Исцеление любовью

— Я бы не хотела думать, что больше никогда с тобой не увижусь, — честно ответила она.

— Обнадеживает, — ответил он радостно. — Кто акает, сколько великих романов в мире начинались с такой малости?

Он явно был рад, и Клер стало стыдно — ведь ока снова сказала ему неправду. Она уже снова была готова любить… она, пожалуй, даже мечтала любить… или уже любила. Но не Оскара.

Она тревожно подняла глаза на собеседника, боясь, что чувства написаны у нее на лице, но он улыбался — довольный пока скромным, но все-таки успехом, которого добился.

Клер солгала. Но что ей оставалось делать? Если бы она сказала, что ее волнует другой мужчина, то Оскар был бы вправе спросить, кто, а она не могла и не хотела допустить, чтобы он пожалел ее, услышав Его имя.

К облегчению Клер, в машине Оскар начал обсуждать другие темы. Кстати она напомнила ему о том, что он обещал рассказать, как будет продвигаться дело с землей.

— Похоже, все движется к концу, — сообщил он, — но юристы еще работают, так что результат может быть со дня на день. Как-нибудь я отвезу тебя туда — прелестное место, зеленое и спокойное, — идеально подходит для моих целей.

Возле Каса, он вышел из машины, чтобы подать ей руку, и спросил, есть ли кто-нибудь дома, чтобы впустить ее, или все легли спать.

— Думаю, Анна — экономка — еще тут, а вот синьора Роскуро и ее братья, скорее всего нет. Лучше бы нет. Я собираюсь сразу лечь в постель. Мне так жаль, Оскар, что вся эта история испортила тебе вечер.

— Вовсе нет, — возразил он. — Напротив — она многое дала мне.

Он взял ее за руки и притянул к себе.

— По-моему, невозможно судить, привлекает тебя мужчина или нет, пока не дашь ему шанс…

Клер знала, что Оскар собирается поцеловать ее, но не сопротивлялась. Ее губы ответили на его страсть, а податливое тело прильнуло к его крепкому торсу, но все это был обман. Отвечая на поцелуй Оскара, Клер мечтала о другом мужчине, она видела Его на месте ее теперешнего верного поклонника, готова была отдать ему свою страсть и неутоленные желания. Наконец, избавившись от наваждения, она вырвалась, прижимая руки к пылающим щекам.

— Это был не просто дружеский поцелуй на ночь, — заметил Оскар. Он тоже покраснел и тяжело дышал. — Ты поняла, что я хотел сказать?

Клер кивнула.

— Я рад. А вот это — спокойной ночи, — он осторожно коснулся губами ее щеки. — Я могу позвонить?

Она снова кивнула и позвонила в дверь. Анна заволновалась, почему синьорина вернулась так рано. Клер отказалась от чашки чаю, и сразу пошла к себе — ей хотелось остаться одной со своим унижением, стыдом и ощущением вины перед мужчиной, который ее полюбил и которому она не могла сказать правду. Стыдно ей было и перед вторым, которого полюбила она, и кто ничего не подозревал о ее чувствах.

Подперев голову рукой, она произнесла вслух имя. Тарквин. Тарквин Роскуро… Для него она была лишь знакомой фигурой, голосом, женщиной, которая ничего для него не значила. Он никогда не дотрагивался до нее, а тем более не целовал, а она грезила о нем так живо, что сегодня представляла на месте Оскара, подарив англичанину страстный поцелуй, который предназначался итальянцу.

Сколько времени она сможет лгать? Что она скажет Бриджмену, когда он захочет узнать, изменилось ли ее мнение? Боже, а как она будет смотреть в глаза синьоре Эмилии и Никола? И Тарквину, который считал, что она виновата в безобразной сцене, которая разыгралась в ресторане? И Джакетте, перед которой придется извиниться!

Заснуть в ту ночь Клер не смогла. Серый зимний рассвет заглянул в окно, а она так и лежала на кровати с открытыми глазами. Перед завтраком, когда Клер уже встала и оделась, в дверь постучали. Появилась Эйрин.

— Никола попросила не беспокоить тебя вчера, — объявила она, — но я просто умираю от любопытства — что такого сказал тебе этот пьянчуга?

— Ужасные вещи, — ответила Клер, — к тому же он солгал. Это был Марчиано, я рассказывала тебе о нем — тот, что обманом завез меня в мотель. А вчера он говорил так, будто я провела с ним ночь и изменила Бруно Кавуру. Знаешь, я не рассказывала Оскару об этой истории, которую знаете и ты, и Тарквин, и остальные, но он даже не стал задавать вопросов — просто ударил, и все. Мне ужасно стыдно.

— Почему? — изумилась Эйрин. — Ты что, ждала, что Оскар будет сидеть и смотреть, как тебя оскорбляют?

— Но мы были приглашены на частную вечеринку и не должны были устраивать скандала, как напомнил нам Тарквин. Это, наверное, ужасно неприятно для Джакетты, — пояснила Клер, а потом не утерпела и спросила: — А что сказал Тарквин, когда мы с Оскаром уехали?

— Да ничего. Только на обратном пути в машине он сказал, что надеется, что тебе не было холодно в открытой машине Оскара. Я спросила, почему он отпустил вас, а он ответил, что ты сама так решила, и наверное, это было правильно. Особенно, если учесть глупости, которые несла Джакетта, — добавила Эйрин.

— У нее был повод, — отозвалась Клер. — Я должна извиниться перед ней.

— Все равно она не должна была говорить этого Тарквину, — не унималась Эйрин. — Я подслушала…

— Как тебе не стыдно!