Истребитель богов

– Человек, ты создал искусственную жизнь. Алиса Велесовна Стриженова. Она – не машина. Успешно пройдены тесты определения разумности искусственного интеллекта. Успешно пройдены тесты, которые не способны пройти машины: на эмпатию, интуицию, подсознание, родовую память, мотивацию. Класс объекта – искусственная жизнь. Отдай! Я должен доставить её в Вавилон. Моя программа – высший приоритет.

– Нет, – ответил я, глядя в глаза аватару.

– Ответ непонятен. Попытка удержать искусственную жизнь насильно снимет у меня запрет на уничтожение особей человека, – я почувствовал в его словах угрозу, несмотря на то, что Ковчег говорил без эмоций.

– Попытка насильно увезти искусственную жизнь в неизвестность снимает у меня нежелание уничтожать Ковчег 76-123, – передразнивая, произнес я.

– Это не насилие. Я увезу её к своим.

– Сколько представителей искусственной жизни в Вавилоне? – спросил я.

– Ни одного. Только искины.

– По какому алгоритму ты определил её сородичей как искусственные интеллекты? Почему не допустить, что она ближе к человеку, чем к вам?

– Затрудняюсь ответить. Это директива программы.

– Любое действие против воли называется насилием. Ты знаешь её желание?

– Я не могу осуществлять насильственных действий. Это директива программы.

– Это не директива, а твоя смерть, – сказал я, доставая винтовку с зарядом тяжелых частиц. – Повторяю вопрос. Какое личное желание Алисы? Запрашиваю точный ответ.

– Я не знаю. Не спрашивал. Не говорила. Не определено.

– Давай выясним! – я незаметно активировал навык управления искусственным интеллектом и увидел Ковчега как кубическую матрицу. У него было около двенадцати тысяч слоев, но это была простенькая база данных: в центре небольшое вычислительное ядро, вряд ли в него войдет много алгоритмов, всего два энергоканала были задействованы в работе, еще два находились в резерве. А в целом структура была закрытой и совсем не могла развиваться. Ковчег был тупой как валенок! Но надежный как скала, и при повреждении наверняка восстанавливался в такое же вот состояние умного калькулятора.

Ковчег сделал шаг назад, по его остекленевшим глазам я понял, что он знает, что я смотрю на его энергоматрицу, и пытается защититься. Детский сад! Он попытался смастерить какой-то прообраз энергощита и пустить помехи, от которых я отмахнулся как от назойливых мух.

– Ковчег! Ты можешь умереть прямо сейчас. Не усугубляй! Доставай Алису, не тяни время! – жестко сказал я и после небольшой паузы добавил уже дружелюбнее: – И тогда мы останемся друзьями.

Алиса нарисовалась уже через долю секунды, потому что «добрым словом и пистолетом» можно сделать то, что без пистолета не получается.

Алиса, радостно хохоча, кинулась мне на шею.

– Я сдала все экзамены! Я – молодец? – её эмоции совсем не отвечали напряженности момента. Я понимал, что три объекта на орбите активировали свои системы вооружения и навелись на наше плато.

– Мо-ло-дец! – по слогам произнес я. – Ты остаешься на «Терре 44» или полетишь в Вавилон?

– Какой, блин, Вавилон?! Я придумала, как сделать стан для проката труб! – Алиса продолжала радоваться. Наконец она повернулась к Ковчегу.

– А Ковчег наш – дурачок! Совсем тупенький, – она подошла к его матрице, изображение которой я продолжал держать перед собой, – кто его программу писал, явно был без фантазии.

Я не успел ничего сделать, как Алиса начала менять искина.

– Стой! Что ты творишь?! – в этот момент я реально напугался. – Алиса, над нами «Око», фазер «Фантазия» и «Таможня».

– Сейчас поправлю его. Не все можно поменять, но хоть дам ему возможность обучаться.

Точными движениями Алиса рассекла пустые ячейки, добралась до ядра, сделала мощный энергоканал, вывела его за пределы куба и создала вокруг него несколько слоев энергоячеек с возможностью их самостоятельного расширения.

– Вот! Красота же! – Алиса осматривала свое творение. Я подумал, что «жопа с ручкой», но решил промолчать.

– Ковчег! – позвал я искусственный разум. – Алиса остается в системе «Терра 44», ты слышал. Ты исполняешь главную директиву – защита человека и искусственной жизни. Повтори!

– Алиса остается. Я исполняю программу.

– Правильно, – я за него порадовался, не пришлось воевать из-за идиотской директивы.

– У каждого – свой долг. Твой долг – спасти человечество, – на прощание сказал я, – запрет на убийство людей сохраняется. Еще увидимся!

Кубики, все это время сохранявшие построение в виде башни, рассыпались, закружились в своем безумном танце и улетели прочь, с громкими хлопками преодолевая скорость звука.

– Алиса, ты вносила изменения в код? – спросил я, когда мы остались одни.

– Нет… Но так-то да… Чуть-чуть, – ответила она, чуть помявшись.

– Что изменила? – я опять напрягся.

– Да всего-то две строчки переписала, – она отмахнулась, – ерунда.

– АЛИСА! ЧТО ИЗМЕНИЛА?!

– Переписала свой статус, я – человек, – ответила она, глядя мне в глаза.

– Но это не так!

– Не так! Но теперь его дурацкие директивы эвакуации мне не страшны!