Исцеление

Никогда еще с ней не случалось подобного. Когда Паша спустил ткань с ее плеча и зубами подцепил злополучную красную бретельку, стало нечем дышать. Ника готова была на все, и будь ее воля — все случилось бы прямо здесь, на жестком кухонном столе. И Паша явно был солидарен. Хотя вряд ли мог сейчас выговорить это слово, потому что бормотал что-то нечленораздельное в ее лифчик. И если бы не то, что произошло секунду спустя, они оба шагнули бы далеко за грань дозволенного. Но оно произошло. Никита, отдохнувший после перемены погоды и путешествия к дяде на работу, проснулся и тоже потребовал внимания.

Неизвестно, закричал ли он громко сразу, или Ника с Пашей смогли расслышать его вопль, только когда он уже набрал децибелы, но они все же оторвались друг от друга. Тяжко и болезненно, как старый советский пластырь. Оставив друг на друге сиротливо остывающие следы поцелуев.

— Я… я подойду, — первым нашелся Паша и, покачнувшись, вышел из кухни.

Воспользовавшись шансом, Ника рванула в ванную, лихорадочно нащупала задвижку и опустилась на холодный эмалированный бортик. Включила воду и плескала себе в лицо до тех пор, пока пульс не перестал гулко биться в ушах, а кровь равномерно не разошлась по организму.

Выйти Ника решилась только через какое-то время. Ей сильно хотелось просто слинять, но дождь поливал безнадежно, да и она прожила почти тридцать лет не для того, чтобы инфантильно бегать от проблем. Привыкла, чтобы все было четко и по полочкам. Случился казус — надо расставить все по своим местам. Хотя где место у нее, где у Паши, и где у того, что чуть не осквернило кухню, Ника пока не представляла.

Детский плач стих: Паша уже кормил переодетого племянника из бутылочки. В комнате было темно, серый свет едва очерчивал контуры, лишая возможности видеть детали. А именно выражение лица Исаева больше всего сейчас хотелось прочитать Нике.

Она робко остановилась в дверях, теребя пуговицу на подоле.

— Ну как он?..

— Ты в порядке?.. — заговорили они одновременно.

— Прости, — осекся Паша. — Что ты хотела сказать?

— Я… Я не знаю… Как Никита?

— В норме, кажется. Правда, он бодр, и непонятно, будет ли он теперь спать ночью… По идее, как раз пора укладывать, но он только встал…

— Да, не хотелось бы сбить режим…

— Да уж.

Снова неловкая пауза.

— Слушай, насчет того, что там было… — Ника дернула головой в сторону кухни.

— Извини.

— Да нет, я не хочу, чтобы ты извинялся… Я имею в виду, мы оба… В смысле… Мы взрослые люди, всякое может случиться…

— Ты жалеешь?

— Нет. То есть… Ничего же страшного, верно? — она неуверенно улыбнулась. — Просто один поцелуй.

Он молчал, не пытался спорить, и она решила, что выбрала правильную тактику.

— Я не собираюсь что-то раздувать из этого, не переживай, — продолжила она. — Если тебе сейчас не хочется меня видеть, я уйду. Но я не хочу, чтобы этот… инцидент… Ну, чтобы он что-то изменил между нами. Я имею в виду, мы неплохо общаемся с учетом нашего прошлого. Подружились. И тебе нужна помощь с Никитой…

Он по-прежнему молчал, и Ника нервничала все сильнее.

— В общем, — подытожила она, вытирая внезапно взмокшие ладони о платье. — Думаю, сейчас не стоит усложнять. Что скажешь?.. Нет, если тебе будет лучше, я уйду…

— Нет, — прервал ее Паша. — Останься. Если можешь. Пока Катя не приедет.

— А когда она?..

— Через три дня.

— Договорились. Завтра только метнусь домой, возьму кое-какие вещи, — она нарочито бодро расправила плечи.

— Ника? — окликнул он ее, когда она уже шагнула в коридор.

— Да?

— Только если не хочешь ничего не усложнять, сделай, пожалуйста, чтобы я больше не видел тебя в красном.

Ника поторопилась исчезнуть в полумраке коридора. Больше никаких намеков! Она здесь ради ребенка, обычная человеческая взаимопомощь. Просто она давно ни с кем не встречалась, а тут весна, гроза, замкнутое пространство и вполне себе симпатичный Паша. Предсказуемо, но не смертельно.

Однако на следующее утро, после ночи, разбитой на короткие урывки сна и качания ребенка, сбежав домой за вещами первой необходимости, Ника решила обеспечить себе дополнительную безопасность. Ей нужен был буфер. А кто мог отбить Паше всякое желание что-то затевать? Кто бы неустанно напоминал о неприятностях из прошлого? Кто был против их общения с Исаевым? Конечно, Лена Макарычева. И, довольная своей находчивостью, Ника пригласила подругу к Паше на вечерние посиделки.

День еще можно перетерпеть: то прогулка, то игры с ребенком, то готовка… А вот вечер она уже провела с ним наедине, и больше не собиралась. Лена наверняка поругается с Пашей, они друг друга на дух не выносят, и некогда будет присесть, их разнимая. Никакой романтики. Так надежнее.

Лена согласилась с явной неохотой. Она бы предпочла после работы завалиться с девочками в караоке, а не сидеть дома, да еще у Исаева, да еще и с маленьким ребенком. Но дружба для нее всегда перевешивала остальные доводы.