Исцеление человека

Попытаемся же осторожно размотать этот запутанный клубок. Начнем с того, что по своим возможностям человек всеяден, и спектр потребляемых им в питание продуктов столь широк, что в нем свободно размещаются, не совпадая ни в чем, вкусы диаметрально противоположных едоков: от тех, кто питается лишь мясом и животным жиром, до тех, кто потребляет лишь фрукты и злаки. Замечу вскользь, что подобно радуге, имеющей за границами видимого спектра инфракрасный и ультрафиолетовый участки, здесь также имеются запредельные возможности в обе стороны (святости и вампиризма, условно говоря).

Это – с одной стороны. Но с другой: нужно ли человеку, царю природы, очень уж далеко в сторону отходить от той основной базы своего питания, что сложилась на протяжении миллионов лет эволюции человеческой популяции? База эта определяется проще простого: по зубам, прежде всего, по устройству кишечника, во-вторых. Зубы человека с их плоскими бугристыми площадками для перетирания пищи растительного происхождения разительно отличаются от острых, кинжального типа, зубов хищных животных, предназначенными для разрывания мясной плоти. Кто может возразить, пожалуйста. Кишечно-желудочный тракт человека, хотя и короче, чем у парнокопытных, но намного длинней, чем у волка или тигра, например, ибо он предназначен для более длительной переработки пищи и расщепления ее на необходимые именно его организму составные элементы Историко-генетические доказательства безусловно свидетельствуют в пользу преимущественно вегетарианского образа питания человека.

Тут я тотчас вижу пренебрежительные взмахи многих рук («А, это не мужик!..»), тотчас слышу: «Как же охота древних людей на мамонтов?» Читаю озабоченную действительным недоумением записку: «Что могут потреблять в пищу, кроме мяса, жители Крайнего Севера?»

Чтобы снять возникшее напряжение, процитирую известного блистательным остроумием английского драматурга Бернарда Шоу. Когда ему минуло семьдесят лет, его спросили, как он себя чувствует: «Прекрасно, прекрасно, – ответил писатель, – только мне докучают врачи, утверждая, что я умру, потому что не ем мяса». Прошло 20 лет. Девяностолетнего Бернарда Шоу опять спросили, как он себя чувствует. «Прекрасно, – отвечал он. – Больше меня никто не беспокоит. Все врачи, которые пугали меня, что я не смогу прожить без мяса, уже умерли». Остроумие остроумием, но за поведением этого писателя-долгожителя стояла и высокая философия. В послании Вегетарианскому обществу по случаю его семидесятилетия Б. Шоу писал: «Совершенно ясно, что человек может насытиться как бифштексами, так и хлебом с сыром. Весь вопрос в том: более низкую или более высокую форму жизни создает он себе, питаясь бифштексами? Я думаю, более низкую».

Здесь проставлены уже примерно те же акценты о тесной связи нравственно-этических установок человека (этаж целостно-психологический) с молекулярным фундаментом организма, которые (акценты) позволил себе сделать в этой книге и я, разумеется, позже Б. Шоу, позже Пифагора (VI–V века до н. э.), позже Леонардо да Винчи, Вольтера, Ньютона, Льва Толстого. Я рад тому, что практика привела меня к тем выводам, которые задолго до меня уже сделали эти более чем достойные люди.

Однако вернемся к тем ядовитым вопросам, которые я уже неоднократно слышал.

Насчет «мужеских возможностей»: я господ мясоедов к таким несомненным авторитетам в данной области, как бык и жеребец, уже отсылал.

Лев и тигр – славные ребята в плане личной храбрости, однако прославленными богатырями по части сексуальности являются все же не они, а богатыри-травоеды. Не забуду никогда, наверное, как в поселке Сосново (что по Приозерской ж.– д. ветке) из общественного хлева утром первого мая вырвались два молодых быка, разъяренных весенним солнышком, и с ревом двинулись вдоль улицы Зеленая горка, вышибая по дороге ворота, за которыми скрывались частные коровники, и благодетельствуя подряд всех без исключения буренок, невзирая на робкие протесты их запуганных, ошалелых хозяек.

Насчет охоты на мамонтов. Мироздание намного мудрей человека и играет с ним в свои шахматы не на плоской доске, а на многомерной, решая целый ряд задач. Да, конечно, эти горы заготовленного мяса создавали своего рода кладовые впрок, но главное, на мой взгляд, заключалось в другом: переход к мясоедению значительно увеличил смертность людей от болезней и, следовательно, ускорил сменяемость поколений, то есть стал средством борьбы с консерватизмом старейшин и способом обретения популяцией все нового и нового опыта, стал движителем человечества мыслящего.

О питании северян-охотников. Да, деваться от поедания преимущественно мяса им некуда, но вот вопросы: насколько продвинули они вперед общую культуру человечества, как высоко подняли они общие представления землян о человеке и о мире, сколько выдающихся мыслителей явили нашей планете?… И в то же время, перейдя в иные формы образа жизни (и питания), многие из представителей охотничьих племен заняли достойное место в рядах духовно-интеллектуальной элиты человечества.