История в девяти книгах

Если же в битве жена одолеет когда-либо мужа,
Дав изгнанье в удел, меж аргивян же славу стяжает,
Много аргивянок станет свой лик от печали царапать.
Скажет тогда кто-нибудь из грядущих потомков [аргосских]:
«Страшный в извивах дракон[740] погиб, копием прободенный».

Все это привело аргосцев в ужас, и они решили поэтому подражать действиям глашатая врагов. А решив так, они стали действовать вот как. Когда спартанский глашатай что-нибудь объявлял лакедемонянам, то и [глашатай] аргосцев повторял его слова.

78. Клеомен заметил, что аргосцы делают все, что объявляет его глашатай, и приказал воинам по знаку глашатая к завтраку взяться за оружие и идти в атаку на аргосцев. Так лакедемоняне и поступили. Когда аргосцы по знаку глашатая приступили к завтраку, лакедемоняне напали на них и многих перебили, а еще бо́льшую часть, которая нашла убежище в [священной] роще Аргоса, окружили и держали под стражей.

79. Тогда Клеомен сделал вот что. Узнав от перебежчиков имена запертых в святилище аргосцев, он велел вызывать их поименно, объявляя при этом, что получил уже за них выкуп (выкуп же за каждого пленника установлен у пелопоннесцев по 2 мины). Так Клеомен вызвал одного за другим около 500 аргосцев и казнил их. Оставшиеся в святилище не знали о их судьбе, так как роща была густая и те, кто там находился, не могли видеть, что происходит снаружи, пока кто-то из них не влез на дерево и не увидел сверху, что там творится. Тогда, конечно, никто уже больше не вышел на зов.

80. Тогда Клеомен приказал всем илотам навалить вокруг [святилища] дров и затем поджечь рощу[741]. Когда роща уже загорелась, царь спросил одного из перебежчиков: какому божеству она посвящена. Тот сказал, что это — роща Аргоса. Услышав такой ответ, Клеомен с глубоким вздохом сказал: «О, прорицатель Аполлон! Сколь жестоко ты обманул меня твоим изречением, что я завоюю Аргос! Я полагаю, что пророчество это теперь исполнилось».

81. После этого Клеомен отправил бо́льшую часть своего войска в Спарту, а [сам] с 1000 отборных воинов направился к храму Геры совершить жертвоприношение. Когда он хотел начать там приносить жертву на алтаре, жрец запретил ему, сказав, что чужеземцам не дозволено приносить жертвы. Тогда Клеомен приказал илотам прогнать жреца от алтаря и подвергнуть бичеванию. Царь принес жертву сам и затем возвратился в Спарту.

82. По возвращении враги Клеомена привлекли его к суду эфоров, утверждая, что царь дал себя подкупить и поэтому-де не взял Аргоса, который можно было захватить. В свою защиту Клеомен объявил (я не могу с уверенностью сказать, лгал ли он или говорил правду): после взятия святилища Аргоса он, дескать, решил, что предсказание бога сбылось. Поэтому он счел неразумным нападать на город, пока не принесет жертвы и не узнает, отдаст ли божество в его руки город или воспрепятствует ему. Но когда он стал приносить жертвы в святилище Геры, то из груди кумира сверкнуло пламя. Таким образом, он совершенно ясно понял, что не возьмет Аргоса. Если бы пламя сверкнуло из головы кумира, то он, наверно, взял бы город и акрополь. Но так как пламя воссияло из груди, то он понял, что совершил все так, как желало божество. Эти слова Клеомена показались спартанцам убедительными и правдоподобными, и он был оправдан значительным большинством голосов.

83. Аргос же настолько опустел, что рабы захватили там верховную власть и управляли всеми делами до тех пор, пока сыновья погибших не возмужали. Тогда они вновь отвоевали Аргос и изгнали рабов. Изгнанные же рабы силой оружия овладели Тиринфом. Некоторое время у аргосцев с изгнанниками-рабами были дружественные отношения. Затем к рабам пришел прорицатель Клеандр, родом из Фигалии, в Аркадии. Этот человек убедил рабов напасть на своих господ. С тех пор началась у них долгая война, пока наконец аргосцы с трудом не одолели врага[742].