Читаем Истребители полностью

Василий Петрович, возглавляя девятку, довернул на приближающийся поезд. Летчики другой группы, продолжая полет по прямой, напряженно следили за воздухом — нет ли в небе японских истребителей. В то же время они ждали, когда заговорят укрытые на склонах гор зенитные точки. Нужно не прозевать самый момент открытия огня, чтобы тут же подавить его снарядами и пулями. Вот блеснули внизу светлые языки пламени… Зенитная артиллерия установлена здесь стационарно и бьет довольно точно. Когда мы в последний раз налетали на станцию, зенитки ударили прямо под строй эскадрильи. На этот раз они начали бить заградительным огнем: очевидно, не хватило выдержки, не утерпели, сами раскрыли себя раньше времени.

Девятка, специально выделенная для борьбы с зенитками, без промедления обрушилась на батареи, а ведущая пошла в атаку на поезд.

Трубаченко пикировал под крутым углом, скорость нарастала довольно быстро. Как и в предыдущих штурмовках, оказавшись на дистанции прицельного огня, я дал по поезду несколько длинных очередей и круто начал выходить из пикирования… Земля, горы, вагоны — все разом исчезло. Темень и боль накрыли меня. Сознавая, что это от перегрузки, я ослабил, слегка отпустил ручку управления. Вместе с тем это грозило и опасностью: не успеешь вывести самолет, догонишь свои пули и снаряды в земле. Снова тяну ручку на себя и, ничего не видя, управляю самолетом по чутью. В глазах — свет: мой самолет с огромным креном неуклюже проносится над крышами товарняка… Успев выхватить машину из пикирования, я уже не взмываю ракетой ввысь за командиром, а очень плавно, совсем не по-истребительски перехожу в набор высоты. Настроение резко упало, стало ясно, что дальше летать невозможно; выбился из сил, вконец ослаб, нужен немедленный отдых. «Хорошо, хоть заход был не на гору, а то бы…» Со злостью на себя, что так раскис — и где? над целью! — крепко сжал ручку управления, двинул сектор газа до отказа; увеличил скорость, догнал Василия Петровича.

В момент разворота на повторный заход все ущелье было видно очень хорошо. Разрывы зенитных снарядов покрыли станцию барашковой папахой, из-под которой вылетали истребители. Вслед им, уже не так стройно, как при первом залпе, выстраивались черные разрывы. Состав, находившийся в пути, остановился. Паровоз окутался белым облаком пара, из вагонов выскакивали люди, посередине эшелона, освещая затененные склоны гор, пылали вагоны.

Зенитный огонь заметно ослаб, и группа, выделенная для его подавления, пошла на второй эшелон, а Трубаченко повел свою девятку уже на горящий. В этот момент одна из батарей противника «ожила» и ударила прямо нам навстречу. Василий Петрович довернулся и сквозь разрывы ринулся на нее. На этот раз заход был в сторону высокой горы, и я, как ни храбрился, трезво рассудил, что круто выхватывать машину не в моих силах; пошел вслед за командиром под небольшим уголком.

Отстрелявшись, я так же полого пошел вверх, намереваясь спокойно перевалить через гору. К моему удивлению, гора начала быстро расти в размерах. Чтобы снова не создать больших перегрузок, которых я уже не мог выдержать, пришлось осторожно увеличить угол набора. Самолет, как бы прижимаясь к склону горы, вползал на нее. Впереди открылась прежняя панорама — нагромождение волнистых гор Большого Хингана, через которые предстоит обратный путь.

На западе, в той стороне, где был наш аэродром, скрывалось солнце. Вдруг что-то с треском блеснуло в глазах, и меня, как пушинку, швырнуло кверху. «Неужели зацепил за вершину?» Но это был зенитный снаряд, пущенный японскими артиллеристами по верхушке горы, очевидно служившей пристрелочной точкой. Мой самолет как раз оказался над ней, и вражеские зенитчики не упустили момента.

Машина, поставленная взрывом на дыбы, судорожно затряслась и, потеряв скорость, на какой-то момент застыла, готовая рухнуть на скалы. Чтобы не свалиться, я отдал ручку «от себя» и двинул вперед до упора сектор управления мощностью мотора, который захлебнулся, страшно зачихал. К счастью, он продолжал тянуть, но только с меньшей силой.. Самолет опустил нос и провалился, набирая скорость. В горизонтальное положение он уже вышел в другом ущелье, за горой, что и спасло меня от прицельных залпов японских зенитчиков и удара о скалы.

Мотор сильно трясло. Я попытался уменьшить обороты, но он чуть было совсем не заглох. Стало ясно — мотор поврежден. В нем заключалась моя жизнь, и все теперь подчинилось его неровному, задыхающемуся гудению. Ничего другого на свете, кроме него, не существовало. Вот уж, действительно, когда летчик и мотор сливаются воедино. Нет, не воедино — господствовал мотор! Я себя позабыл и видел, и чувствовал пульс жизни только в механических силах, которые нехотя потащили меня из гор, где возможна гибель, но не посадка…

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное