История цивилизации

Но вот таинственные ритмы и накопившиеся мировые силы начали обращаться против этой почти вечной устойчивости. Эта благоприятная для жизни полоса была на исходе. Век за веком, мириады лет за мириадами, с несомненными задержками и отступлениями, совершалась перемена в сторону более жестоких и резких условий жизни, произошли сильные колебания уровня и великое перераспределение гор и морей. За время упадка продолжительной мезозойской эры благополучия мы сталкиваемся в каменной летописи с явлением, весьма определенно свидетельствующим о неуклонно совершавшемся изменении условий жизни: оно заключается в сильном изменении жизненных форм и появлении новых и необычных видов. Под все возрастающей угрозой уничтожения прежние роды и виды напрягают все свои способности для соответственного изменения и приспособления. Так, например, аммониты на этих последних страницах мезозойской главы обнаруживают множество фантастических форм.

При прочно установленных условиях не существует стимула к новшествам; они перестают развиваться, они прекращаются; все наиболее пригодное уже налицо.

При новых условиях больше всего страдает заурядный тип и утверждается новинка, имеющая шансы на наибольший успех. Тут в каменной летописи наступает пробел, который, быть может, соответствует нескольким миллионам лет. Даже общие очертания истории жизни этого периода до сих пор покрыты туманом. Когда он снова рассеивается, эра пресмыкающихся уже близится к концу. Динозавры, плезиозавры и ихтиозавры, птеродактили, бесчисленные роды и виды аммонитов исчезли совершенно. Несмотря на всю свою изумительную многочисленность и разнообразие, они вымерли, не оставив потомства. Холод убил их. Все их последние приспособления оказались недостаточными; они так и не сумели найти условия, обеспечивающие выживание. Мир прошел через фазу суровости, которая превзошла их выносливость; следствием этого явилось медленное и полное уничтожение мезозойской жизни, и мы видим теперь новую картину; новая, более суровая флора, новая, более суровая фауна владеют миром.

Мрачной и бедной картиной открывается, однако, этот новый том книги жизни. Цикады и тропические шишконосные широко уступили место деревьям, роняющим свои листья, чтобы избежать гибели от зимних снегов, и цветущим растениям и кустарникам, а там, где некогда кишели пресмыкающиеся, в их права вступают во все возрастающем количестве птицы и млекопитающие.

ГЛАВА 8. ВЕК МЛЕКОПИТАЮЩИХ

Начало следующей большой эры в жизни Земли, кайнозойской эры, было периодом подъемов почвы и чрезвычайной вулканической деятельности. В это время образовались огромные массивы: Альпы и Гималаи, горные хребты Скалистых Гор и Анды, а также грубо проявились очертания наших современных океанов и материков. Карта земного шара начинает обнаруживать первое смутное сходство с современной картой. В настоящее время вычислено, что между началом кайнозойского периода и настоящим временем протекло от сорока до восьмидесяти миллионов лет.

В начале кайнозойской эры климат мира отличался суровостью. Постепенно он смягчался, и, наконец, настала новая эра изобилия; потом климатические условия вновь изменяются к худшему, и Земля вступает в ряд исключительно холодных циклов — в ледниковый период, из которого, по-видимому, она постепенно выходит теперь.

Но мы в настоящее время еще не достаточно осведомлены о причинах климатических перемен, чтобы предсказать предстоящие нам возможные колебания климатических условий. Мы, быть может, идем к новой эре тепла или же, наоборот, направляемся к новому ледниковому периоду; вулканическая деятельность и подъем горных массивов, быть может, увеличивается или уменьшается; мы этого не знаем; у нас нет достаточного научного материала.

С началом этого периода появляются травы. В первый раз мир видит пастбища; теперь, с полным развитием некогда незначительного вида млекопитающих, появляется множество любопытных травоядных животных наряду с пожирающими их плотоядными.

Сначала кажется, будто эти первые млекопитающие отличаются лишь немногими особенностями от травоядных и плотоядных пресмыкающихся, процветавших в минувшие века и затем исчезнувших с лица Земли. Невнимательный наблюдатель может предположить, что в этом втором длинном, вновь начавшемся периоде тепла и изобилия природа просто повторила первый период, причем травоядные и плотоядные млекопитающие соответствовали травоядным и плотоядным динозаврам, а птицы — птеродактилям и т. п. Но это будет лишь очень поверхностное сравнение. Разнообразие Вселенной беспредельно; она вечно прогрессирует, история никогда не повторяется, и никакие параллели не бывают вполне истинными. Различия между жизнью мезозойского и кайнозойского периодов гораздо глубже, чем сходство.