История вермахта. Итоги

При всей лжи и полуправде, густо перемешанных в этой речи, в одном Гитлер оказался прав: столь массированное наступление войск, действительно, не имело прецедентов в истории. Растянувшись более чем на 1600 километров, самая огромная и смертоносная действующая армия мира ожидала вступления в бой. Немецкие вооруженные силы насчитывали в общей сложности 3,3 миллиона человек. Солдаты имели в распоряжении свыше 600 000 машин, 3650 бронемашин, 7184 единицы оружия и 1830 самолетов, а также 625 000 лошадей. Немецкий фронт наступления делился на три отрезка. Группа армий «Север» должна была уничтожить советские соединения на Балтике и занять Ленинград. Для группы армий «Юг» предусматривалась нейтрализация Красной армии в Галиции и Западной Украине и после переправы через Днепр — наступление на Киев. Однако основной удар должен был быть нанесен к северу от Припятских болот в Белоруссии. Здесь был район боевых действий группы армий «Центр». По четырехсоткилометровому боевому рубежу надвигалась железная армия блицкрига в составе 2-й танковой группы генерал-полковника Хайнца Гудериана и 3-й танковой группы генерал-полковника Германа Гота, получавшей поддержку со стороны пикирующих бомбардировщиков. С помощью этих массированных танковых и военно-воздушных сил должна была быть атакована огромная брешь между Минском, Смоленском и Москвой.

Но и в столь исполинском виде немецкая военная машина была изящна и привлекательна. Судя только по численности, она явно уступала своему противнику. Например, в отношении танков диспропорция была один к пяти. Кроме того, Советы обладали в два раза большим количеством самолетов и на четверть большим количеством единиц оружия, чем немцы и их союзники. Более 4,7 миллиона красноармейцев находилось на службе. А большая часть этих войск дислоцировалась на западной границе СССР. Неужели Сталин сам планировал нападение на немецкий рейх? Было ли нападение вермахта на Советский Союз по причине этого только «превентивной войной», целью которой было опережение истинного агрессора — Сталина?

Есть некоторые подтверждения того факта, что советский диктатор хотел отдать своей стране роль «того, кто смеется, видя, как двое дерутся». Он твердо рассчитывал на «войну империалистических сил», под которыми подразумевал Германию, Францию и Великобританию. Он хотел выйти на арену только тогда, когда эти потенциальные противники измотают друг друга на Западе. Но этому тезису не хватало неопровержимых доказательств. Однозначно против этого говорит тот факт, что Сталин без всякого стеснения и ни в коем случае не из соображений обороны преследовал собственные властные интересы. Аннексия балтийских государств и Восточной Польши вследствие заключения пакта между Гитлером и Сталиным была явным доказательством того, что диктатор самым безжалостным образом пренебрегал естественными правами других народов. Но если хозяин Кремля действительно и планировал собственный удар по Германии, то лишь через несколько лет. А то, что так много советских солдат находилось в наступательной позиции близ западной границы, соответствовало советской оборонительной доктрине, согласно которой в случае нападения противник должен быть отброшен на его территорию.

Признаки надвигающегося немецкого нападения Сталин упорно игнорировал. При этом он получал предостережения из разных источников, но каждый раз не придавал им серьезного значения. Не то чтобы он серьезно рассчитывал на германо-советский пакт о ненападении, подписанный в 1939 году. Как и для Гитлера, договор этот был для него всего лишь клочком бумаги, годным, чтобы выиграть время, не больше и не меньше. Но хозяин Кремля всегда подозревал заговоры и провокации. Он видел в этом вероломную тактику капиталистических сил, которые из личных интересов хотят втянуть его в войну против Гитлера, и считал маловероятным, что Гитлер пойдет на риск воины на два фронта, пока за спиной Германии стоит Англия. Но фюрер действовал как авантюрист, а Сталин — как осторожный политик. Его биограф Дмитрий Волкогонов, вероятно, самый большой знаток соответствующих документов, объясняет: «Сталин думал, что нападение произойдет гораздо позже. Но еще за двадцать дней до начала войны он сказал в кругу своих советников: «Судя по сообщениям, нам не удастся избежать войны». Но он рассчитывал только на май 1943 года. «Диктатор правил как бог на земле и просто утверждал: „Сейчас войны не будет“» — так писал этот историк.