История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I. Том1

«Сегодня многие — и не только извне, но также изнутри Православной церкви — резко критикуют Византийскую империю и ту идею христианского общества, которую она олицетворяла. Но можно ли считать, что византийцы всецело заблуждались? Они верили, что Христос, живший на земле как человек, искупил каждую сторону человеческого бытия, а потому возможно крестить не только отдельных людей, но и общество и его дух в целом. Таким образом, они стремились к такому устроению общества, которое было бы полностью христианским в принципах управления и в повседневной жизни. Фактически Византия была не чем иным, как попыткой вывести все возможные следствия из воплощения Христа и применить их на практике. Конечно, такая попытка была сопряжена с известным риском: в частности, византийцы зачастую отождествляли земное царство Византии с Царством Бога, а греков — точнее, «ромеев», если воспользоваться самообозначением византийцев — с народом Божьим. Конечно, Византии часто недоставало сил, чтобы подняться на высоту собственного идеала, и такая недостача порой оказывалась весьма прискорбной и даже катастрофической. Рассказы о византийском двоедушии, насилии, жестокости слишком хорошо известны, чтобы нуждаться в повторении. Они правдивы — но составляют только часть правды. Ибо за всеми недостатками Византии всегда различима великая перспектива, вдохновлявшая византийцев: утвердить здесь, на земле, образ небесного божественного правления» [5].

Византия представляет собой не только «Церковь-государство», но — и это её неотъемлемый признак — ещё и «государство-Империю». Имперское сознание органично перешло от языческой державы в православное государство св. Константина Равноапостольного, чтобы создать новый вид государственности — «Церковь-Империю». И, безусловно, данный процесс был очень длительным и далеко не простым. Многие, очень многие политические и правовые идеи были заимствованы православной Византией из языческого арсенала, чтобы обогатиться, по-новому раскрыться, заиграть невиданными гранями и раскрыть иной смысл, который нехристианский ум ещё не улавливал. Этот тезис напрямую относится к истории возникновения и формирования самой имперской идеи.

Неправильным было бы предположение, будто изначально своим возникновением Римская империя обязана попыткам практической реализации некой заранее и чётко сформулированной имперской идеи — как известно, римляне вообще никогда не отличались склонностью к философствованию. Скорее, нужно признать, во-первых, что они руководствовались некоторыми общераспространенными и безусловнымидля античного мировоззрения аксиомами. И, во-вторых, что, создав великое государство, они были вынуждены осмыслить содеянное, объяснить те мотивы, которые двигали ими, и предпринять необходимые меры для сохранения наследия предков.