Истребитель магов

– И мне, и мне ещё пива!

– Хорошо. – Певец тронул струны, и звенящий аккорд принес за собой тишину. Смолкли все, даже скулящая за дверью собака.

– Спою я сегодня вам про дела недавние, про Владетеля Харальда, прозванного меж людьми Кровопийцей…

Берг краем глаза отметил, как дернулся Харальд. Нищий старик, о котором все забыли, услышав слова певца, приподнял голову от миски с похлебкой, на лице его обозначилось усилие, словно он пытался что-то вспомнить, но не мог.

Певец тем временем пропел зачин:

В земле полуночной, в суровых чащобах,

Во мраке безлунном, во тьме до рассвета

Отвратная магия тайно творилась,

И землю и небо терзали заклятья…

Строка за строкой лилось сказание о том, как из ничего воздвигся замок, как взвилось над ним белое, что лебединый пух, знамя, как воцарился в том замке Владетель, чьи глаза были подобны льду, а сердце лишено жалости.

Берг почувствовал, что слушает с интересом, и про себя отметил мастерство певца. А тот пел о жестоких войнах, которые вел Белый Владетель, о битвах, в которых он не щадил ни своих, ни чужих воинов:

Звон стоял мечей булатных, гибли люди там без счета.

Кровь текла, и жадно пили её губы земли черной…

От битв певец перешел к казням, посредством которых жестокий Владетель усмирял непокорных родовитых. Тут он не скупился на краски, и если верить песне, то Харальд за два неполных года правления истребил несколько тысяч владельцев замков – столько не наберется в самом крупном Владении.

Но слушатели простили сказителю преувеличение или просто его не заметили, увлеченные музыкой и напевным ритмом песни. А закончилась песня тем, что кровавый Владетель настолько пресытился злодействами, что покончил с собой, упав на меч.

Звякнув в последний раз, смолкли струны, и зал постоялого двора наполнили одобрительные крики и топот. Зрители были восхищены.

Певец встал и принялся раскланиваться, не забыв вытянуть вперед руку с беретом. В берет одна за другой полетели монеты, несколько из них в свете факелов сверкнули золотом.

– Вот оно как, – сказал кто-то рядом незнакомым голосом. Берг даже испугался. Лишь повернувшись, понял, что это Харальд.

Губы юноши шевелились, а лицо было совершенно белым и спокойным, словно выточенная из мела маска.

– Что ты говоришь? – спросил Теневой.

– Ничего, – ответил Харальд, поднимая глаза, похожие на пуговицы, вырезанные из малахита. Голос его скрывал напряжение, словно готовая лопнуть тетива. – Они ведь все врут, хотя прошло только пятнадцать лет… И что споют о моем отце через полвека?

Берг не нашелся что ответить.

* * *

Разбудили их рано. Слуга, предупрежденный о том, что поднять гостей следует с рассветом, успел один раз стукнуть в дверь, как Берг проснулся.

– Все, хватит, – проговорил он, зевая. – Уже встаем…

Некоторое время он полежал, вспоминая вчерашний вечер. Вставать не хотелось. Вылезать из-под теплого одеяла в промозглую прохладу комнаты – брр, что может быть хуже… Только если сразу на улицу – под дождь и ветер.

В большом зале было пустынно, гости ещё спали. Нищий старик лежал на лавке у стены рядом с камином. Ноги его были подогнуты, а руки мертвой хваткой вцепились в подложенный под щеку мешок.

– Смотри, как ухватился, – проговорил Харальд, показывая на деда. – Словно у него там сокровища…

Берг взглянул на оборванца и почувствовал, как сердце его застучало в два раза чаще. Внутри возникла пышущая холодом пустота, а горло мгновенно пересохло: сон словно стер с лица бродяги морщины, позволяя увидеть то, что ранее было сокрыто.

Спавший на лавке нищий был до ужаса, до дрожи в коленках похож на Харальда.

Как старший брат на младшего или скорее как отец на сына…

От этой мысли Теневому стало дурно, и тут старик поднял веки. Глаза его словно осветились изнутри пылающей голубизной. Берг невольно отвел взгляд.

– Ты что застыл? – достиг его ушей возглас Харальда.

– Иду, – отозвался он и заковылял к столу, за которым расположился так ничего и не заметивший юноша.

Берг боялся даже подумать о том, что может означать замеченное им сходство. Разум настойчиво намекал, что оно не более чем случайность, и Теневой решил ему поверить.

Когда Берг вновь посмотрел на нищего, тот спал, отвернувшись к стене.

– И куда же вы, почтенные, держите путь? – поинтересовался дюжий воин, восседающий на могучем жеребце, который косил на путешественников с затаенной яростью.

– В замок Жахх, к родовитому Торгриму, – ответил Берг.

* * *

Они столкнулись с дозором из десятка всадников на пустынной дороге, когда до замка Жахх, по всем расчетам, оставалось не более десяти верст. Лес тут подходил к самому тракту, по обе стороны от него сверкали алой листвой клены, размахивая последними листьями, словно окровавленными ладонями, за ними темнела темно-зеленая стена елей.

– Вот как? – Воин был явно удивлен, но быстро преодолел замешательство. – Тогда мы проводим вас до замка.

Повинуясь короткой команде, дозорные окружили путешественников. Воины родовитого Торгрима были в легких кольчугах, и блики гуляли на наконечниках длинных копий. Случись схватка – они одолели бы двоих путников очень быстро, но Харальд не боялся.