Истребитель снайперов

Оставшись один, Александр Латышев сразу же принялся за работу. Времени было в обрез, а сделать предстояло очень много. Первым делом следовало собрать «улей», портативную установку для залповой стрельбы реактивных огнеметов «шмель». На мощную треногу устанавливался рамочный каркас, отдаленно напоминающий ящик для молочных бутылок, в каждую ячейку вкладывалась труба огнемета. Всего их было восемь: четыре термобарические (зажигательные) и четыре изобарические (объемно-детонирующие). Залп этой неказистой с виду установки мог быть приравнен к двум залпам гаубичной батареи.

Наводился «улей» по специально разработанной Бекбаевым электронной системе, состоящей из приемника спутникового позиционирования, лазерного указателя и скоростного квантового баллистического вычислителя. Эта система позволяла накрывать цель с первого залпа без всякой пристрелки. В качестве постановщика отсекающего огня трудно было подобрать что-то лучше «улья».

Закончив набор координат для системы прицеливания, Латышев накрыл установку куском маскировочной сети и, вытащив из чехла небольшую саперную лопатку, принялся копать пулеметную ячейку…

Несмотря на пересеченную местность, темп движения группы спасателей был ровным, никто не отставал, никто не дышал громче остальных. Группа двигалась, как единый организм, бесшумно и стремительно.

Двигающийся первым Панчук стал сбавлять темп бега, потом и вовсе остановился и поднял правую руку над головой, что на немом языке разведчиков означало «Внимание». Владимир указал двумя пальцами на объектив прибора ночного видения, что означало «Вижу врага». Впереди располагался лагерь чеченских боевиков. Следующее движение Панчука ребром ладони по горлу не требовало и вовсе никаких комментариев.

Группа, подобно шарику ртути, распалась на отдельных бойцов, которые стали бесшумно пробираться к выставленной охране.

Часовых было четверо, они располагались по периметру лагеря подобно лепесткам розы ветров. Чтобы избежать несостыковки в действиях, Шатун указал пальцем на циферблат часов, потом выбросил три пальца, что означало — атака через три минуты.

Сливаясь с густой чернотой ночи, разведчики стали подбираться к часовым. Тонкая секундная стрелка дважды обежала циферблат и пошла на третий круг. Зажав рукоятку кинжала в руке, Владимир спрятал обоюдоострый клинок в рукаве, сам же превратился в сжатую пружину, в леопарда, готовящегося к стремительному прыжку.

Тонкая стрелка достигла двенадцати, и пружина мгновенно распрямилась, леопард совершил прыжок на жертву. Первым возле «своего» охранника оказался Пройдесвит, его левая рука зажала рот часового, а НРС, двинутый мощным движением правой руки, вошел под его левую лопатку по самую рукоятку. Оружие выпало и звякнуло, ударившись о землю. Находившиеся на посту боевики одновременно обернулись на звук, но ничего изменить уже было нельзя.

Левая рука Шатуна сжала боевику горло, а правая вонзила клинок кинжала в грудную клетку, проткнув сердечный мешок.

Платов и Ангелов появились перед «своими» охранниками внезапно, как будто их земля выплюнула. Атаман ударил боевика в поясницу, засаживая длинное лезвие «шайтана» с шоковыми зазубринами на всю глубину в тело, и дважды провернул вокруг оси. Ангел, прыгнув на охранника, сжал ему локти ногами и тут же рассек горло остро отточенным клинком. В считанные секунды все было закончено, и Шатун показал рукой в направлении палаток, где отдыхали остальные боевики.

Осторожно опустив трупы на землю, четверка бойцов, как братья-близнецы, одним и тем же заученным движением обтерли окровавленные ножи об одежду убитых часовых и, крадучись, направились к палаткам.

На войне, а особенно в специальных операциях, ни в чем нельзя быть уверенным до конца, и ни один утвержденный план, как правило, не реализуется, как было задумано вначале. Спецназовцы, действующие во вражеском тылу, всегда психологически готовы к любым неожиданностям и изменениям.

До ближайшей палатки было около десятка метров, когда навстречу Шатуну выбежал невысокий худой мужчина с редкой остроконечной бороденкой. Он был в полусонном состоянии и придерживал обеими руками расстегнутые камуфлированные штаны. Но он мгновенно пришел в себя, увидев согнутую фигуру, сжимающую в правой руке кинжал.

Расстояние было слишком велико, чтобы одним прыжком его преодолеть и заткнуть рот боевику, уже готовому заорать.

Наработанные до автоматизма навыки в таких ситуациях срабатывают быстрее, чем успевает сообразить мозг. Свободная левая рука нырнула к поясу, где в подсумке находились метательные ножи, и тут же рванулась назад…

Черная отточенная прямоугольная пластина, подобно лезвию топора, вонзилась в открытый рот, раскалывая череп боевика пополам.

Подхватив содрогающееся в смертельной агонии тело, Панчук бесшумно опустил его на землю и, положив левую руку на рукоять гуркхского тесака кухри, висевшего вверх лезвием на правой стороне груди, вошел в палатку.

Совсем бесшумно не получилось, кто-то вскрикнул, кто-то успел застонать, но это уже было на финальном этапе, когда оказывать сопротивление было некому.