История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства

Со времен завоевания Ханаана, и особенно в эпоху царей, израильтяне подвергались соблазну и опасности религиозного синкретизма (ср. § 113 и сл.). Однако политика Антиоха Епифана ставила цели куда более серьезные. Правда, Антиох не намерен был заменять Яхве Зевсом Олимпийцем; он хотел дать имя богу, который для язычников был неведомым.[487] Впрочем, в представлении многих греческих и римских авторов Яхве был чем-то вроде Зевса.[488] Подобное сравнение, святотатственное для традиционалистов, принимала грекофильствующая интеллигенция, зачарованная грандиозной религиозной и философской картиной стоицизма. Но для большинства израильтян такое философское толкование не укладывалось в голове: в Зевсе они видели всего лишь одного из множества богов, почитаемых язычниками. Кроме того, Антиох, как об этом позднее свидетельствовал историк Иосиф Флавий ("Иудейские Древности" 12, 320 и 253), был повинен в многочисленных актах святотатства (в первую очередь, в насаждении многобожия в Иерусалиме), в грабежах, нетерпимости и особенно в Гонении на иудеев.[489]

Священник Маттафия из рода Хасмонеев дал сигнал к вооруженному восстанию. Сначала его возглавила группа зилотов — «благочестивых» (hassidim). После смерти Маттафии военачальником стал один из его сыновей, Иуда Маккавей. ок. 164 г. он занял Храм и восстановил богослужение. Эта религиозная победа удовлетворила хасидеев. Однако Маккавеи продолжили борьбу за политическую независимость, которой им удалось добиться ок. 128 г. Впервые за много веков к власти пришли иудейские цари, избранные из рода Хасмонеев.[490][491] Их царствование изобиловало катастрофами, и прибл. в 63 году народ с облегчением принял римское подданство.

Столетие от Антиоха Епифана до превращения Помпеем Палестины в римскую провинцию стало решающим в истории и религии иудеев. С одной стороны, попытка силой насадить язычество нанесла палестинским иудеям удар, от которого они так и не смогли оправиться: они больше не могли верить в безобидность язычников, и пропасть отделила их от эллинистической культуры.[492] С другой стороны, военная победа Маккавеев привела к невиданному росту политического влияния Иудейского царства. Более того, харизматический образ Иуды Маккавея вдохновлял последующие вооруженные восстания, теперь уже против римлян. Однако восстание 66–70 гг. окончилось разрушением второго Храма и Иерусалима легионами Тита. А восстание под предводительством Бар Кохбы (132–135) было жестоко подавлено Адрианом.

Что касается данного исследования, то особый интерес для нас будет представлять религиозное творчество той эпохи. Как и следовало ожидать, оно преобразило исторические события, зашифровало послания, вплело их в особое видение всемирной истории. Именно в кругах «набожных» (hassidim) появились первые апокалиптические писания — Книга Даниила и наиболее древний раздел Книги Еноха. «Набожные» жили замкнутой общиной; они настаивали на неукоснительном соблюдении Закона и необходимости покаяния. Высокая значимость покаяния была прямым следствием апокалиптического осмысления истории. Страх перед историей отличался невиданной до той поры силой. Ибо, — предсказывают Даниил и Первая книга Еноха, — мир подходит к концу; «набожные» должны готовиться к неотвратимому суду Божию.