще и надсмеяться надо мной?

— Нет! — еще громче, придавая своему голосу угрожающие нотки, прокричал Клодий. — Я вернулся, чтобы сказать, что Посейдон не простит тебя! Это так же точно, как то, что в трюме нет и никогда не было моего золота! Ты невинно губишь нас, и я призываю великого Посейдона быть судьей между нами! И — как можно скорее!

Клодий успел как нельзя вовремя. Иначе появившийся вдруг порыв ветра отнес бы его слова в сторону, и келевст просто бы не расслышал их. Но он услышал все, что хотел римлянин, и неожиданный для него, но ожидаемый сидевшими в лодке порыв ветра смутил его не на шутку.

— Видишь?! — заметив это, торжествующе прокричал Клодий. — Посейдон действительно справедливый и страшный на возмездие бог! Он услышал меня, и теперь начнется страшный шторм, который вас увлечет в морскую пучину, а нас, наоборот, вынесет к берегу!

С самым невозмутимым видом он снова уселся за весло и кивком приказал своим спутникам отплывать от корабля.

Новый, еще более сильный порыв ветра ударил келевста в спину. Он оглянулся и увидел быстро растущую штормовую тучу. Она прямо на глазах заслоняла все небо, и в черных недрах ее, словно змеи, мелькали ослепительные молнии.

При виде этого келевста охватил суеверный страх, который стал расти в его сердце, как эта туча. Впервые в жизни он ощутил настоящий животный ужас. Ведь сейчас его мог постичь гнев Посейдона — единственное, чего он боялся в этом мире!

— Эй! — крикнул он, пользуясь тем, что ветер, подхватывая его слова, мчал их вдогонку за лодкой: — А если мы вновь возьмем вас на борт?

Клодий попытался ответить, но поняв, что келевст уже не услышит его, красноречивыми жестами — на море, небо и судно — объяснил: ты верни, а там, может, твой бог и простит тебя!