История зеленого дома

Альта поняла, что жители квартиры мирно спят. Только в таком случае стеклянные ручки и ножки оживали, глазки могли смотреть не только перед собой, а платьице и золотые кудри, словно по мановению волшебной палочки оживали и развевались.

Елочные лапы, на которых теперь жила девочка, были менее раскидистые, чем в прошлые разы. Это была верхняя половина Елки, и с высоты огромный зал просматривался, как на ладони. Гирлянда стала гораздо ярче, а лампочки меньше, чем в прошлые разы. Стало очень светло, но что-то Альте в этом новом свете не хватало.

– Эй, Альта! – послышался голос где-то снизу.

Девочка, балансируя на елочной ветке, маленькими шажочками побежала на голос. Чуть вдалеке она заметила фигуру между зеленых лап на нижнем елочном ряду.

– Феликс! – с улыбкой воскликнула она.

То был статный, подтянутный мужчина средних лет в темно-зеленом мундире с белыми галифе. Золотые пуговицы подчеркивали праздничный образ бывалого кавалера, а тонкая стеклянная черная мушкета добавляла строгости и напоминала о победах в тяжелых сражениях. Усы по-гусарски подкручены, воротник прикрывал и без того длинную шею, из-под кивера пробивалась шевелюра смоляно-черного цвета.

Стеклянный солдатик Феликс очень обрадовался внезапному появлению своей подруги. Нарочито по-военному он отмаршировал по еловой ветке, зацепился за провод гирлянды и едва не упал вниз, но вовремя удержался и не потерял своего воинского достоинства. Альта звонко рассмеялась.

Феликс ухватился за висящую веточку Елки и ловко подтянулся наверх.

– Альта, я уж думал, что мы больше не увидимся, – рассматривая девочку, промолвил солдатик.

– Тяжело столько времени провести в темноте, – потупила взгляд Альта и присела на веточку. – Я думала, что нас выбросили, что уже никогда не увижу свет нашего дома.

Феликс поправил кивер, неловко откашлялся. Он обнял Альту за плечи, а затем вновь принялся рассматривать златокудрое личико. Девочка была ему словно дочерью, за которой он вел ненавязчивый надзор. Немного так простояв, Феликс пригласил девочку присесть на удобно приподнятую елочную веточку.

– Знаешь, Альта, я помню тебя еще с нашего прилавка. Вспоминаю, как тебя принесли в очень красивой тонкой зеленой коробочке, как вывешивали рядом со мной. К нам подбегали дети, рассматривали, брали в свои теплые ладошки и смеялись. Я так близко видел их счастливые лица. Им ведь больше ничего не надо было, лишь бы только прыгать рядом с нами и смеяться. Так ведь и хотел там жить, на этом прилавке, представляешь? Кругом смех и люди, все в блестящей мишуре, народ суетится, и так приятно это было видеть. А потом нас с тобой забрали в новый дом, на Елку. И я понял, что лучше этого точно ничего не может быть.

Альта с застывшей улыбкой рассматривала свои маленькие стеклянные ножки.

– Феликс, а я поскорей мечтала, чтобы меня забрали. Однажды я увидела, как такая же, как я, девочка оступилась и упала на нижнюю полку, разбила ножку. Я тогда так сильно испугалась, стало так страшно и больно. Мы такие хрупкие! А потом я потеряла ее из виду. Другие игрушки говорили, что ту девочку увезли в специальное место, где ей помогут, но больше я ее не видела. После этого я всегда где-то глубоко в душе боялась, что я буду как она, что со мной что-то случится, и меня тоже увезут далеко-далеко. Но сегодня я увидела того мальчика, который с такой аккуратностью и вниманием развешивал нас, что у меня появилась надежда.

Феликс крякнул.

– Надежда на что?

– На то, что мы не будем больше так долго лежать в нашей коробке, – Альта повернулась к Феликсу. – Мы снова кому-то нужны.

Глава 3

За окном стало темнеть намного раньше, чем обычно. Зима вступила в законную силу, набирая обороты и заставляя людей бежать быстрее в свои уютные теплые квартиры. Всюду искрились снежные шапки, переливались в свете уличных фонарей. Гололед понемногу сходил на нет, тщательно укрываемый свежим белым настом.

Артем следил за танцем снежинок, суетой человеческого потока, опираясь локтями на подоконник. Ему доставляло большую радость пересчитывать машины по цветам, размерам, направлению движения, устраивать какие-то своеобразные соревнования между ними. На самом деле, он регулярно мечтал о надвигающемся празднике, хотел проникнуться настроением этого удивительного времени.