История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

Однако до сих пор политические переговоры на озере Вербелинзее протекали неплохо. Шмидт, которого в прессе ГДР называли не иначе, как «ракетный канцлер» и «глава брюссельского договора о вооружении НАТО», внезапно был назван представителем СЕПГ человеком, которого ничто не волнует так сильно, как сохранение мира. Старания Шмидта вновь наладить диалог между Брежневым и Западом были высоко оценены руководством ГДР, хотя некоторые сторонники жесткого курса и Восточном Берлине и дожидались указующего перста из Москвы. «Хорошее соседство не может наладиться в тени ракет США», — откровенно жаловался Хонеккер. Шмидт напоминал, что минимальный обменный курс для путешественников из ФРГ по ГДР был повышен с 13 до 25 марок в день: «Я чувствую себя обманутым господин Хонеккер, на это однократное изменение обменного курса я не рассчитывал. Вы знаете, какие последствия это будет иметь для пенсионеров, целых семей и детей».

Достичь конкретных договоренностей или хотя бы сблизить позиции, в частности, в вопросе признания государственного статуса ГДР, на этой встрече не удалось, но возникла надежда на долгосрочное улучшение в атмосфере отношений между двумя немецкими государствами. Шмидт, в конце концов, миролюбиво признал: «Мы с Вами оба считаем, господин генеральный секретарь, что многое сделали бы по-другому, если бы были одни на этом свете».

Но немцы Восточной и Западной Германии не были одни на этом свете. Это обнаружилось утром 13 декабря 1981 года, в предрождественское воскресенье, когда Шмидт собрался ехать в Гюстров. Еще до того, как он поднялся с постели, из Польши пришли плохие известия: военные силы захватили правительство и объявили в стране военное положение. Руководители и активисты оппозиционного профсоюза «Солидарность» были интернированы. В города введены танки, польская армия надежно обеспечивала изоляцию собственной страны. Тем не менее Шмидт решил не прерывать свой визит в ГДР. Циничная инсценировка, устроенная хозяевами в Гюстрове, напомнила ему, насколько сложное и неестественное положение в Европе в 1981 году, а также о том, как важно именно сейчас сделать все возможное для проведения «политики разрядки».

Между тем в ФРГ и в коалиции СДПГ — СПГ не могло быть и речи о разрядке. Со времени дискуссий с членами СПГ вокруг бюджета 1982 года в коалиции не прекращались конфликты. Геншер хотел ввести экономию за счет уменьшения пособий по безработице и вычетов из заработной платы сотрудников за время болезни. Одновременно с этим давление на правительство оказывали профсоюзы, из-за растущей безработицы они требовали проведения программ занятости населения. По идее СДПГ эти программы должны были финансироваться «дополнительным налогом на высокий заработок». СПГ категорически возражала против этого, поэтому было внесено предложение увеличить налог на добавленную стоимость. СПГ принимала в штыки любое повышение налогов, лишь угроза канцлера подать в отставку заставила партнера СДПГ согласиться, но председатель СПГ Геншер был шокирован такими грубыми политическими методами.

Он чувствовал, что его откровенно провоцируют, когда 3 февраля 1982 года канцлер поднял вопрос о доверии ему без предварительной консультации с Геншером. Канцлер хотел показать общественности, что, несмотря на все трения, коалиция верна ему. Действительно, через два дня все депутаты правительственных фракций проголосовали за Шмидта, выразив ему доверие. Тут был нанесен новый удар — кадровые изменения в кабинете министров: главу Министерства финансов Ганса Маттхёфере (СДПГ) сменил Манфред Ланштайн (СДПГ), Клаус Бёлинг сменил свою должность постоянного представителя в ГДР и получил пост пресс-секретаря. Однако эти меры не помогли преодолеть кризис. Хотя Шмидт все еще пользовался популярностью, его партия теряла общественную поддержку. Согласно опросам только 33 % граждан выразили симпатию СДПГ.