История вермахта. Итоги

Для красноармейцев, которым удалось пережить бойню окружного сражения, наступили мрачные времена. В бесконечных колоннах они брели на запад. «Для меня было невыносимо смотреть на эти колонны военнопленных, проходящие мимо нас, — рассказывает Ханс Эрдманн Шюнбек. — Меня это невероятно впечатлило. С одной стороны, была мысль: „Тебе бы не хотелось когда-то это пережить“. Но, с другой стороны, у меня было чувство: „Бедные парни…“» Ведь всех этих красноармейцев ждала смерть. Хотя командованию вермахта было очевидно, что в ходе стремительных операций Восточной кампании нужно было ожидать большого числа военнопленных, не было предпринято никаких действий для снабжения этих людей продовольствием. С тем, что миллионы советских солдат должны были умереть от голода, просто попустительски смирились. Генерал-лейтенант Георг Нойффер, в 1941 году офицер штаба военно-воздушных сил, объяснял в Трент-парке, что существовал даже приказ фюрера оставлять в живых как можно меньше русских военнопленных. «Как можно больше русских должны были погибнуть», — рассказывал Нойффер в разговоре с полковником Хансом Рейманом. На самом деле в том, что приказ уморить военнопленных голодом действительно был отдан, сомнений нет никаких: миллионы красноармейцев действительно должны были умереть, и это вполне вписывалось в логику немецкой тактики ведения войны против Советского Союза. «Законы человечности в этой войне потеряли свою силу, — говорил Хайнц Ниверт, солдат батальона связи. — По сей день иногда ночью во снах я вижу всех этих мертвецов, всех этих раненых, все эти лежащие кругом истощенные тела, я спрашиваю себя, почему половину выдаваемого нам солдатского хлеба нельзя было дать пленным? Это просто уму непостижимо».

Офицеров Трент-парка тоже, очевидно, мучила совесть из-за жестокого обращения с советскими пленными. «Эвакуация русских после окружных боев с Вязьмы и прочих областей проходила в ужасных условиях!» — объяснял генерал-лейтенант Нойффер. «Действительно, ужасных! — подтверждал его слова Рейманн. — Я как-то был участником такой переброски военнопленных… На станциях русские выглядывали из узеньких окошек вагонов и как звери орали по-русски русским жителям, стоявшим там: „Хлеба! Господь вас благословит!” К ним подходили дети и давали тыкву. Тыкву забрасывали внутрь, и после этого в вагоне были слышны только ругань и животное рычание, тогда они друг друга убивали из-за еды. Это меня просто убило. Я сел в угол и натянул пальто себе на голову. Я спросил вахтенного фельдфебеля: „У них что там, нечего есть?“ А он мне ответил: „Господин подполковник, откуда мы возьмем еду, ничего же не было приготовлено!“» — «Нет, нет, на самом деле, это было что-то невообразимое и страшное, — продолжил Нойффер. — Пленных гнали даже пешком. Я часто проезжал по этим дорогам, кюветы были сплошь заполнены расстрелянными русскими. Их вывозили машинами, это было ужасно».

На долгие годы тема обращения вермахта с советскими солдатами была закрыта и в мемуарах командной верхушки и в воспоминаниях простых солдат. Именно это делает открытые признания британских пленников столь исключительными. «Никогда до этого и никогда после этого немецкие генералы не рассуждали, так открыто, так критично выражая мнение о массовых преступлениях над советскими военнопленными, — объясняет Зенке Непцель, опубликовавший отрывки из протоколов прослушивания в своей книге АЬgeh"ort („Подслушанное“). — Удивительнее всего, что они совершенно открыто называли вещи своими именами. Они говорили: „Вермахт виноват в этих преступлениях, вермахт несет ответственность за это“. II советские военнопленные умирали не в ходе непосредственного сражения в „котле“, а во время эвакуации».

Находясь в тылу, они часто не надеялись ни на снабжение, ни на крышу над головой. Самое большее, на что они могли рассчитывать, — это на кусок открытого пространства, обнесенного колючей проволокой, набитый кучей пленных. Голыми руками они должны были рыть землю, чтобы по меньшей мере как-то уберечься от ветра и непогоды. Часто отмечались случаи каннибализма. Только в феврале 1942 года в немецком заключении скончалось два миллиона советских пленных. Только после этого немцы стали немного задумываться. Большинство плененных советских солдат (конечно, их было уже не так много, как летом 1941-го) по меньшей мере получили скудное пропитание, были переброшены в Германию и использовались в качестве дешевой рабочей силы на нужды немецкой военной промышленности.

Мощная победа под Киевом привела Гитлера и его военных вассалов в приподнятое настроение. Вопрос был в том, какое продолжение должен иметь поход. С одной стороны, ввиду ожидающихся в течение следующих недель крайне сложных погодных условий можно было оборудовать удобные позиции и дать передышку войскам.

Сигнал к атаке. Восточный фронт, весна 1942 г.