Историки Греции

(24) Так говорил Тиссаферн, и Клеарху его слова показались правдивыми. он сказал: «Так, значит, тягчайшей кары достойны те, кто клеветою пытается сделать врагами нас, у которых так много причин быть в дружбе?» — (25) «И я так полагаю, — сказал Тиссаферн, — и если ты захочешь прийти ко мне со старшими и младшими начальниками, я во всеуслышанье назову всех, кто говорит о тебе, будто ты замышляешь недоброе против меня и моего войска». — (26) «Я приведу всех, — сказал Клеарх, — и открою тебе, откуда о тебе наслышан». (27) После таких слов Тиссаферн дружелюбно предложил ему остаться и посадил его за свой стол. На другой день, когда Клеарх возвратился в лагерь, ясно было, что он считает Тиссаферна истинным другом. Передавши, что тот говорил, он сказал, что надо идти к Тиссаферну всем, кому велено, а тем из греков, что будут уличены в клевете, понести наказанье как предателям и злоумышленникам против самих же греков. (28) А подозревал он в клевете Менона, зная, что тот через Ариея ведет дела с Тиссаферном, ему же строит козни как враг, чтобы самому, завладев всем войском, сделаться другом Тиссаферну. (29) Клеарх и сам хотел бы, чтобы все войско было за него, и не прочь был бы избавиться от недругов. Некоторые воины спорили с ним, говоря, что не стоит идти всем начальникам, и старшим и младшим, ибо нельзя доверять Тиссаферну. (30) Клеарх изо всех сил стоял на сроем и добился, чтобы пошли пять старших и двадцать младших начальников; их сопровождали еще до двухсот воинов, отправившись как бы за покупками.

(31) Когда пришли к дверям Тиссаферна, старших начальников — Проксена беотийца, Менона фессалийца, Агия аркадца, Клеарха лакедемонянина и Сократа ахеянина — пригласили войти, а младшие остались за дверьми. (32) И спустя немного времени по единому знаку вошедшие были схвачены, а оставшиеся снаружи перебиты. После этого конные варвары стали рыскать по равнине и, кого ни встречали из греков, — раба ли, свободного ли, — всех убивали. (33) Греки, глядя из своего стана на эту скачку, удивлялись и не понимали, что делается, пока не прибежал аркадец Никарх. Раненный в живот, он руками удерживал кишки и рассказал обо всем, что произошло. (34) Тут все греки, пораженные, бросились к оружью, полагая, что враг сейчас же нападет на их стан.

(35) Но прибыли не все варвары, а только Арией с Артаозом и Митрадатом, 228— те, что были всех вернее Киру. Однако греческий толмач сказал, что видел вместе с ними и узнал Тиссафернова брата. Сопровождало их до трех сотен персов в панцирях. (36) Приблизившись, они приказали подойти кому ни есть из старших или младших начальников, а они возвестят волю царя. (37) Тогда вышли под охраной старшие греческие начальники Клеанор из Орхомена и Софенет стимфалиец, а с ними, чтобы узнать о Проксене, афинянин Ксенофонт. А Хейрисоф с людьми отлучился в какую-то деревню за продовольствием. (38) Когда они остановились в таком отдаленье, чтобы слышать, Арией сказал: «Клеарх, уличенный в клятвопреступленье и в нарушении мира, поплатился жизнью, а Проксен и Менон, выдавшие его козни, оказалися в великой чести. А у вас, греки, царь, требует оружье: он говорит, что коль скоро оно принадлежало рабу его Киру, значит, теперь принадлежит ему». (39) Греки на это ответили так (говорил Клеанор из Орхомена): «И не стыдно тебе, Арией, гнуснейший между людьми, и вам всем, прежним друзьям Кира, не стыдно перед богами и людьми сперва поклясться нам, что одни и те же будут считаться и друзьями нашими, и врагами, а потом предать нас заодно с негодным безбожником Тиссаферном и погубить тех, кому вы клялись, а против остальных, преданных вами, идти в союзе с врагом?» (40) Арией же сказал: «Вышло наружу, что Клеарх давно уже строил козни и Тиссаферну, и Оронту, и всем нам, кто идет с ними». (41) На это Ксенофонт сказал так: «Клеарх, если он вопреки присяге пытался нарушить мир, получил свое: ведь убивать клятвопреступных справедливо. А вот Проксена и Менона, коль скоро вам они благодетели, а нам начальники, пришлите-ка сюда: ведь ясно, что они, будучи и нам и вам друзьями, постараются дать и вам и нам наилучший совет». (42) На это варвары, хоть и долго переговаривались между собою, ответа не дали и уехали.

VI. (1) Схваченные так полководцы были доставлены к царю и окончили свои дни, обезглавленные.