106. После этого Дарий велел призвать пред свои очи милетянина Гистиея, которого он уже давно удерживал при себе, и сказал: «Я слышу, Гистией, что твой преемник, которому ты поручил Милет, восстал против меня. Он привел людей из другой части света и с ними ионян, которые, конечно, еще получат мзду за дела их, уговорил выступить в поход и разрушил Сарды. Как тебе кажется, хорошо ли это? Как могло такое произойти без твоих советов? Смотри, как бы потом тебе не пришлось пенять на себя!». Гистией отвечал на это: «Царь! Какие слова ты произнес? Неужели я мог подстрекать к какому-нибудь действию, от которого у тебя возникнут потом великие или малые беды? С какой целью я стал бы это делать? Чего мне еще недостает? Разве нет у меня всего, что есть у тебя, и разве я не удостоен участия во всех твоих замыслах? Если мой наместник действительно совершил что-либо такое, как ты говоришь, то знай, что сделал он это по собственному почину. Я, правда, вовсе не могу поверить, что милетяне и мой наместник восстали против твоей державы. Если же они все-таки это совершили и то, что ты услышал, — правда, то пойми, царь, какую ошибку ты допустил, выслав меня от моря внутрь страны. Ведь ясно, что лишь только я скрылся с их глаз, как ионяне и совершили то, к чему давно стремились. Будь я в Ионии, тогда ни один город даже не осмелился бы восстать. Поэтому как можно скорее позволь мне отправиться в Ионию, чтобы я мог восстановить прежнее положение и моего наместника в Милете, который повинен во всем, передать в твои руки. А если я устрою эти дела по твоей воле, то, клянусь твоими царскими богами, не сниму хитона[664], в котором я отправлюсь в Ионию, пока не сделаю твоим данником Сардон, величайший остров».
107. Гистией такими словами старался обмануть царя, а Дарий поверил и действительно отпустил его с приказанием возвратиться в Сусы, когда исполнит свои обещания.
108. А в то время, когда весть о взятии Сард пришла к царю, и Дарий, пустив стрелу из лука, вступил в беседу с Гистиеем, и Гистией, отпущенный Дарием, прибыл к морю, — за все это время случилось вот что. Когда саламинец Онесил осаждал амафунтцев, ему сообщили о приближении к Кипру на кораблях большого персидского войска во главе с персом Артибием. Услышав же об этом, Онесил послал вестников в ионийские города с просьбой о помощи. А ионяне, недолго раздумывая, тотчас прибыли с большим войском. Так вот, ионяне явились на Кипр, а персы, переправившись из Киликии, пришли к Саламину по суше. А финикияне на кораблях обогнули мыс, называемый «Ключами Кипра».
109. Когда события приняли такой оборот, кипрские тираны созвали военачальников-ионян и сказали им: «Ионяне! Мы, киприоты, предоставляем вам выбор: на кого вы желаете напасть — на персов или на финикиян? Ведь если вы предпочитаете напасть на сухопутное войско, то вам придется теперь покинуть корабли и приготовиться для битвы на суше. Мы же тогда взойдем на борт ваших кораблей, чтобы сразиться с финикиянами. Если же, напротив, вы предпочитаете помериться силами с финикиянами, то будь по-вашему! Но что бы вы ни выбрали, действуйте так, чтобы, насколько это зависит от вас, Иония и Кипр обрели свободу!». На это ионяне ответили: «Послал нас союз ионян охранять море, но не затем, чтобы мы, передав свои корабли киприотам, сами сражались на суше с персами. Так вот, где нам приказали, там мы будем стараться честно выполнять наш долг. Вам же следует, помня о страданиях под игом персов, доблестно сражаться с ними».
110. Таков был ответ ионян. Когда персы вступили на саламинскую равнину, цари киприотов[665] поставили в боевом порядке воинов прочих кипрских городов против воинов других племен [персидского войска], а цвет воинов Саламина и Сол — против персов. А против Артибия, военачальника персов, добровольно встал Онесил.
111. Артибий же ехал на коне, обученном вставать на дыбы перед гоплитом. Онесил узнал об этом и сказал своему оруженосцу, родом карийцу, испытанному и отважному воину: «Я слышу, что конь Артибия, становясь на дыбы, бьет копытами и кусает зубами врага. Так вот, сообрази и скажи мне скорее, кого ты желаешь подстеречь и поразить: коня или самого Артибия?». Отвечал ему на это оруженосец: «Царь! Я готов совершить и то и другое или одно из двух и вообще исполнить любое твое приказание. Однако я скажу, что, по моему мнению, более подобает твоему сану: царю и военачальнику следует, говорю я, сражаться с царем и военачальником. Ведь если ты одолеешь военачальника, слава твоя велика; но даже если ты будешь повержен (чего да не будет) рукою равного тебе по достоинству противника, то это только половина несчастья. Нам же, слугам, подобает сражаться с другими слугами и с конем. Выходок же коня ничуть не бойся! Я обещаю тебе, что он никогда уже больше не станет на дыбы».
Александр Васильевич Сухово-Кобылин , Александр Николаевич Островский , Жан-Батист Мольер , Коллектив авторов , Педро Кальдерон , Пьер-Огюстен Карон де Бомарше
Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Античная литература / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги