История цивилизации в Европе

Существовала и другая причина сближения между христианскою церковью и мирянами: это распределение, если можно так выразиться, христианского духовенства между всеми общественными сословиями. Везде, где церковь получила устройство, независимое от управляемого ею народа, сословие священнослужителей почти всегда состояло из людей, находящихся в более или менее одинаковом положении. Могло и между ними существовать довольно важное неравенство; но, вообще говоря, духовная власть принадлежала корпорациям священников, живших одною общею жизнью и из глубины храма управлявшим народом, послушным их закону. Христианская церковь была организована совершенно иначе. Везде, начиная с жалкого жилища колона или раба, у подножья феодального замка и до королевского дворца, везде находился священник, член духовенства. Духовенство находилось в тесной связи со всеми сословиями. Такое разнообразие в положении христианских священников, разделявших судьбу всех классов общества, было великим соединительным началом между духовенством и мирянами, началом которого по большей части лишены церкви, образующие духовное правительство. Кроме того, духовные лица входили, как уже было сказано, в состав феодальной организации: они были в одно и то же время членами иерархий гражданской и церковной. Отсюда – интересы, обычаи, нравы, общие и светскому, и церковному миру. Часто, не без основания, порицают епископов, ходивших на войну, священников, которые вели светский образ жизни. Несомненно, это было большое зло, но все же менее вредное, нежели в других странах, где духовные лица никогда не выходили из храма, жили совершенно отдельно от общества. Епископы, до известной степени участвующие в гражданских беспорядках, предпочтительны священнослужителям, совершенно чуждым народу, его занятиям и нравам. В христианском мире между народом и духовенством существовало такое равенство положения и участи, которое если не устраняло, то, по крайней мере, уменьшало вредные последствия отделения лиц правящих от лиц управляемых.

Теперь, доказав действительность такого отделения и определив его пределы, посмотрим, как управляла христианская церковь, каким образом она действовала на народы, подчиненные ее власти. Что предпринимала она, с одной стороны, для умственного развития человека, для нравственного усовершенствования отдельных лиц, с другой – для улучшения общественного быта?

Что касается до развития отдельных лиц, то оказывается, что в рассматриваемое нами время христианская церковь не много заботилась о нем: она старалась внушить сильным мира более мягкие чувства, более справедливости, более гуманности в их отношениях к слабым; в слабых она поддерживала нравственную жизнь, чувства, надежды, высшие тех, на которые обрекла их повседневная их деятельность. Но для личного развития в собственном смысле этого слова, для облагораживания и возвышения духовной природы человека, христианская церковь сделала немного, по крайней мере в отношении к мирянам. Все, что она сделала в этом направлении, ограничивалось только средою церковного общества; она много заботилась о развитии духовенства, об образовании священников; для них у нее были школы и все учреждения, какие только возможны были во время печального состояния тогдашнего мира. Но это были учреждения церковные, предназначенные для образования духовных лиц; вне этой сферы, влияние церкви на прогресс идей и нравов было косвенно и медленно. Без сомнения, христианская церковь возбуждала всеобщую умственную деятельность, открывая широкое поприще для всякого, кого признавала способным служить ей; но в этом и заключается почти все, что она делала в то время для умственного развития людей, не принадлежавших к церковному обществу.

Несравненно обширнее и действительнее было, по моему мнению, влияние церкви на улучшение общественного быта. Несомненно, что она упорно боролась с важнейшими недостатками этого быта, например с рабством. Многие утверждали, что уничтожением рабства в новом мире мы вполне обязаны христианству. Я нахожу это мнение преувеличенным: рабство долго существовало в недрах христианского общества, не возбуждая в нем большого удивления или сильного негодования. Необходима была масса причин, сильное развитие других идей, других основ цивилизаций, чтобы уничтожить это страшное зло, эту несправедливость из всех несправедливостей. Однако и церковь, несомненно, способствовала ограничению рабства. Вот неопровержимое тому доказательство: в разные эпохи большая часть формул отпущения на волю имела религиозное основание; освобождение рабов почти всегда совершалось во имя религиозной идеи, надежд на будущее, духовного равенства людей.