Читаем История Византии. Том I полностью

Комнина. Хронологические рамки произведения — 1069—1118 гг. Анна (в первых книгах «Алексиады» она опиралась на сочинение своего мужа Никифора Вриенния, также дошедшее до нас) прославляет деятельность Алексея Комнина, сначала видного полководца, а с 1081 г. — императора. Образ Алексея подан крайне героизированным, все враги его, будь то крестоносцы или богомилы, описаны Анной с откровенной враждебностью. Как и Атталиат, Анна высоко ценит рыцарские доблести и, подобно этому поклоннику Вотаниата, прочно стоит на позициях ортодоксального богословия; самые незначительные факты она склонна объяснять непосредственным вмешательством божества. Однако хорошая осведомленность во внутренней и внешней политике Алексея, наблюдательность писательницы и живость ее характеристик сделали «Алексиаду» одним из наиболее крупных памятников византийской хронографии.

История XII столетия описана довольно подробно двумя современниками: Иоанном Киннамом и Никитой Хониатом. Рассказ о правлении императора Иоанна Комнина (1118—1143) сходен в обеих хрониках и имеет, по-видимому, общий источник, но в дальнейшем изложение становится независимым и опирается преимущественно на личные впечатления и рассказы очевидцев. «Сокращенное изложение» Киннама22, сохранившееся лишь в одной рукописи, обрывается на середине фразы, доходя до 1176 г.; при этом возможно, что уцелевшая рукопись передает не первоначальный текст, а сокращенный вариант хроники. Хроника Никиты23 доведена до 1206 г. Суховатый рассказ Киннама — это прославление рыцарственного императора Мануила I Комнина, к непосредственному окружению которого принадлежал сам Киннам. В повествовании Никиты Хониата, гораздо более богатом деталями, отношение к Комнинам весьма скептическое. История последних десятилетий XII в., для которых сочинение Никиты является единственным источником, описана с позиций человека, пережившего трагедию падения Константинополя. С одной стороны, он ищет причины бессилия Византийской империи и видит их в своекорыстной политике василевсов и их окружения; с другой — он готов признать достоинство правителей сельджуков и вождей крестоносцев, которых нередко противопоставляет «испорченным» византийцам. Никита неоднократно апеллирует к памятникам древнегреческой мысли, хотя и остается человеком своего времени, верящим в чудеса и допускающим непосредственное вмешательство божества в развитие исторических событий (см. о нем ниже, стр. 387).

К византийской хронографии принадлежит также небольшое сочинение первой половины X в., начало и конец которого не сохранилось: оно было условно названо «Жизнеописанием патриарха Евфимия» или «Псамафийской хроникой». Внешней канвой его является рассказ о жизни игумена Псамафийского монастыря Евфимия, который сделался константинопольским патриархом (907—912 гг.); по существу же оно рисует картину сложной политической борьбы в Константинополе на рубеже IX—X вв.

Примерно в то же время было написано сочинение фессалоникийца Иоанна Камениаты , содержащее описание его родного города и рассказ о взятии Фессалоники арабскими войсками в 904 г.24Камениата сам пережил все ужасы арабского штурма и некоторое время находился в плену; его бесхитростное и далекое от героизации действующих лиц повествование возникло как результатличного опыта и впечатлений и потому особенно ценно для исследователя.

К хронографии примыкает другая группа памятников, содержащих обильный материал, но расположенный не в хронологической последовательности; это поучения и наставления, авторы которых неоднократно ссылаются на исторические примеры. Сюда относятся в первую очередь несколько сочинений императора Константина VII Багрянородного: «Об управлении империей» «О фемах», «О церемониях константинопольского двора»25. Константин располагал обширным архивом, которым пользовались, по-видимому, и некоторые хронисты X в. Его сочинения содержат множество фактов, не известных по другим источникам: в частности, книга «Об управлении империей» сообщает уникальные сведения об отношении Византии с соседними народами в первой половине X в., в том числе с Русью. Однако во многих случаях (особенно это заметно в книге «О фемах») Константин довольствуется пересказом старых книг, и обрисованные им отношения уже не соответствуют действительности, к искажению которой ведет также присущая царственному автору тенденция преувеличивать мощь Византии и рассматривать как часть владений империи давно уже потерянные земли.

Разнообразные сведения по истории содержатся также и в поучениях Кекавмена (XI в.), условно названных «Советы и рассказы» (см. о нем ниже, стр. 381). Здесь наряду с наставлениями, как должен I вести себя придворный или правитель провинции (наставлениями, весьма ценными для характеристики быта византийской знати), мы находим рассказы о столкновениях с соседними народами и о восстаниях в провинциях; эти события нередко иливовсе не освещены в современных хрониках, или освещены крайне бегло.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное