Исцеление Перекрестка

— Иногда я сама ощущаю боль, — твердо ответила Бидж. — Поэтому я не обрекаю на боль других. Если, оказывая животным помощь, я должна причинить им страдания, я делаю все возможное, чтобы они их чувствовали как можно меньше.

Его рука все еще лежала на рукояти меча.

— Я знаю людей, которые могут оборачиваться волками. Может быть, они были волками, а потом превратились в людей — не могу сказать. Вот они и занимались… Моргана предложила им лекарство, а они лакали его, как послушные собачонки.

Бидж следила за его рукой, поглаживающей рукоять; пока еще меч был опущен.

— Они ничего не могли с собой поделать.

— Конечно, не могли. — Рука Диведда сжалась на рукояти, готовая взмахнуть мечом. — Они ведь ничего не знали, так? Им было известно одно: впервые в их несчастной двойной жизни им не было больно. И это-то, — меч медленно поднялся, — и было тем, что сделало таким чертовски легким…

— Все зависит от того, кто ты сам, верно? — Бидж была рада, что ее голос не дрогнул. — Один мой друг стал наркоманом — по вине Морганы. Подруга — одна из вир — тоже стала наркоманкой. Я знаю это лекарство. Я его не применяю и никому не даю. — После неловкой паузы Бидж спросила: — Почему ты валишь деревья?

— Потому что мне за это платят. — Он опустил Танцора и позвенел монетами в кошельке. — Когда мне заплатят за то, чтобы я перестал, я перестану.

Бидж удивленно оглянулась. Хотя на Перекрестке были в ходу монеты — золотые шестерики, — большинство сделок представляло собой бартер.

— И что ты собираешься делать со своими деньгами?

— У моего кошелька рот на замке, и у меня тоже. — Однако Диведд продолжал: — Я намерен стать фермером.

— На это ты и деньги, полученные от Морганы, собираешься употребить? Диведд пожал плечами.

— Не очень-то много я от нее получил. Расписки я сжег, а до того, как она начала расплачиваться расписками, я посылал деньги матери. — Его голос звучал удовлетворенно. — Каждый раз, как нам платили, и каждый раз, как мне удавалось найти кого-нибудь, кто в те края ехал. И вот однажды в лагерь явился торговец с известием: «Твоя мать умерла». — Диведд серьезно посмотрел на Бидж. — Можешь ты себе такое представить? Он ведь мог просто прикарманить деньги. Просто удивительно, как это люди ни с того ни с сего вдруг оказываются хорошими. — Он перебросил Танцора из руки в руку. — Так что теперь я просто коплю деньги.

— Тебе нет необходимости покупать землю.

— Кто ты такая, чтобы так говорить? — Однако глаза его смеялись. — Да и вообще, мне же нужны инструменты. Мотыга, грабли, плуг… — Он любовно взглянул на Танцора. — И топор.

— Не знаю, насколько хороша земля на Перекрестке для возделывания, — с сомнением протянула Бидж.

— Любая земля, на которой тебе позволяют работать, хороша. — Диведд соскоблил глину с острия Танцора. — Пощекочи землю, она засмеется и даст урожай.

— А хоть что-то про земледелие ты знаешь?

— Больше, чем можно подумать. — Но уточнять он не стал.

На вырубку вышел мясоед; его розовая кожа просвечивала сквозь листву задолго до того, как он появился на виду. Бидж никогда не могла себе представить, как эти мягкие, почти безвредные существа могли быть охотниками — до того, как стали пастухами.

Диведд, увидев мясоеда, бросил меч.

— Мохнрр! — проревел он и бросился на пришельца, оттянув пальцами губы и оскалив зубы.

Мохнрр рассмеялся, невольно обнажив собственные длинные, острые, как ножи, клыки. Диведд в притворном ужасе отшатнулся, закрыв лицо руками. Мохнрр рассмеялся еще громче и тоже поднял руки к лицу — чтобы скрыть клыки.

Диведд выпрямился и положил руку на плечо маленького человечка.

— Итак, что ты принес?

Мохнрр протянул ему кусок мяса, как всегда завернутый во влажные листья. Диведд покачал головой.

— Обед у меня есть, спасибо. — Мохнрр протянул ему сегмент золотого шестерика. — Вот это хорошо. — Диведд спрятал его в кошелек.

Мясоед вручил человеку еще сажальный кол для рассады. Как и другие их деревянные орудия, кол носил на себе следы его зубов — лучшего инструмента для резьбы.

Диведд довольно повертел кол в руках.

— Спасибо. — Он потянулся к своему мешку, чтобы спрятать в него орудие, но быстро обернулся, когда мясоед, встав на цыпочки, похлопал его по плечу. — Что-нибудь еще? — С застенчивой гордостью Мохнрр протянул ему деревянную статуэтку: Диведд с развевающимися волосами, широко расставив ноги, бесстрашно размахивающий Танцором.

Диведд бесстрастно оглядел фигурку.

— Ты сам это выгрыз? — Он показал на бороздки, подчеркивающие напряжение мышц, и многочисленные точки и ямки, придававшие основанию вид и текстуру земли. Мохнрр вовсю закивал.

Лицо Диведда расплылось в улыбке. Казалось, он не сразу нашел слова.

— До чего здорово! Я буду носить фигурку с собой, пока у меня не будет куда ее поставить. На почетное место, когда у меня будет дом.

Мохнрр улыбнулся, прикрывая рукой рот, помахал другой рукой и ушел.

Диведд смотрел ему вслед, пока мясоед не скрылся из виду, потом завернул фигурку в сменную рубашку и убрал в свой мешок.