История цивилизации в Европе

Многим итальянским, французским, фламандским монахам поручались дипломатические поручения к великому хану. Знатные монголы приезжали в Рим, Барселону, Валенсию, Лион, Париж, Лондон, Нортэмптон, а францисканец, родом из неаполитанского королевства, был архиепископом в Пекине. Преемником его был профессор богословия в Парижском университете. Но сколько других, неизвестных лиц стремилось вслед за упомянутыми или в качестве невольников, или в надежде на обогащение, или увлекаемые любопытством в неизвестные до тех пор страны. Случай сохранил имена некоторых из таких лиц. Первый посланник, прибывший от татар к королю Венгерскому, был англичанин, изгнанный из отечества за преступление, скитавшийся по всей Азии и наконец поступивший на службу к монголам. Фламандский монах из ордена кордельеров наткнулся в глубине Татарии на женщину из Меца, по имени Пакетту, похищенную венгерцами, встретил золотых дел мастера, брат которого торговал в Париже, на новом мосту, и молодого человека из окрестностей Руана, находившегося при взятии Белграда. Он встретил там также русских, венгерцев, фламандцев. Певчий по имени Роберт посетил Восточную Азию и потом, возвратившись в Шартр, умер в тамошней соборной церкви. Один татарин был поставщиком шлемов при войске Филиппа Красивого. Жан Планкарпин встретил близ Яика русского дворянина по имени Темера, служившего там переводчиком. Многие бреславльские, польские, австрийские купцы сопровождали его в Татарию. Другие возвратились с ним оттуда через Россию – это были генуэзцы, пизанцы, венецианцы. Два венецианских купца, которых случай привел в Бухару, последовали за монгольским посланником, отправленным Хулагу к Хубилаю. Они провели несколько лет в Китае и в Татарии, привезли папе письмо от великого хана, потом опять поехали к великому хану, причем один из них взял с собою сына своего, известного Марко Поло, и наконец еще раз оставили двор Хубилая, чтобы возвратиться в Венецию. Подобные путешествия были часто совершаемы и в следующем столетии: таковы путешествия Иоанна Мандевилля, английского врача, Ордерика Фриульского, Пеголетти, Вильгельма Бульдеселльского и многих других. Несомненно, путешествия, оставившие по себе какое-либо воспоминание, составляют только небольшую часть всех подобных предприятий; в те времена больше было людей, готовых совершать дальнее странствование, нежели людей, способных описать его. Многие из этих искателей приключений поселялись и умирали в странах, которые посещали. Другие возвращались в отечество, столь же неизвестными, как и прежде, но воображение их было наполнено всем тем, что они видели; они рассказывали о том своей семье, конечно, все преувеличивая, но распространяя вокруг себя, вместе с нелепыми баснями, и полезные, плодотворные предания. Таким образом в Германии, в Италии, во Франции, – в монастырях, среди дворянства и даже в низших классах общества заронены были драгоценные семена, которым суждено было развиться несколько позже. Эти неизвестные путешественники, знакомя чужие страны с искусствами своего отечества, в свою очередь вывозили оттуда другие, не менее драгоценные познания и вступали, сами того не зная, в обмен гораздо более выгодный, нежели всякая торговля. Путешествия эти не только расширяли и облегчали торг материями, фарфором, всеми продуктами Индии, не только открывали новые пути для промышленности и коммерческой деятельности, но – что гораздо важнее – они знакомили европейцев, заключенных со времени падения Римской империи в слишком тесной умственной сфере, с чужими нравами, с неизвестными народами, с необыкновенными произведениями природы. Тогда начали придавать некоторое значение прекраснейшей, населеннейшей и древнейшей по цивилизации части современного мира. Появилось желание изучать искусства, верованья, языки народов, в ней обитавших; хотели даже учредить в Парижском университете кафедру татарского языка. Рассказы, сначала несколько опоэтизированные, но вскоре подвергшиеся серьезному и глубокому разбору, повсюду служили источником более точных и разнообразных познаний. Мир как бы расширился со стороны Востока; география сделала огромные успехи, страсть к открытиям сделалась новою формою, в которую облекся предприимчивый дух европейцев. По мере ближайшего знакомства с нашим полушарием, идея о другом полушарии перестала казаться парадоксом, лишенным всякой вероятности, и Христофор Колумб открыл Новый Свет, отыскивая Ципангри Марко Поло.