История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

Коль признает свои упущения в вопросах экономики. Уже в 1991 году произошел поворот в направлении кризисного управления. «Потенциал Коля в государственном повелении был исчерпан», — замечает британская женщина-биограф Клау: «Он шагнул назад, к роли политика, чья первоочередная задача — выиграть выборы». Газета «Вельт ам Зонтаг» видела происходящее скорее с высоты птичьего полета: «Осенью 1989 года Коль схватился за проскальзывающий меж пальцами покров истории, был вознесен, а потом снова жестко сброшен на землю». И все же Коль выиграл общенемецкие выборы, хотя и не так сенсационно, как мог бы это сделай, канцлер объединенной Германии. Приз за исполненное был мал. Стать канцлером внутреннего единства оказывалось сложнее и скучнее, чем принимать участие в празднествах.

К фотографиям ликующих людей 3 октября 1990 года добавились и снимки, содержащие противоположные сцены. Печально известными стали картины «яичного дождя» в Галле — недовольство в регионах росло вместе с безработицей. Казалось, Колем были недовольны как внутри страны, так и за рубежом. Для одних строительство новой Германии шло недостаточно быстро, для других оно было слишком быстрым и дорогим. Все меньше восторгов оставалось о поводу общенемецкой солидарности, особенно когда «повышение налогов» за единство стало называться «доплатой за солидарность».

Возможно, канцлер был слишком поспешен, но было ли так много альтернатив дальнейшего развития событий? Существовала ли альтернатива быстрому экономическому, валютному и социальному союзу, который предоставил немцам на территории ГДР достаточно причин остаться на родине? Можно ли было остановить отмирание многих предприятий и фирм на Востоке после 40 лет социалистической экономики? Конечно, многие предприятия могли быть спасены, а с ними и рабочие места, но тот, кто делает вид, что Коль, а не СЕПГ, должен единолично отвечать за банкротства в бывших землях ГДР, должен быть слепцом с точки зрения истории.

Должен ли он был уйти в отставку? После немецкого объединения Коль хотел ускорить объединение всей Европы. Конечно, он не хотел закончить как Аденауэр, не хотел упустить нужный момент, чтобы власть уплыла у него из рук. Но и определять этот момент сам он тоже не хотел. Когда же был правильный момент? Покушение на Вольфганга Шойбле в 1990 году перечеркнуло все планы Коля. Конечно, он готов был доверить ему управление из инвалидной коляски! Вот только хотел ли этого Шойбле? В какой момент Коль действительно назначил себе смену, остается тайной. В 1994 году он намекал, что это его последние выборы. После выигрыша с минимальным перевесом стало ясно, что его последователю потребуется по меньшей мере два года, чтобы быть предстать во всеоружии на выборах в 1998 году.

Однако европейская миссия Коля была не окончена, прогресс интеграции, казалось, нужен был лично ему. Поднять и утвердить евро стало его нескрываемой целью. И Коль ее достиг, хотя выборы 1998 года он проиграл. В первый раз канцлер не был переизбран народом. Тем не менее история немецкого единства остается его историей, которую стремятся зафиксировать как последователи, так и противники Коля. Вопрос о масштабе его заслуг в процессе объединения Германии остается открытым. Одни конструируют образ канцлера, всегда жаждавшего воссоединения и последовательно ведшего к этому страну. Другие говорят, что этот жребий выпал ему случайно, просто улыбнулась удача. Но обе позиции неверны.

Вернее всего слова Аденауэра, сказанные им на съезде партии в 1966 году: «Когда-нибудь и Советская Россия поймет, что разделение Германии, а значит, и разделение Европы, не в ее интересах. Мы должны быть начеку, когда этот момент наступит. Когда приблизится или кому-то покажется, что приближается момент удобной возможности, мы не должны его упустить». В тот момент 35-летний Гельмут Коль внимательно прислушался к словам 90-летнего канцлера.

Ключ к немецкому единству лежал в Москве. Те, кто в 1989–1990 гг. имел в Москве право голоса, могут оценить, как Коль использовал предложенные шансы. Одним из самых бескомпромиссных людей, царивших в то время в Кремле, был бывший посол Валентин Фалин. Долгое время канцлерская политика была для него, что называется, «бревном в глазу». Он говорит: «Когда Горбачев встречался с Колем, он не соблюдал наши договоренности. Казалось, Генеральный секретарь сдает важные позиции почти случайно. Если Колю дать мизинец, он берет целую руку. Он использовал любое пространство, на все 120 %! Он хотел немецкого единства и максимально возможного самоопределения. Коль был жестким, целеустремленным партнером, всегда уважаемым, он хорошо знал свою работу, свое призвание, и он использовал милость фортуны».

Коль не просто использовал предлагаемые ему пространства, он знал, как расширить их и максимально использовать. Это удалось ему на международной арене и во внутригерманском процессе. Он вовсе не наживался, он был важной фигурой на тогдашней политической арене. В этом его историческая заслуга.