Исцеление Перекрестка

— Не пойдет. Бидж, вы знаете, каков был процент смертельных исходов при кесаревом сечении в те времена? Семьдесят пять процентов. Значительная часть, конечно, за счет инфекции, но и очень многие — от шока. Я не могу пойти на это, — заключила она честно, но тут же добавила: — Да и вы тоже. Обычно, если мать умирает, существуют способы выкормить малыша; в этом же случае это может оказаться затруднительным.

— Мы, конечно, можем попытаться, с помощью Стефана, — сказала Лори, — но, Бидж, этому просто нельзя дать случиться. Согласись на эпидуральный наркоз.

Бидж скрутила новая судорога. Наконец она кивнула.

— Только, пожалуйста, будьте осторожны. — Она понимала, что ее слова звучат глупо, но должна была их сказать.

— Обещаем, — ответила Лори. Доктор Бодрэ взглянула на Конфетку и холодно распорядилась:

— Приготовьте пациентку. Конфетка не колеблясь взялся за дело.

— Все готово, доктор. — Конфетка поколебался, что не часто с ним случалось, и добавил: — Просто делайте разрез, как обычно.

Люсилла Бодрэ бросила на него поверх маски взгляд, которого Бидж предпочла бы не заметить, и подняла скальпель.

Она легким движением рассекла мышцы, и Бидж испытала такую острую боль, что на мгновение ей показалось: лампы в операционной стали светить слабее. Почти тут же боль исчезла, и Бидж ощущала только присутствие скальпеля — как чего-то неприятного, чего не должно бы быть у нее в животе.

Конфетка протянул руку и вытер пот со лба Бидж. Лори крепко держала ее за плечи, и давление ее рук воспринималось как поддержка и обещание помощи.

— Ладно, — сказала доктор Бодрэ. — Раз уж вы хотите знать, что происходит, я собираюсь сделать два разреза: первый рассечет брюшину, второй — стенку матки. Пожалуйста, — добавила она устало, — не отбивайтесь своим клинком.

Она снова подняла скальпель, блеснувший в ярком свете хирургических ламп, и Бидж, которой никогда в жизни не приходилось переносить операций — даже миндалины ей не удаляли, — почувствовала непередаваемый ужас.

Снова возникла всепоглощающая боль, такая сильная, что Бидж даже не могла бы сказать, где именно ее источник. Она закрыла глаза, словно борясь с мигренью. Так же внезапно боль отступила, осталось только странное, непривычное ощущение: словно ее живот — тесто, и кто-то режет его на кусочки.

После первого разреза доктор Бодрэ, казалось, стала другим человеком.

— Ну, это было совсем легко. Как вы там, Бидж? В порядке?

Бидж, не доверяя собственному голосу и к тому же не в силах преодолеть внезапную сухость в горле, кивнула.

— Прекрасно. Теперь я использую крючки, чтобы расширить отверстие. Вы почувствуете, когда я наложу зажимы на сосуды, и может быть, холодок от воздуха там, где его раньше не было.

Бидж, увлеченная описанием, гадала, как это все выглядит. Одновременно она ощутила какое-то натяжение в животе. Конфетка снова вытер пот с ее лба.

Доктор Бодрэ сказала с полной уверенностью в своих действиях:

— Теперь очередь стенки матки. Я делаю сечение по Керру: низкий поперечный разрез. Мышцы здесь более тонкие, да и кровеносных сосудов меньше. И еще: при этом вы не лишитесь возможности в будущем рожать обычным путем, если захотите. Ну, начали.

На этот раз Бидж не почувствовала скальпеля. К тому же боль от перемещения плода вниз, которому препятствовали мышцы матки, прекратилась. Бидж подумала: а так ли уж необходимо было хирургическое вмешательство…

— Еще крючки… Ну вот и малыш. — Бидж ощутила сначала давление, потом что-то потянули из нее — это Люсилла взялась за головку новорожденного. Потом нахлынула тошнота; ощущение было такое, словно она оказалась в падающем лифте: все внутренние органы куда-то переместились…

Бидж смотрела на новорожденную девочку. У нее был такой же курносый носик, как на детских фотографиях у самой Бидж, по пять пухлых пальчиков на руках, гладкая кожа, изящное тельце. Стройные безволосые ножки заканчивались маленькими розовыми копытцами.

Новорожденная была вся мокрая, ее кожа имела синюшный оттенок.

— Отсасывающую грушу, — поспешно сказала доктор Бодрэ и чуть ли не воткнула ее в ротик малышки.

— Ужасно много жидкости, — резко сказала Лори.

— При кесаревых сечениях всегда так, — ответила доктор Бодрэ. — Для чего, по-вашему, родовые пути? По ним воды и выжимаются при схватках. — Она перевернула новорожденную вниз головой и пошлепала ее, чтобы помочь легким освободиться от околоплодной жидкости. Нескончаемо долгий момент девочка неподвижно висела в ее руках бездыханной.

Потом она резко втянула воздух и разразилась ужасно громким блеющим воплем. Через секунду она снова заблеяла, и Бидж, что редко с ней случалось, громко рассмеялась и потянулась к дочери рукой, вывернувшись из хватки Лори.

Но доктор Бодрэ отвела ее руку.

— Подождите. Нужно еще сделать апгаровскую оценкуnote 22… — Она умолкла, глядя на часы. — Через несколько секунд нужно будет оценить цвет кожи, мускульный тонус, рефлексы, а Конфетка… доктор Доббс проверит пульс и дыхательную систему. Каждый показатель — от одного до двух баллов… — Она кивнула Конфетке, и они начали обследование.