Истребитель вампиров (ЛП)

Волки почти одновременно встали на дыбы и взбрыкнули, выбросив всадников из сёдел, и накинулись на них, чтобы разорвать глотки. Долгие секунды потребовались гоблинам, чтобы оправиться от потрясения и понять, что происходит. К тому времени уже более половины были мертвы.

Они не собирались сдаваться без боя. Некоторые умудрились остаться в сёдлах. Адольфус увидел, как предводитель наклонился вперёд и кинжалом перерезал горло своему волку. Волчья кровь окрасила снег. Предводитель выкатился из седла и побежал к Адольфусу, сжимая окровавленный кинжал. Кригера едва не рассмешила его безрассудная отвага.

Даже не вынимая меча, он пошёл вперёд, навстречу существу. Поравнявшись с гоблином, он шагнул в сторону и рукой схватил того за горло. Одним рывком он сломал предводителю шею. Хрустнули позвонки. Что–то влажное и липкое скатилось в снег по ноге гоблина. Кригер поднял труп над головой и бросил его в другого сражающегося всадника.

Из–за спины вылетел арбалетный болт, попав в горло ещё одному гоблину. Кригер услышал, как телохранители начали продвигаться вперёд, чтобы принять участие в схватке, что уже казалась выигранной. Для зеленокожих это оказалось последней каплей. За несколько ударов сердца выжившие развернулись и бросились наутёк, однако были настигнуты собственными волками. Через минуту снег окрасился жёлто–зелёной кровью, а все гоблины были мертвы.

Адольфус позволил волкам поесть. Они охотно подчинились. Зима явно оказалась суровой, а бывшие хозяева кормили их скудно. Кригер развернулся и направился к карете. Роч невозмутимо наблюдал за ним. Свита следила за Кригером с выражением, в котором обоготворение было смешано с ужасом. В глазах телохранителей читался страх, когда они расступились, освобождая ему путь.

— Когда мы отправимся дальше, — произнёс Адольфус, — у нас, похоже, будет эскорт.

— Очень хорошо, хозяин, — сказал Роч. — Я подожду, пока ваши новые последователи не закончат трапезу.

— Мне не нравится, как всё это выглядит, — заметил Макс Шрейбер. — Это неестественные следы.

Феликс почувствовал глубоко запрятанное беспокойство. Вокруг них был тёмный и дремучий лес, засыпанный белыми хлопьями. Перед ними же снег был взрыхлён, словно совсем недавно этим путём прошла большая группа людей или других существ. Феликс сильно сомневался, что любой вменяемый или честный человек отправился бы в путешествие по такой погоде без крайне веских причин. С усилением мороза и значительным ухудшением погодных условий, идея отступиться становилась для него всё более привлекательной.

Не то чтобы он не хотел спасти Ульрику. Просто, чем больше времени проходит, тем меньше шансов на то, что она ещё жива. Всё верно, они поклялись отомстить за неё, но насмерть замёрзшие в снегу или потерявшие конечности от обморожения вряд ли способны мстить за кого бы то ни было.

Пока что Феликс держал подобные мысли при себе. Вряд ли они будут тепло восприняты Истребителями, Максом и отцом Ульрики. Одно время они у него самого не находили отклика. Из–за них он был отвратителен сам себе, однако в последнее время подобные мысли всё чаще его посещали. Феликс понимал, что болен — простуда вернулась с осложнениями. Он надеялся, что не подхватил пневмонию.

Феликс пытался убедить себя тем, что ни один герой историй, которые он прочитал в детстве, не отступал из–за того лишь, что страдал от холода, голода, раскалывающейся головной боли или от того, что мысли об очередном обеде вяленой говядиной вызывали у него тошноту. Но дни тянулись, и он замечал, что именно вышеперечисленные вещи сильнее всего его обескураживали.

Феликс мог разобраться с прямой угрозой. Хоть его и не особо привлекала мысль столкнуться с физической опасностью, он знал, что такое происходило ранее, и поведение его было достойным. Медленно, но уверенно его подтачивали разные мелочи: потрескавшиеся губы, бурчащий желудок, непрекращающаяся боль в висках из–за простуды, которая никогда не отступала, несмотря на частые попытки лечения и травяные настои Макса. Феликс лишь чувствовал истощение, словно его жизненные силы высасываются духами зимних лесов. Временами Ягер думал, что даже если они настигнут Кригера, он окажется слишком слаб, чтобы сражаться.

«Чтобы мысленно представить образ подвергающейся опасности Ульрики теперь мне требуется волевое усилие, — подумал Феликс. — Настораживающий факт. Я–то думал, что люблю её. Нет, ты её любил, а теперь серьёзно намереваешься бросить». Очередной обнаруженный им факт, что не всё происходит так, как описано в книгах. Там герои всегда пытаются спасти тех, кто им дорог. Они демонстрируют полную уверенность и невероятную страсть. И никогда не испытывают сомнений или неуверенности в том, что действительно кого–то любят.