Исцеление

— Сегодня столько свалилось на нас, — начала Алла, — я не знаю, как быть… Наверное, Вику мучает то же самое?

Вика кивнула.

— Чего свалилось, как быть? — словно не понимая, спрашивал он.

— Вы стали такой известный… — робко произнесла Вика и опустила голову.

— Вот те раз, — трехэтажным матом матерился он, — уже и на вы. А я знаю, что делать, — возмутился он, улыбаясь одними глазами, — падайте на колени и молитесь. О, наш известнейший из известных, знаменитейший из знаменитых, мы будем любить тебя чистой и возвышенной любовью, не оскверняя ее пошлым сексом, говорить только на вы и стараться угадывать любые желания. Да падут враги твои, и ты станешь еще знаменитее. Аминь!

Алла и Вика вышли из своеобразного ступора и откровенно смеялись.

— Но вот как не любить такого!? Коленька, родной, поверь: мы не стали любить тебя меньше, — сквозь смех говорила Вика, — просто мы еще никогда так близко не общались с известным доктором и не знали, как вести себя.

— Как всегда, — он улыбался и сильнее прижимал Вику к себе, — как жена ведет себя с мужем или вы считаете, что если мужчина стал известным, то его писька усыхает и занимается он любовью мысленно и научно?

Они смеялись вместе с ним до слез и коликов в животе, радуясь, что он остался прежним простым и любящим мужем, зятем. Смеялись над своими сомнениями и уже удивлялись — почему же они усомнились, что их любимый мужчина может измениться в одночасье.

Вика решила сменить тему, ее заботило сейчас уже другое.

— Коленька, ты так устаешь на работе, может, станешь принимать поменьше больных?

— По мне заметно, вы почувствовали? — озабоченно спросил Николай, отставляя пиво в сторону.

Он действительно устал на работе, больные шли конвейером, некогда покурить. Такой график измотает его, кому нужен выжатый лимон? Перед глазами плыли раковые опухоли, юные клетки крови, почечные и желчные камни, контрактуры, сдавливающие нервы, переломы, пороки сердца — бесконечная лента человеческой патологии. Он стряхнул наваждение.

— Сколько по записи? — спросил Николай.

— По 40 всю неделю, — пояснила Вика, — я хотела записать еще по 10, но не смогла: ты выглядел таким уставшим.

Михайлов прикинул в уме некоторые несложные расчеты. Что ж, можно и снизить нагрузку.

— Хорошо, Вика, оставляем так. Со следующей недели ты записываешь по 25 человек на день, оставляешь 5 строчек пустыми — это мой личный резерв, в него ты самостоятельно можешь вписать только близких людей, остальных по согласованию. Ежедневный прием — 30 человек, думаю, вполне хватит. Принеси еще пивка, милая.

Вика принесла три бутылки.

— Вы, я вижу, основательно затарились пивом, — заулыбался Николай.

— А как ты хотел, милый, — замурлыкала Вика, поглаживая его грудь, — у нас всегда есть запас: водка, коньяк, шампанское, вино, пиво, чего не сделаешь для любимого человека.

— Сопьюсь ведь, — откровенно рассмеялся он.

— Нет, Коленька, не потому, что мы не дадим, а потому, что ты умница, — возразила Алла.

Она разлила пиво по кружкам, и они некоторое время пили молча, смакуя его на вкус и хрустя кириешками. Вика, прижимаясь к Николаю, млела от привалившего счастья и еще до сих пор не верила, и не могла налюбоваться своим Коленькой. Она любила разглядывать его голого, водить рукой по его налитому силой телу и особенно, растопырив пальцы, а потом, сводя их вместе, как бы расчесывать волосы на его груди. Она любила полежать на его груди, слушая биение любимого сердца, говорить ласковые слова или мечтать о чем-то хорошем. Одного не могла — нарадоваться своему счастью.

Алла посмотрела на Николая.

— Я давно хочу спросить тебя, Коленька, все не решалась раньше — сестры спрашивают о зарплате. Ты обещал им больше старой, но не назвал сумму.

— А вы хотите знать свою? — спросил Николай, считая этот вопрос уместнее.

— Нам, Коля, это не так важно, главное — мы с тобой и ты не дашь нас в обиду. Сестрам важнее…

Николай нахмурился, ему не нравилось, что Алла печется больше о сестрах. «Заботились бы они о ней и Вике так, когда им было плохо… А потом, он же не зверь, почему они не спросят у него лично? При встречах не заметно их скованности, видимо, с помощью сестры рассчитывают отхватить кусок побольше»?

— Сестрам передай, Алла, что первый и последний раз ты, используя родственное положение, собираешь для них конфиденциальную информацию. Пусть обращаются напрямую ко мне по вопросам компетенции генерального директора. А ты, Вика, выдерживая их для порядка в приемной, должна знать, что я приму их всегда, если не занят с больным или другим клиентом.

— Какой ты у нас строгий, — ласково улыбнулась Вика.

— Да, строгий. Поэтому за имевший место прокол, объявляю тебе первое взыскание — сладкий поцелуй.

— Все, бросаю работать качественно — мечтаю о взысканиях, — она крепко поцеловала его, — твой приказ выполнен, милый, может я еще в чем-то провинилась? — спрашивала она, с улыбкой на устах.

— И все-таки, девочки, сколько бы вы хотели получать?

— Тысяч тридцать, сестрам можно сорок, — робко ответила Алла.