История Пугачева

К оным числам в дополнение принадлежит еще сие, что на 22 число в ночи возвратились из Илецкой Защиты посыланные туда для привоза хлеба, коего несколько четвертей оттуда и привезено. До полудня с стороны злодеев ничего было не видно и не слышно, а после половины дня послано было от легких полевых команд с подводами и верхами для привоза тальника и куги (что значит здесь траву, осокой называемую), на фуражирование по нужде драгунских лошадей, злодейский караул, на Маячной горе имевшийся, усмотря их, дал знать в лагерь, а потому и начали они выбираться из оного в немалом людстве. Вся оная гора скоро наполнена была злодеями, а другие почти до самого их лагеря взад и вперед разъезжали. Часть немалая, спустившись под ту гору, разъезжала по имеющемуся на сей и на той стороне кустарнику, а немало выходило их и на степь на заречной стороне, видно, что в том намерении, дабы кого-нибудь из городских людей отхватить; немногие, человека по три и по четыре, стали было подъезжать ближе к городу: но как выпалено было в них из трех пушек, и выстреленные ядра хотя их не трафили, но очень близко подле их пролетели, то они поскакали прочь, а потом скоро, за наступившею темнотою, и все они злодеи возвратились в лагерь свой. Слышно было, что при сем случае удалось им отхватить осьмой полевой команды одного погонщика и трех лошадей, а прочие все в город приехали. - 23 числа ездившие вверх Яика яицкие казаки за сенными подонками и за соломою, возвратились оттуда, не видав от злодеев помешательства. Впрочем с стороны злодеев сей день ничего <не>; ввечеру сверх их обыкновения, вместо одной, выпалено было у них из трех пушек. - 24 числа с стороны злодейской, кроме обыкновенного у них форпоста и небольшого на Сырт выезжавшего людства, ничего было не видно ж. Перед вечером же выпущено за город каргалинских татар, состоящих в ведомстве коллежского советника Тимашева, человек до 80, и с ними несколько слуг и рабочих людей для привозу сена из-за Вязовского редута (что от Оренбурга считается до 30 верст) : знать, что все они посланы были без предводителя и начальника, да неизвестно, было ль им дано какое-нибудь наставление для предосторожности; а злодеи, как чаятельно, у находящихся там сея для присмотра имели своих сообщников, и так едва не все те поехавшие за сеном, всего по сказкам около ста человек, отхвачены и отведены в их злодейский лагерь; другие признавали, что и статься могло, якобы оные колеблющиеся каргалинские татары, по примеру прежних тамошних же татар, и сами передались к тем злодеям. - 25 числа, то есть в день рождества Христова, с стороны злодеев ничего примечено не было; только во время заутрени слышны были у них в лагере три выстрела пушечных, а четвертый обыкновенный на утренней заре; перед обеднею ж на форпосты, перед Бердскою слободою имеющиеся, хотя и начали было выезжать прибавочные люди, но, постояв тут немного на Сырту, опять спустились на низ к своему лагерю.

70) 26 числа было спокойно, а 27-го получен от г. генерал-маиора Станиславского рапорт, с приложением копии с присланного к нему на немецком языке от г-на генерал-поручика и кавалера Декалонга ордера, коим г. генерал-поручик и ему Станиславскому на рапорт его, коим представлял он, что ему Станиславскому одною находящеюся при нем легкою полевою командою, при настоящих обстоятельствах, Орскую, Таналицкую, Урдазымскую, Кизильскую и Магнитную крепости прикрывать не можно, предписал, как-де башкирский народ весь генерально взбунтовался и бунтуя, явным образом чинят на крепости нападения, то б он Станиславский учинил следующее: 1-е, забрав с собою из всех тех крепостей гарнизон и тех обывателей, кои итти пожелают, ретировался к Верхо-Яицкой крепости, а прочих бы, кои пожелают, с надлежащим казенным снабжением оставил бы тамо в крепостях; 2-е, денежную б казну и аммуницию всю, также и легкую артиллерию взял бы с собою, а тяжелую, кою везти будет неможно, загвоздил и уничтожил, или б в воду побросал, и проч. По причине чего от губернатора к нему г. генерал-поручику и кавалеру от 29 числа сообщено; что касается до Башкирии, то здесь известно, что из оной некоторая только часть, прилежащая по Яику реке, поколебалась и к злодейству уклонилась, а прочие находятся в непременном состоянии; на крепости ж хотя б они напасть и покушались, только как башкирцы ни больших орудий, ниже ружей, кроме стрел не имеют, следовательно крепостному гарнизону, исправно вооруженному и артиллериею снабженному, ничего учинить не могут, как то они напред сего и при генеральном их бунте крепостям никакого вреда делать были не в состоянии; да и сам известный государственный злодей Пугачев, отлучаясь отсель в некоторой партии под Озерною крепостью, и с пушками по двоекратной атаке ничего сделать не мог, ибо-де от оной хорошим распоряжением и достохвальною храбростию г. полковника Демарина сильно отражен; а хотя состоящую за нею Ильинскую крепость взять ему злодею и удалось, и то по причине неисполнения г. генерал-маиором Станиславским предписания губернаторского, однако по известию о приближении сюда г. генерал-маиора Фреймана с полками, паки отлучиться он злодей уже не может. И так он губернатор, находя себя с предписанием его г. генерал-поручика и кавалера несогласным, и дабы вместо ожидаемого здесь с Сибирских линий сикурса, высочайший ее императорского величества интерес не претерпел и линия не подвержена б была разорению, требовал от него г. генерал-поручика и кавалера, чтоб он предмета сего, предъявленного в содействие здешним войскам, держался и навещал, а по последней бы мере реченному Станиславскому приказал быть в Орской крепости неотлучно; ибо как оная крепость земляная и против прочих лучшая, то ему быть там весьма не опасно; а буде по каким-либо важным обстоятельствам неотменно взять его рассудит, то б по крайней мере приказал находящуюся при нем гарнизонную роту в прибавок тамошней оставить, да и из прочих вышеупомянутых крепостей гарнизонных служителей без крайней нужды не выводить, а особливо с оставлением отставных, которые наипаче под их защищением тамо и определены; а буде б большая опасность предусмотрена была, то можно из одной или из двух крепостей соединить в одну хорошую, переведя со всеми обывателями. К тому ж г. генерал-маиору Станиславскому предложено, чтоб он, до получения от него г. генерал-поручика и кавалера Декалонга вновь ордера, из Орской крепости с имеющеюся при нем командою не выезжал; а при том бы по прежнему предложению к г. полковнику Демарину, для гарнизона его, который при атаке злодеями храбро и неустрашимо поступал, о доставлении провианта из Ильинской крепости все те средства употребил, к которым он в состоянии себя найдет, а к реченному полковнику Демарину послан ордер, что оказанная от него при двоекратной от известного государственного злодея Озерной крепости атаке достохвальная храбрость и неустрашимость, куда надлежит, от губернатора засвидетельствована; того б ради он Демарин без крайней нужды Озерной крепости не оставлял; а что принадлежит до потребного для удовольствия находящихся у него гарнизонных солдат и прочих служителей провианта, то, ссылаясь губернатор на первый его от 19 числа сего ж декабря отправленный ордер, которым рекомендовал ему, превозмогая все препятствия, стараться как возможно достать оного из ближайших крепостей чрез казаков и тамошних обывателей, которые, по причине мнимой от башкирцев опасности, могут туда за ним съехать ночью, а и оттоль с провиантом выехать и в крепость приехать по стене ночью ж, к чему они толь охотнее взяться не оставят, когда им за то обещана будет довольная из казны плата, которую им и дать полную; ежели ж сим средством достать его будет не можно, то б, как известно, что у тамошних обывателей собственного хлеба есть довольно, стараться для солдат оного у них искупить, и давать по четверику на месяц, да мяса надлежащую пропорцию, отбирая лишний скот у обывателей и давая за оный надлежащую ж плату, как то и здесь по нужде производится; но буде не то, ни другое средство не поможет, то по крайней уже необходимости, забрав все возможное, купно со всеми обывателями, с надлежащею осторожностию, ретироваться в Орскую крепость, а далее оной ни под каким видом не проходить под опасением ответа. - 28 числа было спокойно.

К сим двум последним числам из приватных записок в прибавление ничего не находится, как только сие, что 26 числа по утру слышна была в злодейском лагере ружейная стрельба раза два залпами, да пронесся слух, будто б предводитель злодеев, оставя лагерь, выехал к Сакмароку. - 27 числа, (52) пред утром, приехали из Верхней Озерной крепости три человека казаков с рапортами, и слышно было после, что в той крепости благополучно, кроме сего, что сообщники злодеям башкирцы, напав на выехавших из оной крепости на поле, для осмотра хлебов и сенных стогов, десять человек тамошних казаков покололи; впрочем со стороны злодейского лагеря почти во весь день, кроме одного их форпоста, и то в малом людстве состоящего, разъезжающих по Сыртам никого было не видно, что и служило многим в подтверждение об отлучке из того лагеря предводителя злодеев. - 28 числа ничего не было, и злодеев не видали не только со стороны их лагеря и на тамошних Сыртах, но и на форпостах никого было не видно; однако ж был слух, якобы их предводитель из отлучки своей возвратился.

71) 29 числа, по причине выезда здешних оренбургских казаков за город для собрания к кормлению лошадей, прежде вывоженные назад, увидя злодеи, в некотором числе из ям своих в близость к ним подбегали, однако ж напоследок, по принятой казаками осторожности, не делая сражения, возвратились, и как от выбегших из той злодейской толпы яицких казаков неволею при сотнике Копеечкине захваченных уведомленось, что они злодеи и на город с пушками в ночь на 28 число приступ сделать покушались, и для того в близость кирпичных сараев подъезжали, только, по причине бывшей в ту ночь с немалым ветром непогоди, ничего сделать не могли, то по поводу сего, здесь по всему валу приказано было продолжать осторожность; со всем тем они злодеи на 30 число в ночь же, прокравшись с пушками к помянутым кирпичным сараям, начали из оных стрелять: однако ж вскоре здешнею артиллериею отражены, и паки в ямы свои возвратились. - 30-го, в рассуждении происходимых от злодея таковых же подбегов, а особливо для усмотрения, нет ли у него в военном припасе, по слабым его покушениям, недостатка, приказано от губернатора выступить для шермиции из города, сперва казакам, а потом регулярным первой и второй частям, и хотя казаки по выступлении выезжали за самые бывшие у него злодея батареи, да и те злодеи к ним приближились, только, не вступая в бой, возвратились в их ямы. Почему, а особливо по бывшей тогда великой стуже, тот поход и оставлен. - 31 числа, как днем, так и ночью, было спокойно.

В дополнение сих последних чисел, из приватных записок и известий, может еще вмещено быть, что 29 числа поутру вышли из злодейского лагеря 4 человека яицких казаков, кои показали, якобы они захвачены были предводителем злодеев, обще с ехавшим с рапортами из Яицкого городка казаком Копеечкиным (о коем выше упомянуто), и были они с того самого времени у него, не находя по нынешнее время способа к уходу, а вчера-де, поехав за сеном с прочими во многом числе подвод, нашли способ отлучиться от них, и вытти к городу по за-яицкой стороне. От них уведомленось, что на другой день праздника, то есть 26 числа, ночью, во время бывшего тогда сильного бурана (снежной бури и непогоди) предводитель злодеев, со всеми его силами и не малою артиллериею подходил к кузницам (от города не далее 300 сажен) с тем намерением, дабы ему с сообщниками его во время ночной темноты как-нибудь ворваться в город и овладеть оным, за что всем бывшим с ним обещал великое награждение, и хотя сие его покушение толь ухищрено и тихо было им произведено, что стоящие на валу часовые никто оного усмотреть и услышать не мог; но сам он, подошед в такую близость к городу, узнал, что при толь великой бывшей непогоди ничего знатного в действо произвесть ему будет не можно, засходнее рассудил отойти прочь, и отошел так тихо, что из города никто оного приметить не мог, а пушки-де, бывшие с ним, уже пред светом назад оттаскивали. Впрочем слышно было, что сей день из содержавшихся при Оренбургской губернской канцелярии под караулом крепостных казаков, три человека ночью бежали к злодеям, подговоря с собою с валу двух часовых. Пред вечером, при самом уже захождении солнца, оказались злодеи, идущие великим людством к городу, имея при себе и пушки и пехоту; почему и начали городские команды сбираться все к Бердским воротам, в чаянии, что отважатся они атаковать город. Передовые их приближились было на пушечный уже выстрел к городскому валу; но как от деревянных магазейнов сделали с валу два пушечные выстрела, из коих одно ядро трафило в средину их толпы не без урона злодеев, то все они разбежались врознь, а потом отворотили назад и убрались было в свой лагерь. Но сим неудовольствуясь, в 7 часов вечера, во время ночной темноты, отведывали они злодеи еще на город устремиться, и из имевшихся у них пушек (которые, как видно, покинуты у них были у кирпичных сараев) сделали на город выстрелов до десяти, из коих несколько гранат разорвало на воздухе над самым городом и внутри оного с валу от магазейнов до толикого ж числа выстрелов в то место откуда они палили, произведено, да и команды к защищению города были приготовлены; но оные злодеи, не делая больше приближения к городу, отошли опять назад, и во всю уже ночь ничего от них не происходило. - 30 числа поутру сказано во все команды, чтоб быть готовым к высылке на злодеев, и все собраны были к выступлению за город, с немалым числом артиллерии, но по причине бывшего в сей день мороза все возвращены назад в город; злодеев же во весь сей день, кроме небольшого числа на их форпосте и на Сыртах, было не видно. Пред вечером был от губернатора по дворам приказ, дабы те хозяева, кои дают лошадей своих под артиллерию, имели их у себя на дворах готовыми, на такой случай, ежели они еще под артиллерию понадобятся; однако ж требованы они были 31 числа; хотя и назначена была высылка, но не было, да и погода к тому сей день за ветром и снегом была неспособная. Впрочем при окончании сего месяца и 1773 года, не излишнее будет объявить здесь и сие, что до прихода злодеев к Оренбургу, хлебные цены состояли: муки ржаной от 12 до 15 копеек; пшеничной, самой лучшей, от 25 до 30 копеек пуд; мяса всякого не свыше одной копейки фунт. Прочие съестные припасы продавались в пропорцию оного. Но как в народе о приближении злодейском долгое время было неизвестно, корыстолюбные ж люди, чрез свои пронырства узнав про оное, весь привозимый на базар хлеб и харч наперерыв скупали, а потом, как воспоследовала осада городу, по своей цене на все оное поднимать начали, а наконец и довели до того, что по недостатку хлебному в народе, принуждены были городские жители покупать у них ржаной муки четверть от 12 до 15, а пшеничной от 15 до 20 рублей, прочее ж все вздорожало в пропорцию оного.

Напротив того, в злодейском лагере, как от выходящих слышно было, ржаной муки, привозимой из уезда и из Каргалинской слободы, свыше 25 копеек пуд продавать было не велено, и якобы свыше сей цены никогда она не продавалась.

Часть V. - Продолжение Оренбургской осады; бывшие на злодеев из города вылазки, приступы самозванца Пугачева и сообщников его к Оренбургу; усилование его и другие приключения, января с 1-го, февраля по 1-е число 1774 года.

72) Января 1 числа было спокойно; между тем же от полковника Симонова, в Яицком городке находящегося, получены рапорты, коими он доносил: первым, от 23 декабря, по объявлению приехавшего с Мергеневского форпоста, отстоящего вниз по реке Яику от Яицкого городка во 144 верстах, есаула Кочемасова, что 16-го поймал было он следующих из злодейской толпы к киргиз-кайсацким Нурали-Хану и Дусали Салтану с письмами (53) яицкого татарина Аптуша Тангаева и одного киргизца, и намерен был вести их под караулом в городок, но только де команды его Кочемасова казаками 23 человеками, поколебавшимися от возмущения того татарина, не допущены, который-де им сказывал, якобы Оренбург злодеями взят и следуют они в Яицкий городок, а он де с киргизцем из толпы их послан степною стороною в числе двух тысяч человек, под предводительством казака, называемого ими атаманом, Толкачева, на нижние яицкие форпосты, для забрания с них тутошних казаков же и находящихся на оных походных казачьих атамана Бородина и подполковника Приказчикова и других, а кои в том будут препятствовать, переказнить. Почему де они казаки его отняли и далее отправили, да и из посланных де от него Симонова, по поводу сего, для уговаривания их, из верных казаков, трех человек утопили, и с другими то же сделать намеревались, а сверх того и находящихся в Калмыковой крепости реченного полковника Приказчикова и священника Давыда Иванова, как известно, прибрали к месту ж, то есть потеряли, коих-де собралось с форпостов при урочище Учужного Яру близ двух сот человек, и хотели быть на Сундовский форпост и стоять тут до приезда яко бы с нижних яицких форпостов проехавшего туда степною дорогою из самозванцевой толпы казака Толкачева, и при том учредить заставу к непропуску в Яицкий городок никого, чтоб о том было неизвестно; а как-де тот казак Толкачев возвратится, тогда-де пошлют к самозванцу для испрошения от него к подступлению под Яицкий городок помощи. Вторым, от 24-го, доносит он Симонов, по сказкам посыланных от него на помянутые нижние яицкие форпосты войска Яицкого казаков Алексея Старцова с товарищи, что они ездили до Карташевских хуторов, близ Бударинского форпоста (который от Яицкого городка в 76 верстах) состоящих, для получения от находящегося в оных хуторах знакомого им казака Козьмы Меркулова достоверного о поколебавшихся казаках известия; но вместо-де того, оказались тут трое неведомые им Сахарной крепости казаки, кои-де на вопрос их Старцова с товарищи, под видом сказуемой якобы к самозванцу склонности, объявили им, что Оренбург тем самозванцем взят и на тамошние форпосты прислано от него степною стороною, под предводительством казаков Степана Толкачева и Емельяна Судочихина, Яицких казаков, башкирцев и калмыков 2000, из коих-де половинное число поехали на них за тамошними форпостными командами, за старшиною и походным атаманом Никитою Бородиным, а другие-де 1000 стоят по ту сторону Кажехаровского форпоста, куда-де и командированный из Яицкого городка с двух-сотною командою сотник Логинов возвращен; а они-де казаки в числе пятидесяти человек приехали в те и в прочие хутора для забрания послушной стороны казачьего скота; из них же де и у Бударинского городища застава в числе 60 человек стоит; а как-де посланная на низ тысячная команда возвратится, то-де после праздника рождества Христова, совокупясь, пойдут для подступления к Яицкому городку; на что к нему Симонову от 4-го числа января от г. губернатора предложено: что касается до происходящего по яицким форпостам чрез отправленных от известного злодея Пугачева замешательства, то в рассуждении настоящего его Симонова состояния, иного делать не остается, как только всемерно стараться то замешательство уничтожить и покой восстановить, таким образом : 1) беспокойствующих казаков чрез верных и надежных их старшин, сперва ласкательством с напоминанием второго манифеста, а потом и страхом увещевать, чтоб они от того злого предприятия всемерно отстали и находились в покое, внушая, ежели они того не исполнят, то могут себя с женами и детьми их невозвратному разорению и погибели подвергнуть; ибо по высочайшему ее императорского величества изволению, отправленные сюда под предводительством гг. генералов многочисленные войски на сих днях уже ожидаются, и что они казаки сами довольно знают, да и из манифестов уведомлены, яко помянутый злодей Пугачев такого состояния, что он, будучи из честного общества извержен, старается сочинить разврат и сделать многих себе подобными, и тем честное общество поколебать и привести в беспокойство; следовательно б они прежде, нежели те войски приближатся и в действо вступят, признались и конечно от того замешательства отстали и попрежнему в должной по званию своему службе находились, доставляя женам своим и малолетним детям покой и благоденствие, а инаково-де имеющее последовать им разорение и погибель могут они приписать своему упрямству и неповиновению. 2) Для лучшего ж споспешествования и сего зла прекращения, старался б он Симонов из верных собрать сколько можно большую партию, которую, как по обстоятельствам за лучшее рассудит, степною или внутреннею стороною, отправя на форпосты, предписать начальнику оной всех форпостных по вышеписанному увещевать и в покое утверждать, а развратников совокупными силами ловить и искоренять. 3) Как в Гурьеве городке имеется артиллерии с снарядами очень не малое число, то б предварил, дабы она в злодейские руки не попала, чего б ради по способности писал и требовал скорой помощи от г. астраханского губернатора; к казанскому ж губернатору, г. генерал-аншефу и кавалеру фон-Бранту, того ж числа чрез него Симонова сообщено, что хотя с известным злодеем и государственным вредителем Пугачевым, почти каждодневно у здешних команд шермиции и драки происходят, однако по благости божией здешнее общество в городе находится благополучно, только крайне беспокоит бедственное страдание граждан о хлебе, который давно у всякого изошел, и затем принуждено их, кроме служивых, тысяч до четырех душ из казенного довольствовать; но ежели б оного было достаточно, то б обойтись было можно, а то в казенный весь без остатка в расход вышел, следовательно неминуемый наступает голод. В сих крайних обстоятельствах будучи губернатор беспокойствуем, принужден вследствие прежнего его от 28 числа декабря, прилежно просить, дабы он благоволил, приняв во уважение настоящую здешнюю нужду и страдание, приложить особливое попечение, чтоб сия нужда конечно предварена была доставлением сюда, покупкою или подрядом, провианта и на пищу скота, а паче б к г. генерал-маиору Фрейману, в след его чрез нарочную надежную персону предложил, дабы он с определенными для поиска над тем злодеем войсками, как возможно наискорее сюда поспешал, взяв в рассуждение, что гражданство принуждено от него злодея четвертый уже месяц всю тягость нести, а инаково крайне опасно худых следствий и внутреннего замешательства; а при таковых обстоятельствах от помянутого злодея могут, кроме здешней. Казанская, Симбирская и Астраханская губернии большому разорению подвержены быть. И так губернатор с крайнею его нетерпеливостию в ожидании остался обстоятельного на сие его прошение для принятия пристойных мер уведомления. К тому из приватных записок и известий принадлежит, якобы оное на Яике возмущение хотя и пресечено, но в Гурьеве-де городке и на нижних яицких форпостах бывшие казаки, преклонясь к помянутому злодею, пришли в сметение, и тамошнего казачьего полковника и несколько других начальников, да одного священника, утопили в реке Яике. Во время обеда выбежал из злодейского лагеря, захваченный в прошедшую неделю, с каргалинскими татарами, тульского купца Лугинина лавочный толмач, из казанских татар, который между прочего г. губернатору объявил, что сего числа поутру (несмотря на великий бывший буран) помянутый начальник злодеев, по зву каргалинских татар, для чего-де нарочно пять человек приезжали к нему с гостинцами, поехал к ним в гости на санях (и привязал-де к дуге колокольчик, так как курьеры ездят).

73) 2 числа злодеи, усмотря людей, выезжавших из города ниже оного в луга для рубления хвороста на кормление, за неимением сена, лошадей, ради захвата оных, с великим стремлением в большом количестве бросились, однако ж ничего им сделать не удалось; ибо, по учинении с ними выехавшими против них казаками довольной из пушек и ружей перестрелки, на последок учиненными с городовой стены из пушек же выстрелами, все рассыпаны и прогнаты в ямы их с уроном. В них с городовой стены из пушек выпалено с ядрами 5, да на вылазке казаками с ядрами ж 8, и того 13 зарядов. Из приватных записок и известий к дополнению сего числа может прибавлено быть, что после полудня в 3 часу, усмотря злодеи небольшое число городских людей, выехавших в ту сторону, где были кирпичные сараи, для корма лошадей за тальником и за осокою, устремились было для захвата их человек до трех сот, в защищение которых высланы были за город все конные казаки; но как все они вдруг и скоро не могли выехать, а при выехавших наперед ни одной пушки не было, и в скором времени отправить их не могли, то, сделав с злодеями у кирпичных сараев ружейную перестрелку, отогнали их от тех сараев. После сего, хотя людство их и стало было умножаться, и скопилось их сот до семи, но как с валу в толпы их выстрелили два раза из пушки, а между тем и к казакам вывезли из города две пушки, и выпалили в них ядрами четыре раза, то все они отвалили назад, и постояв несколько у своего форпоста, спустились в свой лагерь; а ежели б яицкая команда, при первой бывшей с злодеями перестрелке, имела при себе хотя одну пушку, или б оные не столь продолжительно были вывезены, то б можно было при сем случае немалое число их отхватить, или побить, ибо при них не было ни одной пушки. Сколько ж их побито, сего усмотреть было невозможно; только известно, что двое на месте убиты, в том числе один знатный наездник; а с нашей стороны ранен один казак, тот самый, который вышеозначенного наездника убил и его лошадью с хорошим прибором завладел, да одна лошадь ранена. Впрочем еще поутру в 8 часу видно было, что злодеи не малое число подвод посылали сего дня для сена за Нежинский редут. Еще особливому примечанию подлежало и то, что уже три или четыре дня прошло без обыкновенных у них по зарям выстрелов.

74) С 3 по 9 число (54) хотя они злодеи выбирались из ям и разъезжали, только от города в дальнем расстоянии; чего ради против них, особливо за худобою и недостатком лошадей, высылок не было, и было спокойно; а между тем от гг. генерал-поручика и кавалера Декалонга и генерал-маиора Станиславского, да от полковника Демарина получены, от первого сообщение, а от последних рапорты, коими они между прочим объявили: Декалонг, от 23 декабря, что обеих, то есть Уфимской и Исетской провинций, башкирский народ генерально бунтуют, и недовольно-де, что многих русских людей по линии побили, крепости и форпосты жгут, но и в самой Исетской провинции некоторые внутренние жительства разорили, а потом не оставили напасть и на следующую с Сибирских линий 11-ю легкую полевую команду, в которой-де несколько и урону причинили; почему-де все тамошние внутренние и селенные жительства подвержены великой опасности, а ему-де генерал-поручику и кавалеру с небольшим его войском всех обнять и от опасности освободить ни коим образом, равно и требуемого губернатором провианта не только из Исетской провинции, но и из Орской крепости доставить, по малости сил и по неимению в крепостях подвод, невозможно: а если-де состоящим в Карагайской и Верхо-Яицкой крепостях двум сибирским легким полевым командам следовать к Озерной крепости, то-де уже весь тамошний край со внутреннею Исетскою провинциею и Екатеринбургскими и прочими заводами останется от башкирских злодеяний без всякого защищения и обороны; чего-де ради, не находя он к охранению высочайшего ее императорского величества интереса другого и легчайшего способа, к г. генерал-маиору Станиславскому предложил, чтоб он состоящую при нем легкую полевую команду и с казаками, начиная с самой Озерной крепости, из оной и из прочих вверх по Яику лежащих крепостей гарнизон, денежную казну и сколько возможно артиллерию, а невозможную загвоздя и сделав к действию неспособною, скрыть в воде или земле, порох же и свинец весь без остатку, равно и жителей, которые сами пожелают, забирать с собою и следовать до крепости Верхо-Яицкой к соединению с войсками, елико возможно, с крайним поспешением во всем воинском ополчении, имея всенаистрожайшую от злодейского нападения предосторожность, а состоящий в тех крепостях казенный провиант и фураж, дабы им злодей не воспользовался, сколько за удовольствием оставших в тех крепостях обывателей останется, ежели везти будет не на чем, весь сжечь без остатка. Станиславский, прописывая реченного генерал-поручика и кавалера предложения, доносил, что к доставлению в крепость Озерную из Ильинской провианта никакого способа не находит, ибо-де к оному надлежит как подвод, так и в конвой легких войск немалое число, и в команде его и в крепости Орской оных состоит недостаточно, а с малым-де числом конвоя посылать, в рассуждении нечаянного злодейского нападения, опасно; а Демарин, представляя крайний в провианте недостаток и что оного в Озерную из Ильинской никаким способом достать ему не можно, просил о том предложения к помянутому г. генерал-маиору Станиславскому. На что к ним от губернатора от 10 января и писано к г. генерал-поручику Декалонгу, ссылаясь на прежде отправленное от 29 декабря, чтоб он для охранения здешней линии и высочайшего ее императорского величества интереса, по последней мере г. генерал-маиору Станиславскому приказал, с имеющеюся при нем командою быть в Орской крепости неотлучну, а буде не отменно взять его к себе рассудит, то по крайней мере не согласится ли приказать находящуюся при нем Станиславском гарнизонную роту оставить, а тамошних да и прочих крепостей гарнизонных забирать не велеть, которые, купно с составленными да и прочими крепостными жителями должны остаться по прежнему: разве для большой опасности приказать соединиться из двух крепостей в одну крепкую, так как и от помянутого генерал-маиора Станиславского представлено, которые от наступающих башкирцев и могут всемерно обороняться; а как они башкирцы ни больших орудий, ниже ружей, кроме стрел не имеют, следовательно крепостному гарнизону ничего учинить не могут, о чем и к реченному г. генерал-маиору Станиславскому в равной силе с подтверждением прежнего ордера предложено, да и полковнику Демарину в следствие прежних от 19 и от 29 числ декабря предписаний, о доставлении провианта, превозмогая все препятствия из Ильинской и о неоставлении Озерной крепости, подтверждено.

75) К вышеописанным числам с 3 по 9 января в дополнение может еще приобщено быть следующее: 3 числа января пред утром привезено из Илецкой Защиты несколько четвертей ржаного хлеба и овса, заготовленного там от главного правления оренбургских Соляных дел; при том получены рапорты, что там обстоит благополучно и добывание соли происходит с успехом. Сего ж числа, по недавно-полученным чрез Яик от казанского губернатора известиям, в одержанной над турецкими войсками чрез генерал-поручика фон-Унгерна за рекою Дунаем победе, о взятии в плен трех-бунчужного паши со многими турками, и турецких городов Базарчика и Варны, рассуждено в ободрение народа учинить, и был, в соборной церкви благодарственный молебен, а чтоб находящихся под Бердинскою слободою злодеев привесть в размышление, то выпалено с валу от Бердинских и Орских ворот из 31 пушки. - 4 числа злодеи не выказывались; сие только слышно было, якобы предводитель злодеев, Пугачев, подсылал трех человек к городу, осведомиться: по какой причине вчерашнего числа произведена была пушечная пальба из города. - 5 числа для присмотра злодеев выслано было за город казаков до 25 человек; они, усмотря их, хотя и начали было выходить на Сырт, но вышло их людством не более 500 человек, которые постояв на переднем их Сырту и увидя, что из города начали еще выбираться с пушками, не приближаясь к городу, возвратились все в свой злодейский лагерь, из-за чего и городские назад же в город приехали, и вышеозначенные вперед посланные казаки все сей день подвержены были немалой опасности, тем, что будучи с злодеями на переговоре и не надеясь от них нападения нечаянно принуждены были оное выдержать, а между тем бывшие в потаенном месте человек до 70, вышед из засады, на них поскакали, и так едва они могли убраться к городу, причем одного хорошего наездника, яицкого казака Солодовникова, оные злодеи ранили пулею на пролет в руку. Впрочем, хотя и была между многими догадка об отлучке предводителя злодеев, по той причине, что все их последние выезды казались немноголюдны и без пушек, не видно было тут башкирцев, и что несколько уже дней прошло, в коих по обыкновению их ни вечерних, ни утренних пушечных выстрелов было не слышно; однако вышеозначенные в сражении бывшие казаки уверили, что он сам тут был, но весьма пьяный и без шапки, скача на своей лошади, безобразно шатался, и якобы некоторые из его сообщников, окружа его, взяли за узду лошадь его, и отвели его от той опасности, в которую он сам себя при том случае попущал. - 6 числа пред утром приехали из Верхней Озерной крепости с рапортами от полковника Демарина, которыми г. губернатору объявлял, что генерал-маиор Станиславский находится еще в Орске, а генерал-поручик Декалонг в Верхо-Яицкой крепости, и оба они начали уже действовать оружием в жилищах приставших к злодеям башкирцев, и что по нынешним здешним замешательствам, ко всем в Оренбургскую губернию отправленным и собирающимся войскам главным командиром определен его высокопревосходительство г. генерал-аншеф и лейб-гвардии подполковник Александр Ильич Бибиков и еще три генерала; (55) а генерал-маиор Фрейман писал из Бугульмы от 8 ноября, что находится он там в ожидании следующих к нему военных людей. Для сегодняшнего праздника богоявления господня выведены были на реку Яик военные регулярные и нерегулярные люди, и собрались туда множество обоего пола людей, где, по отправлении божией службы и водоосвящении, учинена была троекратная ружейная пальба, а сказывали, что и у предводителя злодеев (56) в Бердинской слободе слышно было во время обедни несколько пушечных выстрелов. Впрочем сей день никакой тревоги от них не было и препровожден спокойно. - 7 числа во весь день ничего не происходило, и на Сыртах из злодеев ни одного человека было не видно; только перед вечером слышна была в Берлинской слободе пушечная пальба выстрелов до 10 и несколько ружейной, знать по причине великого их пьянства, которое обыкновенно у Яицких казаков в крещение и после того дня два случается, а у злодеев уже и давно оное продолжается. - 8 числа до полудня часу в третьем вышел от злодеев оренбургского гарнизона третьего баталиона солдат (у которого жена и дети в городе), бывший по увольнению от команды для делания печей в деревне лекаря Фалка, по реке Сакмаре, между Пречистенской и Воздвиженской крепостей имеющейся, откуда захвачен злодеями и находился у них в Бердинской слободе с неделю. Из-за сего примечалось в городе известие, что предводитель злодеев, взяв с собою до 500 человек отборных людей из яицких казаков и 12 артиллерийских орудий, из той слободы отлучился, а признают-де, что он пошел в Яицкий городок для завладения оным, сказав оставшимся в Берде, что он через месяц паки сюда возвратится, а тогда-де ему, по недостатку хлебному в Оренбурге, овладеть сим городом труда и урону в людях не будет. В Берде при лагере своем начальником оставил он часто упоминаемого ссыльного Хлопушу, да имеющегося у него Оренбургского казачьего сотника Подурова; а вчерашний-де день пушечная пальба была там по сей причине, что оный Хлопуша, будучи пьян, вздумал обучать канонеров стреляньем из пушек в цель.

76) 9 числа, по полученному, чрез выбежавшего из злодейской толпы здешнего гарнизона третьего баталиона солдата Носова, известию, что государственный вредитель и вор Пугачев с немалою частию из помянутой толпы и с 4 орудиями артиллерии пошел для взятья Яицкого городка, и что оставленные от него в той толпе начальниками из Яицких казаков атаман Лысов, да из здешних казаков сотник Подуров и ссыльный называемый Хлопуша, намереваются в ночное время напасть на город, то г. губернатор, по причине той его злодейской отлучки и в отвращение их предприятия, приказал из города, для примечания их злодейского состояния и уверения об отлучке злодея Пугачева, выступить одной части здешних команд с казаками; но как злодеи, усмотря сие, из ям их от Бердинской слободы вышли в большом количестве и со многими пушками, то от губернатора и другим двум частям с довольною артиллериею выступить приказано, которые, по выступлении, с злодеями производили при немалых пушечных выстрелах, с 11 часа пополуночи, даже до самого почти вечера, сильное сражение, так, что злодеи от выстрелов из пушек их, остались в молчании и претерпя немалый урон, с великою торопливостию в ямы их отошли, а здешние войска за наступившим вечером в город возвратились. С городской стены выпалено сего числа из пушек с ядрами 15, да на вылазке с ядрами ж 461, гранат чиненых из единорогов 201, и того 677 зарядов. - 10 и 11 числа было спокойно. К дополнению сих чисел, из приватных записок и известий может еще прибавлено быть, что 9 числа поутру возвратились посыланные от г. губернатора до Яицкого городка тамошние казаки для отвоза писем к находящемуся там полковнику Симонову и с рапортами в разные места (кои Симонову с Яика чрез Самару отправить было велено). Они, приехав на последний к помянутому городку форпост (от городка в 20 только верстах), узнав тут, якобы помянутый Симонов для безопасности своей от злодеев, оный городок выжег, и проезд к нему опасен, принуждены нашлись, не ездя туда, возвращаться в Оренбург назад со всеми данными им от г. губернатора депешами, и ехали они сюда чрез Илецкую Защиту, чтоб увериться, подлинно ли предводитель злодеев из Берды на Яик ушел; еще вчера ввечеру назначено быть высылке, - первые две команды, одна гарнизонная, предводительствуемая премиер-маиором Пановым, другая легкая полевая секунд-маиором Зубовым; яицкие и другие нерегулярные люди выступили из города по утру часу в 10, и заняв надобные места, начали делать стрельбу из пушек в начале 12 часа, а между тем у казаков и у регулярных было несколько и ружейной пальбы, но как злодеи начали было отделяться к Маячной горе, в намерении отхватить команду маиора Панова, то во 2 часу после полудня выведена была еще легкая полевая команда под предводительством премиер-маиора Наумова, из-за чего, а притом по нескольким пушечным выстрелам, с валу от Бердинских ворот, и начали они злодеи подаваться назад. Вывезено было артиллерии при оных трех командах до 30 разных орудий, из всех учинено было по злодеям немалое число выстрелов, а между тем же, как выше значит, несколько было и ружейной перестрелки. Злодеи по примечаниям имели при себе в разных местах пушек около двадцати, но пальбы из них против городских команд и половины не было, а при том уверяли, что некоторые выстрелы их были и без ядер. Впрочем людство их казалось хотя и немало, однако весьма уже не столь велико, как прежде; а потому и вероятно стало, что оный предводитель их ушел с немногими людьми. О побитых по примечаниям говорили, что на злодейской стороне весьма было их много. Яицким казакам удалось с убитых башкирцев и каргалинских татар (из коих последние ныне, как сущие уже злодеи, весьма отважно напущали, убиты были на месте сражения) несколько хорошей одежды снять. С нашей стороны раненых, сказывали, человек до шести, а убитых никого; и злодеев ранено три или четыре; хотя и всем бывшим смотрителям на валу очевидно было, что сначала на стороне злодейской был редкий, однако ж длинный фронт, из разных людей состоящий: но пред вечером, от городских пушек, все уже они находились в расстройке и по Сыртам рассеяны, а наконец и принуждены они были уходить в Бердинскую слободу, куда за ними гнаться за наступившею темнотою было уже не можно. Итак все высланные команды возвратились в город. Сия высылка была другая, от которой злодеи были прогнаты, а первая потому, что у осьмой легкой команды, которая занимала правое крыло для защищения яицких казаков от устремившихся на них злодеев, и ружейная пальба была с немалым уроном злодеев, чрез что они и отбиты. - 10 числа ничего особливого не было: один только татарин Казанского уезда, бывший в работниках у бухарцев, отважился было бежать из города к злодеям; но будучи усмотрен поднимающимся от реки Яика к Егорьевской церкви, с намерением туда пробраться, пойман казаками, и по приводе в город, отдан под караул. На 11 число с вечера, хотя и назначено быть высылке, но якобы за некоторыми неисправностями по артиллерии, оная отменена. Поутру вышло 8 человек из отставных солдат, о коих сказывали, якобы они еще с начала злодейского прибытия к Оренбургу, находились вверху Яика реки за Вязовским редутом, и жили там в землянках, производя рыболовство для злодеев, к которым условленную ими рыбу отсылали, а иногда и сами к ним отвозили, а как-де они ныне спрошены были в злодейский лагерь, и там узнав об уходе предводителя их на Яик, рассудили за лучшее ехать и явиться в город. Сего ж числа пред утром вышел от злодеев симбирского гарнизона подпрапорщик, захваченный туда с полковником Чернышевым; по его объявлению подтвердились прежние известия, что главный злодей Пугачев подлинно ушел к Яицкому городку, взяв с собою надежных ему людей только 170 человек, (57) и забрав лучшие свои пожитки и кормных лошадей, а из пушек-де взято им три или четыре орудия, которые он сам видел, а больше взято ль, не знает. В последнюю-де высылку, ежели бы городские команды хотя немного вперед подвинулись, то б все злодеи пошли на побег, к чему-де они уже и готовились, а пленные-де, содержащиеся у них, все хотели отдаться оным командам. Пороху-де, пушечных и ружейных снарядов осталось у них очень немного, а затем-де и палили они из пушек своих редко, да и то по большой части без ядер, для одного только виду.

77) 12 числа г. генерал-поручик, губернатор и кавалер Рейнсдорп в рассуждении вышеписанных известий, полученных чрез вышедших из злодейской толпы, что государственный злодей Пугачев с некоторою частию из толпы своей отлучился к Яицкому городку, оставя оную хотя и в малолюдстве, однако ж для орудий в малом числе зарядов, как то при выступлении 9 числа и видимо было, то сколько для того, чтоб до возвращения его Пугачева из помянутого городка, а не менее и в рассуждении недостатка здесь в провианте, и что наряженных в сикурс команд в близости еще нет, по неотступной просьбе всего здешнего общества, весьма страждущего в пропитании, с общего с г. генерал-маиором и обер-комендантом Валленстерном и бригадиром Корфом совета рассудил, собрав все силы, сделать на ту злодейскую толпу высылку. Вследствие сего 13 числа поутру в 5 часу все здешние команды из города и выступили, а именно в Орские ворота наперед яицкие казаки с 4 пушками и в подкреплении их егерьская команда, за ними вторая часть под предводительством г. генерал-маиора и обер-коменданта, в числе регулярных 700 человек с 10 орудиями, которой определено следовать по высотам к Бердской слободе, стараясь занимать самую ту гору, по которой обыкновенно из той слободы тракт в Каргалу лежит в Сакмарские ворота; вторая и третья части, из которых третьей части под командою г. бригадира Корфа, в числе 600 человек пехоты с 9-ю орудиями, предписано следовать прямо на те высоты, где 14 числа ноября сражение было, и стараться занять все проходы злодейского движения; а первой части под командою премьер-маиора Наумова с 400 человеками пехоты, с присовокуплением оренбургских конных казаков, сколько набраться могло, приказано маршировать, приняв влево от средней колонны и занять высоту, по которой стоящие по ту сторону Сакмары в числе злодейской толпы башкирцы и калмыки из оврага выбираются; а дабы неприятель не имел способа, прорвавшись иногда сквозь помянутых частей, оным сделать конфузии, то позади их по высотам же, подле самых бывших неприятельских батарей, выведено из города и поставлено пеших оренбургских казаков, калмыков и разночинцев, под командою подполковника Могутова, с 2 пушками до 400 человек. Какое же при сей высылке действие произошло, о том явствует в приобщенных при сем копиях с рапортов помянутого г. генерал-маиора и обер-коменданта Валленштерна. На полевом сражении выпалено из единорогов и пушек гранат чиненых 254, зарядов с ядрами 1769, с картечами 172, итого 2195. За убитием лошадей оставлено на месте сражения артиллерии: пушек 3-фунтовых 2, чугунных 5, 2-фунтовых медных 2, единорогов полевых команд 6-фунтовых 1, 8-фунтовых 3, итого 13 орудий; утрачено ящиков от единорогов 2, сожжено 2; в них зарядов было с гранатами 60, с картечами 14, сожжено с гранатами 30, с картечами 10, пушечных утрачено с ядрами 80, с картечами 10; а сколько убито и ранено людей, о том в журнал не включено; согласно с приложенною при сем ведомостью, по которой значит убитых капитанов и поручиков 5, прапорщик 1, да кондуктор прапорщичья чина, итого 7 человек, а всех на-все убитых и раненых 404 человека.

78) К вышеозначенным обоим числам из приватных записок приобщается здесь следующее: на 12 число еще с вечера говорено, что будет генеральная высылка, прямо на Бердскую слободу, и для того во все команды отдан был приказ, чтоб к выступлению быть во всякой исправности готовым, чего все весьма желали; но поутру, неведомо для чего, и сия высылка отменена. (58) Пред полуднем хотя и еще об ней сказывали, однако ж ее не было. Поутру приехали из Яицкого городка 5 человек казаков с рапортами от подполковника Симонова, по которым известно стало, что яицкие казаки, находившиеся на их форпостах, до самого Гурьева городка, приложась все к злодейской партии, отважились было оного Симонова атаковать, и вошед в жило яицких казаков, всех тех, которые наклонны были к возмущению, приобщили к себе, и так начали с дворов и из изб пальбу производить, в построенную Симоновым внутри жила их крепостцу, чрез что несколько из команды его Симонова побили и ранили, а тем и принудили его, по силе прежде данного ему ордера, для лучшей обороны и безопасности, бывшее близ той новой крепостцы жило (собрав наперед в оную всех доброжелательных с их женами и детьми и с пожитками) зажечь, в котором-де пожаре злодеев побито и погорело весьма много, а тем средством он Симонов от помянутых злодеев с командою своею спаслись, и оную крепостцу сделал свободною против злодеев обороною, а предводитель-де при оном случае там еще не был. О находящихся в Бердской слободе злодеях пронесся слух, якобы оставшиеся при них начальники пожитки свои убирали в запас, на такой случай, ежели невозможно им будет обороняться, то б в таком случае возможно было скорее итти на побег. Ввечеру отданы были приказы во все команды, чтоб в ночь готовы были к выступлению на злодеев - 13 числа назначенные к выступлению команды начали сбираться вскоре после полуночи, да и выступили они за город в 5 часу, разделясь на три части, - первою, которая составляла правое крыло и занимала места прямо против Орских ворот, командовал г. генерал-маиор и обер-комендант Валленстерн: была она в числе одних регулярных 700 человек, при ней же находились и все яицкие казаки и 14 артиллерийских орудий; среднею командовали бригадир Корф и премьер-маиор Панов: регулярных считали тут до 600 человек и 9 орудий; третья команда обведена была около кирпичных сараев и Маячной горы, а оттуда шла она по Сырту прямо к Бердской слободе, и состояла в числе обер и унтер-офицеров и рядовых 400 человек: при ней же находилось конных оренбургских казаков до 60 человек; командир у ней был шестой полевой команды премьер-маиор Наумов. Сверх оных команд в запас еще выведены были за город безлошадные оренбургские казаки, и поставлены они были на Сырту позади убогого дома, под командою подполковника и атамана Могутова с одною пушкою. (59) Все оные три команды заняли не только самые Сырты, откуда скат делается к Бердской слободе, да и приблизились к ней на рассвете дня так хорошо, что злодеи почти приметить их не могли; а особливо маиор Наумов упредил других, и подошел к ней ближе полуверсты, занял тут самое выгодное место, да и начал по ней палить из единорогов гранатами, которые все ложились и разрывало их в самом жиле, отчего некоторые в ней места и загорелись. Злодеи, бывшие тут, хотя также палили против его Наумова команды из своих пушек, но положение его было прикрыто буераком, так, что ядра никого не вредили, да и легко б было всею оною слободою отсюда завладеть, ежели б прочие команды к нему Наумову могли подвинуться, и соединя всю артиллерию, отсюда стали действовать; но вместо того прислал бригадир Корф, что он опасался, дабы злодеи его Наумова не отрезали, шел бы он немедленно к нему в соединение; а между тем, как он Корф, так и предупомянутый обер-комендант приказали командам своим поворотить к городу, чрез что все люди приведены были в расстройку и замешательство; злодеи ж, усмотря оное и стали сбираться на самые те уже оспоренные места, где оные команды стояли, производя им в тыл наисильнейшую пушечную и ружейную пальбу, а другие в великой отважности с копьями набегали, и при том почти без всякого уже порядка и без предводителей отступлении, удалось им злодеям многих побить и ранить, и отхватить, за усталью лошадей, остановившиеся в глубоком снегу три единорога да 9 пушек без снарядов (которые при том захвате сожжены). Убили они тут Алексеевского пехотного полка капитана Переволодского, да из гарнизонных капитанов же, Буйнакова и Пушкарева, да поручика Федора Ракова, прапорщиков Мешкова и Семенова, да кондуктора первого класса Замошникова, который в команде у Наумова употреблен был при артиллерии. Ранили осьмой легкой команды капитана Унгера тяжелою раною, пушечным ядром (от которой он на другой день и умер), шестой полевой же команды поручика Спыткова, да баталионного лекаря, бывшего при сей высылке, Щегловского, унтер-офицеров; рядовых и разночинцев до 80 человек, а всех убитых и захваченных злодеями считалось более 400 человек. И так все оные команды, имев трудного по глубокому снегу ходу около 20 верст без всякого отдыха, с немалым изнурением близ полудня возвратились в город, оставя всех убитых на месте. (60) Напротив того, уверяли и о сем, якобы у злодеев побито и ранено многим больше оного числа; между унтер-офицерами заколот злодеем шестой полевой команды артиллерийский сержант Сахаров (бывший прежде и офицером), который по искусству его в артиллерийской науке во время нынешней осады городу немало услуги, а злодеям вреда делал. Впрочем примечено было при сей высылке, якобы людство злодеев несколько казалось умноженное; оказывались-де тут невиданные прежде яицкие казаки, из коих некоторые, подъезжая ближе других, кричали городским: не умели-де вы нас прежде взять, когда у нас хозяина не было, а теперь-де батюшка наш опять к нам приехал, и вам уж нас взять не можно; долго ли-де вам, дуракам, служить женщине, пора одуматься и служить государю. (61)

От 14 по 21 число (62) от злодеев беспокойства не было; между тем от 15 числа с нарочно-выпущенным отсюда из города, Оренбургского уезда деревни Яланкуль, татарином Абдусаляном Бакиревым, сообщено от г. губернатора к г. генерал-майору Фрейману, что он губернатор не оставил к известным государственным злодеям, здесь под городом с собранною ими изменническою толпою продолжающимся, делать раз до десяти высылки, и хотя при оных почти всегда здешние с удачею возвращались, однако ж совершенно его злодея, по недостатку команды от превосходства злодейской силы, и что к нему непрестанно на свежих лошадях прибывают, отразить он губернатор не возмог; а 13 числа настоящего во удовольствие просьбы здешних жителей, претерпевающих в пропитании своем немалую скудность, принужден он губернатор сделать еще сильную атаку, при которой хотя на стороне его злодея человек до 500 урона причинено, только напротив того и здешний корпус без вреда не остался; причиною ж тому вышеописанное, то есть малость здешней конницы, а умножение злодеев; со всем тем не в состоянии будучи настоящего получить успеха, убежденным оный корпус нашелся ретироваться в город. И так губернатор без особливой помощи, за умалением при вышеписанных высадках люде против него злодея из города, высылки делать уже нашелся не в состоянии, а по причине оскудения здешнего немалолюдного общества и страдания в пропитании, будучи он в крайности, и что о приближении на сикурс войск, нималого уведомления нет, прилежно просил его г. генерал-маиора, чтоб он в сохранение общества от колебания и от того последовать могущего высочайшим ее императорского величества интересам предосуждения, а дабы и отправленным по высочайшему ее императорского величества соизволению сюда на сикурс войскам вреда не последовало, благоволил, для истребления сего вредного злодея и избавления немаловременно страждущего здешнего общества, с определенными на сикурс войсками, как возможно наискорее прибытием сюда поспешить, и тем здешнюю крайность отворением дорог предварить и общую опасность прекратить; а в каком он г. генерал-маиор предприятии найдется, о том бы губернатора всевозможно уведомил, дабы он из того видеть мог, какие с своей стороны принять меры; о чем к нему г. генерал-маиору и к отправленному с войсками главнокомандующему генералу от 23-го с нарочными другою дорогою подтверждено, да и г. казанскому губернатору чрез г. генерал-поручика и кавалера Декалонга от 24-го сего ж января сообщено; а в государственную Военную коллегию от 25-го ж в пристойных терминах донесено, и прошено о скорейшем прибытии сюда войск к командующим оными подтверждения.

79) Из приватных записок к дополнению сих чисел приобщено может быть то, что 14 числа поутру примечено было небольшое число злодеев на Сырте. Догадывались, что сие делали они для осмотра оставленных там убитых людей и для снимания с них одежды: а после полудня, часу во втором, подъезжали к валу два человека, и привязав к копьям, оставили два письма, из коих об одном сказывали, что от находящегося у злодеев сотника Подурова к жене его, а другое, от кого и к кому писано, то было неизвестно. Ввечеру ж потревожились было в городе, по той причине, что на степи со стороны Бердской слободы, верстах в двух от города, оказалось небольшое число злодеев, из коих некоторые, как слышно было, кричали: здесь, держи, лови, коли, словно какие-нибудь были от них уходцы; между тем же и слышна была в помянутой слободе и пушечная пальба выстрелов до пятидесяти; но к городу от оных злодеев никакого устремления не было. - 15-гo числа ничего особливого не было, и злодеев по Сыртам, кроме одного их форпоста, людством несколько умноженного, было не видно. - 16-го ж ничего видно не было, а к вечеру сделалася пресильная буря, которая продолжалася до полуночи. - 17-го числа из поехавших вчера ввечеру за сеном возвратились, несколько привезши оного, кроме двух яицких казаков, о коих некоторые говорили, якобы они попались в злодейские руки, а другие мнили, что они самовольно у шли к злодеям. До полудня видны они были разъезжающие по Сыртам, но все порознь - человека по три, четыре; а перед вечером выехало их ста два и больше, между которыми ж был оренбургский сотник Подуров, сообщником злодеям учинившийся; но все они находились весьма пьяные; напротив того, выезжало из города яицких казаков около ста человек и имели с ними небольшую ружейную перестрелку. По правую сторону Бердских ворот, от города верстах в двух с небольшим, на переговорах злодеи призывали городских, дабы они еще ближе к слободе их подъезжали, коим ответствовали, чтоб они подъезжали ближе к городу; на то говорили злодеи: не для чего-де нам к вам подходить, когда у вас не станет хлеба, то все вы наши будете; - между тем про одного сакмарского казака, который родной брат находящемуся в городе сакмарскому атаману Донскому, сказывали, якобы он, отдалясь от других, говорил: не смотрите-де вы на наших пьяниц, и не тратьте-де своих людей понапрасну, ожидайте помощи от бога; без ваших-де вылазок с этими пьяницами управятся идущие на помощь вам войска, о чем-де у нас есть верные известия. - На 18-е число в ночи, для сбережения хлебного, выпущено из города по желаниям несколько и праздно находящихся иностранцев, с тем, чтоб они, как могут, пробирались в свои жительства; а поутру пришел небольшой обоз из Илецкой Защиты с хлебом (привезено оттуда ржаной муки четвертей до 100, а круп до 10 четвертей), в том числе половина взятого из заготовленного по Соляному правлению, и притом получены рапорты, что там обстоит все благополучно, и работы безостановочно происходят. С злодейской стороны сей день ничего примечено не было. - 19-го числа поутру человек до пятидесяти злодеев показывались за рекою Яиком, ехавшие к Меновому двору, видно для осмотра шляхов, а после обеда столько ж примечено их было с стороны Бердской слободы, ездивших по Сырту, а больше ничего не было усмотрено, да и форпост их, против той слободы обыкновенно содержанный, казался сегодня очень малолюден. - 20-го ничего ж не было, кроме сего, что после полудня человек до 50 показывалось на Сырту, от города верстах в четырех, которые, поездив тут немного, возвратились назад к Берду. Ввечеру сего ж числа отпущены в Илецкую Защиту прибывшие оттуда с хлебом подводы и люди. - 21-го числа ничего не происходило; оказывали только находящиеся на валу в караулах, что у злодеев, как вчера, так и сегодня, слышно было по два пушечных выстрела.

80) 22-го числа из злодейской толпы, немалое число выбравшись конницы, подъезжали близ города, только без всякой удачи, но и с уроном, причиненным им с городовой стороны из пушек выстрелами, возвратились в свой стан. В них из пушек с ядрами и картечами выпалено 31 заряд. Того числа от находящихся в Верхней Озерной и Орской крепостях гг. генерал-маиора Станиславского и полковника Демарина получены рапорты, коими они донесли: полковник Демарин, что Ильинская крепость злодеями вся выжжена; с обыватели, как они злодеи поступили, неизвестно, и что он тогда, когда благополучно прибудет к нему из Орской крепости с провиантом команда, намерен, с помощью божиею, из подъезжающей ежедневно к Озерной крепости злодейской партии захватить, и по разведании о неопасности, сделать в ближних их жилищах отмщения; на что ему Демарину от г. губернатора и позволено, однако ж не иначе, как с крайним рассмотрением, чтоб, вместо пользы, не подвергнуть себя предосуждению. Г. генерал-маиор Станиславский, по ордеру г. генерал-поручика и кавалера Декалонга, доносит: что 26-го числа минувшего декабря башкирцы, собравшись в немалой толпе, показались близ Верхо-Яицкой крепости, и на спрос от него г. генерал-поручика и кавалера объявили, что они башкирцы и мещеряки более бунтовать не намерены, а желают-де остаться в прежнем повиновении, тишине и спокойствии, с чем-де и к нему г. генерал-поручику и кавалеру одного старшину с несколькими сотниками и башкирцами присылали, объявляя при том, что чрез недолгое время и когда всех волостей старшины к Баим-Тархану сберутся, то-де они, приехав к нему генерал-поручику и кавалеру, в верности своей дадут подписки и подтвердят их присягою; что-де, кажется, и сбудется, ибо-де из доходящих со всех сторон рапортов видится, что уже более от них башкирцев и мещеряков нигде и никаких злодейств не происходит; по каковым-де обстоятельствам и линийные крепости, до усмотрения будущих обстоятельств, впусте оставлять и гарнизон и жителей из оных выводить не для чего. На сие к нему г. генерал-маиору от 24 числа января от губернатора предложено, что благословением божиим, а старанием реченного г. генерал-поручика и кавалера Декалонга, исетские башкирцы и мещеряки приводятся в прежнее повиновение, то и не иначе, как с особливым удовольствием приемлется; и как чрез то в тамошнем краю путь уже имеет быть свободный то по уведомлении о здешних обстоятельствах и к нему г. генерал-поручику и кавалеру сообщено, и требовано, дабы он благоволил постараться чрез Исетскую провинциальную канцелярию доставить сюда по линии, подрядом или на крестьянских подводах, провианта: муки до 10,000 четвертей, да круп по пропорции, ибо здесь в нем настоит крайность, яко имевшийся в казенных магазинах весь в расход изошел; и ежели оного ни откуда чрез четыре недели получено не будет, то весьма опасно, дабы здешнее немалолюдное общество, по причине голода, не пришло в колебание, а от того и высочайшим ее императорского величества интересам не приключилось бы безвозвратного вреда: в предварение сего, и от помянутого г. генерал-маиора Станиславского требовано, дабы он между тем из имеющегося в орских магазинах провианта с тысячу четвертей, во что бы ни стало и какие б лучшие средства ни нашлись, всевозможно и непродолжительно постарался сюда доставить. - С 23 по 31 число хотя злодеи в близость города рассыпанно и подбегали, только на приступ покушения не делали, а были спокойны.

81) В дополнение вышеозначенных чисел, из приватных записок в известий сие принадлежит, что 22 числа поутру слышно было от злодеев выстрелов до 12-ти, а после полудня часу во 2-м и в 3-м показалось их ста два, подъезжавших к городу столь близко и отважно к городским валам, что прежде никогда они так не подбегали; но как против их выслано было человек со сто яицких казаков и сделано по них с валу выстрелов до пятидесяти пушечных, из коих под одним башкирцем подбита была лошадь, то все они и отдалились. Некоторые говорили, будто б предводитель их Пугачев сегодня опять между ними оказывался, и якобы здешние его в лицо подлинно видели. - 23-го числа до полудня ничего было не видно, а перед вечером усмотрено было злодеев человек со сто, разъезжавших порознь, от города верстах в трех, против Орских ворот, из коих несколько приехав на увал против бывшего их прежнего лагеря и постояв тут немного, возвратились назад в Берду: знато примечали поехавших из города за сеном. - 24-го по полудни ничего ж примечено не было, а в полдень слышна была в злодейском лагере пушечная пальба выстрелов до 10, а несколько и ружейной. Еще сказывали, что за Сакмарою рекою около Сыртов видно было разъезжающих злодеев человек до 30, и якобы по Сакмарской дороге прошел к Берду неведомо какой обоз, может быть с печеным там хлебом, а ввечеру несколько злодеев, приехав ближе к городу, подбросили письма, сказав, чтоб их взяли они-де от нашего батюшки, то есть от самого самозванца и начальника их. - 25-го числа с злодейской стороны ничего не было, кроме сего, что поутру несколько проехало их по Сыртам от Нежинского редута с дровами и сеном, а после полудня человек до 30 из городских яицких казаков выпущены были за город, которые с злодеями по вчерашнему условию имели переговоры, да и пронесся после того слух, якобы оные их переговоры касались до некоторого оказывающегося между злодеями раскаяния. - На 26 число в ночи бежало к злодеям из находящихся на валу по дистанции секунд-маиора Демидова каргалинских татар десять человек, а по сей причине и выслано из города из тех же каргалинских праздно бывших в городе татар с женами и с детьми 61 человек, кои все и пошли прямо в злодейский лагерь. (63) После полудня выезжало из Бердской слободы злодеев человек до 50-ти; не подъезжая в близость города, возвратились назад, а перед вечером некоторые из них имели переговор с высланными из города яицкими казаками. От них слышно было, якобы у злодеев раскаяние умножается, и между прочего говорили-де они, не будут ли они за вины их все искоренены, и получат ли в винах своих прощение, в таком-де случае они и самозванца своего свяжут и отдадут руками. От них же слышно было, что на сих днях в Бердской слободе повешены у них три гусара, да один оренбургский казак: гусары за то, что они государю их не сделали надлежащей чести, а казак за сие, что он так скоро, как войска приблизятся хотел учинить известие в город. Между тем некоторые уверяли еще, что того самозванца ныне не только в той слободе нет, но куда и девался, они не знают. - 27-го числа ничего нового было не видно и не слышно. - 28-го числа после полудня часу в 4-м выезжало злодеев человек до 60-ти, из коих немногие подъезжали близ города, делая знаки, чтоб высланы были к ним для переговора люди: но как, по особливому, от губернатора приказу, на переговоры с ними, для некоторых примеченных сомнений, высылать часто не рассуждено, никто на сей случай за город выпущен не был, то оные злодеи, поездя кругами, и возвратились назад. 29-го числа после полудня часу в 3-м еще показывалось их позади навозных куч человек до 30 с одною значкою, из коих человека два-три ночью близко к городу подъезжали, а еще толпа их, но гораздо люднее, и также с одною значкою, стояла в отдалении; передовые злодеи кричали, чтоб высланы были к ним для переговора яицкие и оренбургские казаки; особливо требовали они яицкого войскового старшину Мартемьяна Бородина, или сакмарского атамана Донского, объявляя, что то в пользу государыни; но как им в том отказано, а ответствовали крича с валу, чтоб они сами ближе подъезжали к городу, то они, не склонясь на сие, и отъехали все прочь. Еще слышно было, что два яицкие казака из находившихся в городе, приехав к Яицким воротам на одной лошади, запряженной в дровни, из коих один сидел на лошади верхом, а другой стоял на дровнях, у маленькой кадочки, покрытой рогожею, и требовали усильно пропуска за город, якобы за водою, с прочими; но как бывший тут офицер и караульные, по их скоропостижности и усильству, усумнились об них, и осмотря маленькую их кадочку, нашли, что она не имеет дна и поставлена только на рогожу для одного виду, то оные казаки, оборотя лошадь свою, поскакали назад, и поворотя в переулок уехали из виду; а потому и заключили, что намерение их было бежать к злодеям. Сего числа ездившие за сеном к Нежинскому редуту возвратились, навьюча оного на воза довольно. (64) - 30-го числа в полдень выпущено за город праздно находившихся бердских и чернореченских жителей женска пола около 60 человек, да три старика из отставных, кои по выходе за город верстах в трех все приняты были злодеями и отведены в Бердскую слободу. - 31-го числа с стороны злодейской, за бывшим сего утра бураном, ничего было не видно, а после полудня, когда поведрило, примечены одни их яртаулы, не в большом людстве находившиеся; сказывали, якобы два человека отдалились от яртаула и воткнув шапки на копийные древки, давали знак, чтоб кто-нибудь выслан был к ним для переговора; но как они стояли от города в отдалении, то никто к ним выслан и не был, и никаким знаком не ответствовано. Еще известно было, что один солдат, находившийся в карауле на валу, украв два хлеба и две шубы у товарищей своих, ушел к кирпичным сараям, а оттуда пробрался к злодеям в Берду. Ездившие сего числа к Нежинскому редуту за сеном, навьюча оного без всякого от злодеев препятствия, возвратились с сеном.

Часть VI. - Продолжение Оренбургской осады: бывшие на злодеев из города вылазки; приступы самозванца Пугачева и сообщников его к Оренбургу: усилование его и другие приключения февраля с 1-го, марта по 1-е число 1774 года.

82) 1-го, 2-го и 3-го числа февраля, как днем, так и ночью было спокойно; а между тем, от 1-го числа к гг. полковнику Демарину и генерал-маиору Станиславскому, по причине бывшей в Оренбурге крайней нужды в пропитании воинских служителей и граждан, и дабы от них худых внутренних следствий и высочайшим ее императорского величества интересам невозвратного вреда не произошло, предложено, чтоб Станиславский с посредства Демарина из имеющегося в орских магазейнах провианта муки, хотя с восемь-сот четвертей, да круп на то по пропорции, во что бы ни стало и какие б лучшие средства ни нашлись, всевозможно обще постарались в Оренбург доставить. - 4-го числа злодеи выбрався поутру из ям своих, в немалом количестве показались близ города против пушечного двора на прежней их батарее, и хотя против них, в рассуждении того, что они таковыми подъездами делали только один обман и в высылках затруднение, из города высылки не было; однако ж, в отвращение их, выпалено в толпу их из пушек один заряд. 5-го, 6-го и 7-го чисел было спокойно; только последнего числа губернатор, желая побудить находящихся в злодейской толпе разного звания людей от заблуждения их к раскаянию, с истолкованием учиненного ими противу должного ее императорскому величеству рабского повиновения, заслуживаемого непрощаемой казни злодейства, послано в толпу и увещание, дабы они, рассмотря свою совесть, конечно пришли в раскаяние и возвратились в прежнее состояние, надеялись бы всемилостивейшего ее императорского величества по природному ее великодушию прощения; причем состоявшегося 15 числа октября прошлого года манифеста печатный экземпляр, и для башкирцев и прочих иноверцев и на татарском диалекте перевод приложен; но они злодеи не только на то увещевание не склонились, но с большим ругательством оное возвратили. К тому в дополнение из приватных записок следует сие, что февраля 1 числа пред полуднем слух пронесся, якобы еще во время бывшего поутру тумана за Черноречьем слышали пушечную пальбу выстрелов до 12-ти, а после полудня видели толпы ехавших верхами людей к Берде, а кто они были, в достоверность никто не мог сказать. Еще говорили, будто б с соборной колокольни видели злодеев ста два или более, ехавших из Берды в Каргалинскую слободу. - 2-го числа, кроме подтверждений вчерашних примечаний, ничего слышно и видно не было: только говорили еще, что один из оренбургских казаков, отправленный вчерашний день с товарищем от Озерной крепости с депешами к генерал-поручику Декалонгу и к генерал-маиору Станиславскому, возвратился назад, а о товарище своем объявил, якобы он, имея у себя все те депеши, поотстал от него для телесной нужды, и хотя он в ночное время старался его сыскивать, но не нашел, и куда он отлучился, того не знает. - 3-го числа была буря и великий снег до самого полудня, а затем ничего было не видно и не слышно. - 4-го числа выезжало из Берды злодеев человек около 20, кои все были: оренбургские, бердские и чернореченские казаки, а яицких ни одного тут не было. Они, подъехав ближе к городу, кричали, чтоб высланы были для переговора с ними люди; но понеже в словах их ни скромности, ни умеренности не было, а слышны были одни только угрозы, они ж и ближе к городу подъезжать не хотели, а потому и выстрелено по них из одной пушки от Бердских ворот, отчего они и уехали назад. После полудня, для сбережения хлеба в городе, выпущено бердских и чернореченских казаков, жен и детей, 46 душ, которые все и пришли прямо в Бердскую слободу по проложенной злодеями дороге. - 5-го числа ничего примечания достойного было не видно и не слышно, только ездившие для сена за Нежинский редут, хотя и с великим трудом от бездорожицы, однако ж все навьюча оного, возвратились из злодейских шлягов, нигде там не видимы. - 6-го числа поутру, около 9 часа, по причине многочисленной пушечной пальбы, бывшей в Бердской слободе и около оной, весь город был встревожен. Сия пальба происходила залпами из 3, 4 и 5 пушек разом, (65) а иногда и порознь, так что всех выстрелов считали более 50. Многие признавали, что то произошло у злодеев от прихода к оной слободе ожидаемых для освобождения города от осады войск, а потому множество народа на высоких местах и на городских валах сделались зрителями, ожидая с великою радостию своего избавления, да и сам г. губернатор со всеми чиновными людьми, стоя на валу у Бердских ворот, тож смотрели, но, быв тут до 12-го часа, разъехались. После полудня, часу в 1-м и в 3-м, слышан был на Берде частый звон в один колокол на подобие набата, и догадывались, что то делали злодеи по казачьему обыкновению для сбора людей; а потом выезжало оттуда человек до 15-ти, и давали знак шапками, чтоб высланы были из города люди для переговора, и хотя сей день рассуждено для такого переговора выслать небольшое число людей, и назначены были к тому: сакмарский атаман Донской и таможенный инспектор (прапорщичьего чина), новокрещеный, да казаков человек до 10 (а еще в запас до 20 человек было приготовлено у ворот); но понеже все они не скоро собрались и за город выехали, от злодея между тем отдалились к Берде, а после хотя человека два и в даль за ними ездили, только они съехаться с ними не отважились.

83) С 7-го по 22-е число было спокойно. - 22-го злодеи во многолюдстве, выбрався из ям своих под предводительством самого вора Пугачева и перешед вниз по Сакмаре лежащую дорогу, где маяк ниже Оренбурга, подъезжали в близость города, для чинения с коими перестрелки выпущены были с двумя пушками верные яицкие и здешние казаки, кои с нам злодеем ружейный огонь и производили, по причине чего оные злодеи и убеждены, с уроном от учиненных с городовой стены пушечных выстрелов, возвратиться в свои ямы. По приближении их, выпалено с городового вала из пушек с ядрами 16 зарядов. Оные числа с 7-го по 22-е дополняются из приватных записок и известий нижеследующим: 7-го числа было спокойно; на 8-е число в ночи прибыл из Илецкой Защиты посыланный туда сержант Туленков, с ним из тамошних по Соляному правлению и по градской команде магазейнов провезено провианта около 90 четвертей, в том числе заготовленного помянутым Правлением 60 четвертей, да в подспорье, хлеба, покупной там по Соляному правлению рыбы 16 пуд. Сей привезенный хлеб многих чрезвычайно обрадовал: ибо до привоза оного, по крайней нужде, убогие и маложалованные люди покупали уже по 6 и по 7 руб. один пуд, да и по той малослыханной цене с великою трудностию находили. После полудня часу в 4-м оказалось злодеев на степи до 150 человек, из коих большое людство разъезжало в трех, человек до 30-ти в одной верстах, 3 человека, самые отважнейшие, подъезжали к городу сажен на сто, но все, по примечаниям, в пребезмерном были пьянстве, а особливо последние, столь близко и отважно подъезжавшие, скача на лошадях своих и кривляясь на обе стороны, кричали, чтоб выслан к ним был для переговора яицкий старшина Бородин, объявляя при том, якобы они Яицким городом уже завладели, и долго ли-де вам, Яицким казакам, в городе помирать голодом; мы-де хотя взять его и не можем, но скоро голод принудит вас к сдаче. Кому-де вы служите, губернатору или Тимашеву, браня их обоих скверною бранью. - 9-го числа ничего было не видно, а хотя малое число злодеев и появилось было на сыртах, но не подъезжая к городу, постояв там немного, возвратились опять в Берду. - 10-го числа выпущено за город 78 человек каргалинских татар, а после полудня выезжал из Берды сообщившийся с злодеями оренбургских казаков сотник Подуров, имея при себе злодеев человек до 30, из коих отважнейшие, выскакивая наперед, кричали: долго ли-де вам городским есть кобылятину, пора уж город сдавать: у нас хлеба довольно, выговаривая при том и другие, но все сумасбродные и пьяные речи. - 11-го числа выпущено за город, для сбережения хлеба, из своекоштных престарелых и праздно находящихся людей человек до 30-ти да женского пола человек до 10-ти, кои все пошли чрез Берду, то есть, чрез жилище злодейское, с намерением, не могут ли они пробраться во внутренние российские жилища. (66) После полудня подъезжало к городу из злодеев человек до 10-ти с такими ж речами, как выше означено. Сего ж числа отпущены были в Илецкую Защиту приезжавшие оттуда с хлебом. - 12-го, за бывшею в сию ночь великою бурею, возвратились назад в город поехавшие в Илецкую Защиту. С злодейской стороны ничего особливого примечено не было. (67) За город хотя и выслано было из яицких казаков человек до 20, в намерении, не удастся ли кого-нибудь захватить из злодеев, но из них никто не выезжал. На 13 число в ночи вышло из злодейского лагеря 5 человек, вахмистр и гренадер команды г. генерал-маиора Станиславского, захваченные злодеями около Губерлинской крепости, и солдат губернской роты, еще солдат, посыланный отсель к сибирскому губернатору, до прихода еще злодеев и на возврате оттуда давно уже ими захваченный: они, по увольнению злодейских начальников, отпущены были в Чернореченскую крепость для покупки хлеба, откуда, возвращаясь, вознамерились они по заяицкой стороне итти в город, и пришли сюда на третий день, претерпев великую трудность в пути от бездорожицы и от худой погоды. Во время сильного бурана чрез сих выходцев следующие известия произошли: 1) что главнокомандующий войсками г. генерал-аншеф Александр Ильич Бибиков находится уже в Казани; 2) вперед по Оренбургской оттуда дороге отправлен от него с корпусом военных людей г. генерал-маиор Мансуров, который-де, прошед Борскую крепость, встречен был злодеями и, имев с ними сражение, причинил им немало вреда, отбив у них 8 пушек, в том числе один единорог; 3) еще один таковой же корпус якобы находился на реке Сок в Красноярской крепости, с тем, чтоб, усмиря сбунтовавшихся там крещеных калмыков, к Оренбургу ж следовал; 4) г. генерал-маиор Фрейман находился с таковою ж командою в Бугульме, и следует оттуда к Оренбургу ж. Сей генерал также имел сражение со встречавшимися с ним злодеями, и отбил у них 3 или 4 пушки; 5) с бирской и башкирской сторон действует над злодеями и их сообщниками г. генерал-поручик Декалонг; а хотя-де они и покушались уже приступать к городу Уфе, но тут-де им удачи не было: отбиты они с немалым уроном, и потеряли 3 или 4 пушки. Все оное те выходцы слышали во-первых от трех гусар, отхваченных злодеями от команды г. генерал-маиора Maнсуровa, коих-де они злодеи, за то, что они многих из них умертвили, повесили; и еще его ж Мансурова команды от солдат, кои отвозили в город Самару отбитую у злодеев артиллерию и оттуда обратно возвращаясь к команде своей в Борскую крепость, перехвачены калмыками и привезены в Берду, кои-де и ныне тут находятся, всех их 10 человек. Самого-де предводителя их и самозванца Пугачева ныне в Бердской слободе нет; а хотя-де после последней из города высылки, день или два спустя, и приехал он к своим сообщникам в Берду, но побыв тут одни или двое сутки, ночною порою неизвестно куда уехал, взяв с собою две бочки пороху; а другие-де думают, что он насыпал в них для лошадей своих овес. Догадываются, якобы он поехал по Сакмарской дороге или к Яицкому городку, куда-де по требованиям его и конные люди ежедневно к нему отъезжают. При Берде наличной артиллерии находится ныне до 70 орудий, которая вся около тамошней церкви расставлена; сколько для оной есть пороха и снаряда, то им неизвестно; но за великим расходом многому числу быть не чают. В небытность-де Пугачева начальствуют там из Яицких казаков вышеозначенные: Кожевников, Лыков и Шигаев, оренбургский сотник Подуров, да ссылочный Хлопуша, о коем прежде неоднократно упомянуто и у коего-де все заводские мужики в команде; между начальниками ж почитается один илецкий казак, коего имя они не знают, и из сих-де людей состоит у них ныне правление, которое называют Военною Коллегией; Бердскую слободу именуют они Москвой, Каргалу Петербургом, Сакмару Киевом, а Чернореченскую крепость провинциею. - 6) В пропитании-де многие и между ими чувствуют нужду, и терпят недостаток: ибо-де запасного ничего нет, а что откуда привезут, тем и питаются; а хотя-де из съезда для продажи к ним иногда и привозят, но по великому-де их людству, оного не довольно, а затем-де и высылаемых из города людей отпущают они от себя куда кто хочет. Намеренние-де их, как слышно, состоит более в том, чтоб еще единожды и со всеми уже силами сделать приступ к городу, и ежели сие последнее их покушение не удастся им, то всем расходиться им врознь; но большая-де часть намерена пробираться чрез Киргизскую степь к реке Яику, а тут перешед реку ниже Яицкого городка, итти бы им за Волгу для овладения тамошними местами.

84) Впрочем хотя сей день и выслано было за город яицких казаков около 20 человек с тем, чтоб съехаться и говорить с злодеями, а буде возможно, то б их и отхватить: но из них никто не выезжал. На 14 число в ночи подъезжали к городу злодеи человек до 10-ти, и требовали, чтоб для переговора с ними высланы были к ним яицкие казаки; но сего не учинено; а после полудня выезжало их из Берды человек до 100, из коих отважнейшие, два или три человека, подъехав ближе к городу и привязав на кол мешочек, оставили; по привозе его в город оказались тут разные распечатанные письма из города и в город, из разных мест посыланные. Оное злодеи, как видно, в знак сего учинили, дабы дать знать, что отсель посланные и сюда ехавшие курьеры или перехвачены или самосвоевольно. у них явились, да и слышно было, что для перехвата их за Вязовским редутом на рудниках поставлена у них застава, где для присмотра таких едущих с депешами содержится у них караул. Слышно было еще, что один оренбургский казак, приезжавший из Илецкой Защиты с провиантом, и вчера туда обратно с другими отправленный, бежал к злодеям, о коем известно было, что он с братьями своими по их поступкам признаваем был за весьма худого человека. Поутру примечено было несколько злодеев, ехавших из Берды толпами к Чернореченской крепости, а потом усмотрен по правую сторону Берды, близ Маячной горы, новый у них форпост, на коем во весь день стояло конных людей человек до 100, а на самой высоте той горы поставлен был караул человек до пяти; слышно было, что то сделали они для предосторожности и для какого-нибудь ожидания; иные говорили, якобы видели несколько шляхов их по дороге к Илецкой Защите, и поутру будто б слышна была в Бердской слободе пушечная и ружейная пальба. - 16 числа ничего особливого было не видно кроме того, что на вышеозначенном новом злодейском форпосте и сегодня находилось человек до 70. По свидетельству ж нарочно посланных за реку Яик яицких казаков найден злодейский след прямо к Илецкой Защите, по коему-де шло их человек до 400, или и более, причем имели они и сани, а потому и дознавались, якобы везли они и пушки; но не поворотились ли они отошед за Сырт вправо к Илецкому городку, или устремились на Илецкую Защиту, - сие осталось в неизвестности. - 17 числа ничего невозможно было усмотреть за бывшею великою непогодью. - 18 числа ничего особливого, кроме двух злодейских форпостов, примечено не было. Из города выслано было за реку Яик казаков для осмотра воровских шляхов, которые, возвратясь, сказывали что прежде усмотренный в Илецкую Защиту шлях назад еще не пришел. - 19 числа ничего примечено не было, кроме сего, что новоучрежденный злодейский на Маячной горе форпост сегодня казался не столько многолюден, как прежде. Один яицкий казак, вчера за сеном поехавший, не возвратился, а потому и узнали, что он ушел к злодеям в Берду. - 20 числа поутру оказалось злодеев немалое число ехавших на Маячной горе, под которую они и спустились. Людство все их было, по примечанию, тысячи полторы; но к обеду все возвратились они в Берду. После полудня часу во 2-м и в 3-м еще они на ту ж гору пошли; но казалось, что людство их было более, и многие из них, спустясь под гору, перешли чрез реку Яик и там остановились, будто бы в ожидании чего-нибудь, тремя толпами против Маячной горы. Между тем со стороны Илецкой Защиты показалась чернь следующих оттоль людей, кою признавали за людей, спущающихся с тамошних высот, но точно рассмотреть и узнать было не можно: сперва за дальностию, а потом за великим снегом и бураном. Злодеи в вышеозначенных толпах за рекою Яиком стояли до самой темной ночи; после сказывали, якобы часу в 8-м или 9-м вечера слышны были там на степи три или четыре выстрела из пушек; но из города по сим примеченным обстоятельствам никакой высылки и проведывания учинено не было. - 21 числа, за великим сего числа бывшим туманом, с злодейской стороны ничего усмотреть было не можно; только слух пронесся в городе, якобы вчера за Яик выезжавшие злодеи ездили для встречи посланных в Илецкую Защиту своих сообщников, и будто б оные, бывши там, тою Защитою подлинно овладели, а предводителем-де был у них вышеупомянутый ссылочный Хлопуша.

85) С 22-го по 27 число было спокойно, а того числа злодеи в немалой партии подбегали к городу, но не получа никакой удачи, пушечными с вала выстрелами отражены и возвратились в гнездо их. С городовой стены выпалено в них из пушек с ядрами 1, да с картечами 1 заряд; а 28-го и 29-го было спокойно.

К тем с 22-го по 29 число из приватных записок в прибавление принадлежит сие, что 22 числа, поутру часу в 6-м, слышны были в Бердской слободе три выстрела пушечных, из-за чего и признавали: не будет ли в сей день от злодеев двоекратное устремление к городу, которое и было сперва поутру часу в 10; людства их было тут до 100; подъехав они к тому месту, где навоз вываливают, остановились, и человека два, три, поехав ближе к городу, повесили на палке мешечек с письмами; тут были партикулярные письма, все распечатанные, и несколько пустых распечатанных пакетов, подписанных рапортами и сообщениями, знать в том виде, дабы знали в городе, что они имеют способы всех отправленных отсюда и сюда курьеров перехватывать. Между оными найдено еще злодейское письмо, наполненное самых ругательных и пьяных выражений, с угрозами губернатору, ежели город в их руки не будет отдан. После полудня часу во 2-ом еще оказались они злодеи, выезжающие из-за Маячной горы к кирпичным сараям: было их всех в разных небольших толпах от 70 до 80 человек, из коих человек до 10-ти выезжали ближе к городу, а потом для переговора с ними и выслано было из нерегулярных людей человек до 20-ти; но как в толпы их с вала от водяных ворот сделали выстрелов до 50-ти, и одно ядро легло под самой толпой, и снег сильно всбросило (некоторые сказывали, что убито им один или два, а другие сие отрицали), то все они и начали отдаляться, а потом немного постояв на одном месте, и отъехали в Берду. Выехавшие из города уверяли, что при сем случае предводитель злодеев Пугачев сам был, и якобы он вчерашнего числа с малым людством возвратился в Берду. Ввечеру и ночью разъезжавшие на той стороне реки Яика башкирцы и татары, сообщники злодеев, наехали на бывших там городских рыболовов, коих они хотели забрать и увести в Берду; рыбаки, для спасения своего, сказали им, что они сами давно желают там быть, и советовали, чтоб забрать еще неподалеку от них находящихся рыбаков же. И как злодеи за оными в ночную темноту поехали, а при сих оставили одного ясачного татарина, с тем, чтоб он гнал их в Берду, ибо те рыбаки старые и малолетные: то будучи они с тем татарином на дороге и усмотря, что он, слезши с лошади, за усталостию ее шел пешком и был только один, то дав ему удар пешнею и связав его, привели в город с имеющеюся при нем лошадью и отдали под караул в Губернскую канцелярию. - 23-го чрез допрос вышеозначенного ясачного татарина уведомлено в городе, что предводитель злодеев Пугачев к находящимся в Берде сообщникам его подлинно приехал, но в таком малолюдстве, что возвратилось с ним не более 10-ти человек; был-де он под Бузулуцкою крепостью, для воспрепятствования походу следующих к Оренбургу команд, от коих он при неоднократных сражениях разбит, и имевшаяся при нем артиллерия отнята, да и сам он якобы едва спасся. Слух о завладении Илецкой Защиты ходившими тут злодеями, и что у них предводителем тут был часто упомянутый ссылочный Хлопуша, как оным татарином, так и от многих еще подтвержден: по завладении-де сею Защитою всем им злодеям тамошние ссылочные немало способствовали, оставили они злодеи свой там караул, офицеров-де тамошних они побили кроме одного (коего имени он татарин не знал показать), да и сего оставили они вживе по просьбе тамошних рабочих ссыльных. Из поехавших сего числа за сеном слуг несколько человек позади Нежинского редута злодеями захвачено и увезено.

86) На 24-е число в ночи бежал в злодейский лагерь один яицкий казак, а поутру выбежал от злодеев канонер, по прозванью Макаров, имевший в городе жену и детей. Он командирован был отсель с бригадиром Беловым и по разбитии его Белова с командою захвачен злодеями, и находился у их всегда при пушках. Чрез допрос его известно стало, что злодей Пугачев возвратился в Берду в предварившую пятницу только в 10 человеках; ходил он с сообщниками своими тысячах в трех и более на-встречу следующих в Оренбург команд, из коих с одною идущею сюда под командою г. генерал-маиора Мансурова, имел он сражение между Бузулуцкую и Тоцкою крепостями. Сия-де команда, имея не малое число военных людей на лыжах, завела их низкими местами так, что они, зашед с тылу злодеев и прочих, так их притеснили, что едва не все они остались или побитыми или переловленными; сам-де он Пугачев спасся уходом, как выше значит, с малолюдством; о чем-де он Макаров известен от тех прибывших с ним людей; третьего же дня, то есть в субботу, выезжал он Пугачев с сообщниками своими сам для осмотра мест, где ему во время приступа к городу сделать свои батареи, и намерение-де полагал в сегодняшнюю или в завтрашнюю ночь, а конечно уже на сей неделе, всеми ныне при нем имеющимися силами приступать к городу; об Илецкой Защите подтвердил он Макаров почти все то ж, что вчера пойманный татарин в допросе своем показал. Провианта-де предводитель злодеев Хлопуша ничего с собою оттуда не привез, забрал-де только тех людей, коих они в своих злодействах потреблять могут, а прочих всех также и стариков, оставил он Хлопуша там; но Пугачев якобы весьма злобился за то, для чего без ведома и без приказа его сие место разорили, к чему он никогда намерения не имел, почитая его нужным государственным делом. По имеющимся-де у злодеев известиям, генерал-маиор Фрейман якобы и поныне находится еще в Бугульме для прикрытия тамошней стороны, а вышеозначенная-де по Сакмаре реке следующая команда, у коей командиром генерал-маиор Мансуров, может сюда прибыть не прежде, как разве на первой неделе поста; сообщники-де его Пугачева более советуют ему, чтоб итти против оной команды еще, но он не согласуясь, уверяет их, что она и без того в руки ему достанется. Провианта-де запасенного ничего у них нет, а довольствуются больше привозимым с новой Московской дороги из уезда, который высылают оттуда нарочно посланные туда злодеи, а для вольной продажи, по причине многих грабительств, весьма-де уже мало привозят. Пушек разных калибров за утратою поныне еще имеется у них в Берде до 70-ти, но в том числе не малая часть малых и неспособных, взятых с заводов; порох и ядра имеют они забранные с разных заводов, и в том он Макаров не признает еще быть оскудению. Способ к уходу своему нашел он чрез сие, что выпросился якобы для печения хлебов в Черноречье, а оттуда и пробрался он сюда, и будучи ночною порою, низменными местами, но с превеликим затруднением.

87) На 25 число в ночи хотя и ожидали злодейского приступа к городу, но оного не было, да и чрез весь день со стороны их ничего не примечено. Самый их главный ертаул или форпост столь малолюден казался. что не более трех или четырех человек при оном находилось. - 26 числа со стороны злодеев ничего ж было не видно и не слышно, а 27 числа по резолюции г. губернатора выпущены за город байрекинский торговый татарин Аит Усеев (провиантский и соляной подрядчик) с сыном его Абсаломом и с их семейством, да бывший переводчик Мансур, и еще разные татары, всех на-все до 40 человек, по их прошениям, чтоб им как-нибудь пробираться в их жительства чрез Бердскую слободу; они под оною слободою встречены были злодеями, коих примечено было человек до 30-ти, кои, окружа их, спустились с ними с той слободы; трое из оных злодеев, поехав ближе к городу, кричали, чтоб выслать к ним из города торговых людей больше: они-де нам надобны, угрожая приступом к городу, а при том ругаясь, кричали, что-де городских мы ваших капканов (о коих выше сего упомянуто) не боимся: они-де нам вредить не могут, сколько б их расставлено ни было. Часу в 9-м после полудня ушли с вала к злодеям один солдат, да татарин, почему и выпалено было с вала раза при из пушек, а чрез то в городе многие были потревожены; в 12 часу после полудня якобы примечены были позадь Черноречья ракеты, по догадкам признавали оные пущенными от следующих к Оренбургу команд, что якобы и вчерашнего числа ночью примечено. - 28 числа после полудня выезжало злодеев на степь человек до 20-ти, из коих двое, приближась несколько к городу, повесили на палке мешечек, в котором, сказывали, что положены были письма: они потом хотя и взяты были в город, но содержание их было неизвестно. А чтоб злодеи пустыми и возмущающими народ угрозами близко к городу не подъезжали, для того выпалено по них из двух пушек, почему все они назад и отворотили. После полудня выбежал от злодеев оренбургский казак, Жмуркин, захваченный ими в Илецкой Защите, где соль добывают, который сего ж вечера в губернаторской канцелярии и допрашиван. Часу в 10-м вечера позади Черноречья якобы еще примечено было пушечных ракет до 50-ти, а притом говорили еще, что злодеи, усмотря ракеты, пущенные сей ночи в городе, и у себя в Берде бросали головни, в том виде, чтоб оные почтены были за их ракеты.

Часть VII. - Продолжение Оренбургской осады, бывшие на злодеев из города вылазки, приступы самозванца Пугачева и сообщников его к Оренбургу и другие приключения марта с 1, апреля по 7 число 1774 года.

NB. Понеже экстракт или журнал губернаторской канцелярии чрез весь сей март весьма уже кратко сочинен, и состоит только в трех листах, того ради рассудил я весь оный внесть здесь напереди, не разделяя показанных в нем чисел, внесением под оные дополнения из приватных записок и известий, как то выше сего чинено; а под тем внесены будут сряду и оные записки, продолженные по 6 число апреля, которым Оренбургское осадное время кончилось.

88) 1 числа марта злодеи в близость города против пушечного двора в некотором количестве для переговорки подъезжали, но учиненными с городовой стены выстрелами из пушек прогнаны. Со 2-го по 7 число было спокойно; только между тем по полученному от г. полковника Демарина рапорту о медлительном доставлении в Озерную крепость г. генерал-маиором Станиславским для отправления в город Оренбург провианта, предложено к помянутому генерал-маиору и к нему Демарину: первому, чтоб он из того провианта достальной, как возможно, старался отправить и тем здешную крайность уменьшить; а Демарину, чтоб и он скорейшим того провианта доставлением содействовал; причем и к г. генерал-поручику и кавалеру Декалонгу, в следствие прежних неоднократных о доставлении сюда из Исетской провинции провианта, ежели далее не можно, то хотя до Орской крепости сообщено. (68)

С 7-го по 23 числа марта было спокойно, а последнего числа, чрез выбежавшего из злодейской толпы яицких казаков сотника Логинова уведомленось, что корпусом войск ее императорского величества, под предводительством г. генерал-маиора князя Голицына, на искоренение сей злодейской толпы следовавшим, сам злодей, тысячах в девяти, в Татищевой крепости засевший, разбит и только сам-пят с ним Логиновым нашел случай убежать в гнездо свое, в Бердскую слободу, стараясь притом, как сверх его Логинова, и выбежавшие уверяли, со всею своею кучею принять другие к укрывательству своему меры; однако ж чрез высланную от губернатора в Берду, за неимением конницы пехотную, человеках в 600 команду будучи приведен в крайнее замешательство, единственно с верными ему человеками в двух тысячах, забрав лучшее имущество и десять пушек, бежал чрез называемый Общий Сырт, и шатается в степи; а между тем объявленная здешняя команда, заняв Бердскую слободу, тотчас получила оставшихся от него разного сорта, в том числе и вновь на заводах им Пугачевым по своей моде налитых, с пятьдесят артиллерийских орудий с припасами, да несколько провианта, которым как и подвозным при корпусе гарнизон и гражданство возымели некоторое удовольствие, да и пленников разного звания людей, оставшихся от него злодея, к той здешней команде пришло и явилось до 1000 человек; а на 24 число и от г. генерал-маиора и кавалера князя Голицына получено сообщение, что он с вверенным ему корпусом достиг до Татищевой крепости и выше писанное злодейской толпе поражение учинил, в коей-де, по объявлению пленных, было менее девяти тысяч выбранных и отчаянных злодеев, причем-де их побито до двух тысяч, да в плен взято 3000 человек, и 36 орудий в добычу получено, только-де сам злодей Пугачев мог от того уйти, потому что кавалерия, за усталостию лошадей и от форсированного марша и глубоких снегов, как и продолжительного сражения, не могла сего беглеца достичь, хотя преследование было 20 верст. Получа сие уведомление, губернатор тотчас не оставил для сведения сообщить к гг. генерал-поручику и кавалеру Декалонгу и генерал-маиору Станиславскому, да к полковнику Демарину, равно и в другие места предложил, а притом, по требованию означенного г. генерал-маиора князя Голицына, для примечания и преграды пути его злодея, учреждены от Оренбурга до Рычковского хутора, близ Татищевой крепости имеющегося, и между Сеитовой слободы, Берды и Сакмарского городка, далее ж и по новой Московской дороге до деревни Беккуловой, из казаков и сеитовских татар разъезды; сверх того о поимке его злодея, с обещанием от его сиятельства г. генерал-фельдмаршала и кавалера графа Захара Григорьевича Чернышева, кто оное учинит, дачи в награждение 10,000 рублей, во всех местах публиковано, и хотя губернатор, к пресечению злодейских предприятий, вышеписанную преграду чрез разосланных, сколько собраться могло конных нерегулярных с несколькими пушками учредил, но, к крайнему прискорбию, услышал чрез посланного от него к Сеитовой татарской слободе к привозу в город провианта нарочного татарского старшину, помянутый злодей со всею толпою, которая следовала, шедши во всю ночь целиком, миновав новоразосланные пикеты, пришла в ту Сеитову слободу, от которой виден был местах в трех пожар; следовательно и заключается, что более стремление его злодея клонилось внутрь Башкирии; а как, по неимению конных войск и по ослаблении от продолжавшихся блокады и голода пехоты, поимку учинить был отсюда не в состоянии, наипаче ж, что и внутри было не без опасности, то реченному г. генерал-маиору и кавалеру от 27 марта сообщено и прошено, дабы благоволил он к преследованию того злодея поспешествованием вверенных ему войск не оставить; между чем помянутый злодей, не находя к укрывательству своему прибежища и учиня в Сеитовой слободе татарам разного рода злодейства и набрав тотчас из окольных мест в толпу свою разного звания людей, то есть, башкирцев, заводских и помещичьих крестьян и прочих тысячи с четыре, засел было в Сакмарский казачий городок: однако в оном поспевшим по вышеписанному сообщению в команде реченного г. генерал-маиора и кавалера деташементом (69) атакован и совершенно разбит. И так вся его изменическая толпа сколько захватом живых, а не менее и побитием, совсем истреблена: только сам он злодей с малым числом сообщников его паки укрылся и бежал в Башкирию, где однако ж отправленными за ним легкими войсками преследуется; а к тому и пришедшие в раскаяние старшины к поимке его общим увещанием побуждаются, и уповательно ими упущен не будет, а чрез то и прежнее народное спокойствие и тишина совершенно восстановиться может, в рассуждении которой губернатор по должности своей всевозможно упражняется. И так теперь город Оренбург, по одержанной под предводительством помянутого г. генерал-маиора и кавалера войском над злодеем совершенной победе, от угрожаемой опасности и тесноты получил свободу, и граждане тем вящше обрадованы, что от шести-месячного страдания в пропитании достигли вдруг старанием его г. генерал-маиора и кавалера хлебного, хотя не изобильно, но некоторого удовольствия, а горнизон полного трактамента. Сие есть все то, что в журнале губернаторской канцелярии внесено; здесь в дополнение его вносятся беспрерывно уже приватные записки и известия, по самое окончание оных, следовательно и Оренбургской осады.

89) На 1 число марта с вечера слышны были в злодейском лагере три или четыре выстрела пушечных. Из допроса вышеозначенного казака Жмуркина слышно было следующее: злодеи в Илецкой Защите приступ сделали на рассвете дня; во время утрени подошли они с той стороны, где добывание соли происходит, овладев всеми дворами, в которых живут своекоштные, кои подошли почти к самому оплоту той Защиты, от которого они в Защиту из имевшихся при них пушек и ружей стрелять стали. Находившаяся там регулярная и нерегулярная команда хотя несколько и стала было обороняться, но превосходному злодеев людству долго противиться не могла, а особливо когда содержавшиеся в командах скованные ссылочные выводились, командовавший-де там капитан Вирачев скоро был ранен в ногу и отлучился в квартиру, а злодеи, сообщась с теми ссылочными и ворвавшись в Защиту, овладели всем; помянутого капитана Вирачева и бывшего в команде его подпоручика убили до смерти, а находившегося с стороны Соляного правления при добывании соли капитана Ядринцова, хотя-де и намерены они были повесить, но тамошние своекоштные предводителя их ссылочного Хлопушу упросили, а особливо уговорили его к тому жена и сын оного Хлопуши, давно уже в той Защите жившие, оставить его живым, почему он и не умерщвлен, а потом остригши ему Ядринцеву волосы по-казацки велел-де он Хлопуша быть ему там атаманом или сотником. Хлеб, имевшийся в тамошних магазинах, роздали они весь ссылочным, а часть якобы взяли из него и с собою. Тамошнюю регулярную команду, коей было не более 70-ти да казаков около 120 человек, забрали они злодеи и привели в Берду, а из ссыльных взяли одних тех, кой моложе, крепче и намерениям их надобны, престарелых же и дряхлых всех оставили там; из пушек увезли три или четыре, да пороху около 20 пуд. Всех злодеев в приезде туда было от 6-ти до 7 сот человек. По допросу того ж казака Жмуркина, слышно было, якобы предводитель злодеев намерение свое приступить к городу отменил, а вместо того положил отправить из находящихся при нем людей разные партии против идущих к Оренбургу войск; да и примечено было, якобы две злодейские толпы пошли к Черноречью, каждая людством сот по пяти человек; впрочем неизвестно, по какому сумнительству или подозрению оный казак Жмуркин не освобожден и в дом его не отпущен, но удержан был, при Губернской канцелярии под караулом.

90) 2-го числа вышли от злодеев один сержант Бирского баталиона, оставшийся после полковника и коменданта Чернышева, да двое гарнизонных солдат, в том числе один захваченный при последней из города высылке; от них слышно было, что предводитель злодеев отправил немалый обоз на низ с разными своими и сообщников своих пожитками, а куда, не знают, а вчера-де после полудня прибыло к ним из Яицкого городка тамошних казаков и калмыков с их женами и с детьми около тысячи человек, якобы для того больше, что, за непривозом туда хлеба, не стало у них провианта. Все они шли по за-Яицкой степи, и реку-де Яик перешли близ Черноречья. Еще сказывали они, якобы и в Бердскую слободу подвоза хлебного ныне нет. Часу во втором по полудни выезжало злодеев около ста человек на Маячную гору, где постояв они недолго, возвратились опять в Берду; сего ж числа после полудня выпущено за город для сбережения хлеба восемь человек касимовских и других татар; сказывали, что послано с ними к злодеям от г. губернатора увещательное письмо. Еще носился слух, будто б трое или четверо яицких казаков, ходя по валу, считали расставленные около города пушки: почему, как подозрительные, отданы они под караул. - 3-го числа ничего особливого примечено не было, и злодеев, кроме малого числа, на их ертауле было не видно: только уверяли за-подлинно, что предводитель злодеев Пугачев, будучи в Яицком городке, женился на одной девке, дочери тамошнего казака и кузнеца, называемой Устиньей Петровой, которую знающие люди почитали за великую тамошнюю волокиту, (70) и для сего-де у всех его сообщников великая была там попойка с пушечною пальбою, а то ж делали и здешние злодеи по получении об оном ведомости. Еще говорили, якобы в прошедшую ночь слышно было в Бердской слободе несколько пушечных выстрелов, будто бы видны были за Чернореченскую крепость пушечные ракеты; в соответствование чего здесь в городе пущено было их 6 ракет. - 4 числа поутру видно было едущих к городу от Бердской слободы человек до пятидесяти; но они, не подъезжая близко к городу, постояв на степи немного, возвратились назад. Еще сказывали, якобы три злодейские толпы видели едущих одна к Черноречью, а другая к Губернаторскому хутору и на тамошние Сырты, а третья будто бы шла к Сакмарску чрез Сырт и пробиралась к Красногорской крепости; да и была молва в городе, что предводитель злодеев из Берды отлучился к Яицкому 20 городку, или на-встречу следующих к Оренбургу команд, а налеред-де себя отправил он свой багаж в помянутый городок. В 9-м часу вечера пущено было 4 ракеты, а потом во 2-м часу по полуночи якобы примечены были и позади Черноречья четыре ж ракеты.

91) 5 числа ничего особливого не примечено, кроме сего, что одна толпа злодеев, в двух или в трех стах человеках, во 2 часу пополудни, шла по той стороне Сакмары реки к Каргалинской слободе, - догадывались, не были ль то башкирцы, пошедшие от злодеев в свои домы; о предводителе злодеев подтверждали и сегодня, что он из Берды отлучился, да и ертаул тамошний поутру только в трех или в четырех человеках казался. - 6 числа поутру выезжало злодеев на Маячную гору человек около ста; но все они, постояв тут немного, возвратились назад к Берде. - 7-го числа поутру и до полудни, за бывшею непогодью, ничего усмотрено не было; а после полудня в 4-м часу пришли на лыжах из Верхней-Озерной крепости 4 казака; по приезде их уведомленось, к великому обрадованию городских жителей, что прибыло уже в ту крепость из Орской крепости два обоза, за провожанием легких команд, и еще обоз оттуда ожидается, и как придет и непогодь позатихнет, то станут оттуда отправлять провиант и в Оренбург. (71) - 8-го числа после полудня, по причине хлебного недостатка, выпущено за город татар и разных рабочих людей 151 человек, кои все пошли прямо к Берде; навстречу им выехало злодеев человек со 100, между ими ж находился один оренбургский казак, захваченный в Илецкой Защите. Сей, отделясь от злодеев, вознамерился бежать в город, за которым погнался было один злодей из яицких казаков, который почитался за наездника и был свойственный находящемуся в городе войсковому старшине Мартемьяну Бородину; но потому, что он был очень пьян, из города ж выпущены были, в числе вышеозначенных людей, два оренбургские казака, с тем чтоб им побывать у злодеев в Берде, а оттуда выдти в город с надобными об них известиями; которые, усмотря удобный случай к поимке оного злодея, и соединясь с тем бежавшим в город оренбургским казаком, его поймали и привезли в город; чрез сего выбежавшего и того пойманного злодея заподлинно уведомились, что начальника злодеев в Берде нет, а уехал-де он на низ. Но как оный яицкий казак безмерно был пьян, то за тем сего числа и не допрашиван. - 9-го числа поутру вышло из злодейского лагеря 5 человек, в том числе один оренбургского гарнизона капрал Добрынин, бывший в команде бригадира Билова; чрез них и чрез допросы вышеозначенных слышно стало в городе, что начальник злодеев, взяв с собою отборных людей около 2000 человек и 10 лучших артиллерийских орудий, из Берды уехал, а куда, о том точно не знают; некоторые-де признают, что он пошел на-встречу следующим к Оренбургу войскам; другие думают, что пошел в Илецкий городок, куда-де он все свои пожитки наперед послал; а иные еще мнили, якобы он совсем на утек пошел, а куда, неизвестно. Пред отбытием-де своим, в ночное время, приказал он задавить из главных и войсковых своих начальников полковника Лысова, который его злодей при разделе добычи, помянутый Лысов тот самый, который при нем и без него все воинские наряды и распоряжения делал, да и в войске Яицком был он не без знати, за тем-де днем и публично умертвить он его не отважился; (72) между всеми-де в Берде находящимися злодеями, якобы началось и происходит несогласие; часто случаются смертоубийства, а суда и расправы за то никакой нет. После полудня, часу в 3-м, выбежал еще от злодеев оренбургский казак, прозванием Пермяков; он послан был от г. губернатора в Верхнюю-Озерную крепость с письмами, и захвачен злодеями назад тому недель шесть, сказывал, что с ним сего дня после обеда бежало было еще пять человек, но оных, нагнав злодеи, возвратили назад, а он, имев под собою лошадь по-лучше, уехал вперед и спасся от их поимки; более ничего невозможно было увидеть, потому что допросы выбегающих от злодеев, пойманных, со вчерашнего дня начали производить, и оных людей содержат в губернаторском доме, а не в Губернской канцелярии. (73) - 10-го числа, кроме малолюдного злодейского ертаула, под Бердою ничего примечено не было; чрез вышеозначенных же выходцев и пойманного злодея, пронесся чудный слух, якобы в помянутой слободе, при которой в буераках находится великое множество мертвых тел, побитых и удавленных злодеем, оказываются частые привидения, и тревожат их обличением о своей невинности и о их варварствах, да и требуют погребения тел своих в землю; а за тем-де злодеи в ночное время и за водою на реку Сакмару, не только по одиночке, но и малолюдно уже не ходят, да и во снах-де оным злодеям с такими представлениями кажутся. Однажды, якобы, так они в ночное время чрез то встревожились, что возмечтав, будто наступают на них военные люди, стреляли из пушек. Ежели сие справедливо, то без сомнения происходило в них от воображения, в рассуждении многих их злодейств, чему движение их совести и всегдашнее пьянство наибольшею могло быть причиною. - 11-го числа до полудня ничего особливого не примечено; а после полудня несколько злодеев приехало в разных толпах от Чернореченской крепости в Бердскую слободу; но всех их признавали не более трех или четырех сот человек; притом сказывали, якобы еще и вчера такие ж толпы и оттуда ж едущие были видны; догадывались, не после ль сражения с идущими к городу командами оные толпы возвращались назад, или то были башкирцы, возвращающиеся в домы свои.

92) 12-го числа ничего было не видно, кроме сего, что со стороны Чернореченской крепости и сегодня от 50-ти до 60 человек примечены едущие в Берду. - 13-го числа то только слышно было, что выезжало злодеев на Маячную гору от 10 до 15 человек, и тут постояв немного, возвратились назад в Бердскую слободу. - 14-го числа, за бывшим снегом, видеть ничего было не можно. - На 15-е число в ночи вышли от злодеев один артиллерийский капрал да канонер, захваченные к ним в команде покойного бригадира Билова, да 4 человека из дворовых людей; чрез них слышно стало в городе, якобы предводитель злодеев имел двоекратное сражение с идущими к Оренбургу передовыми командами, разбит, и пошел было на утек к Илецкому городку, с намерением пробраться оттуда на Яик, но на переходе-де его отправлена одна команда из Ново-Сергиевской крепости прямою дорогою к тому городку, которая его в оном атаковала, и держит тут в осаде до прибытия другой команды, туда ж следующей из Яицкого городка, а передовые-де войска вступили якобы уже в Татищеву, в Нижнюю-Озерную и в Рассыпную крепости, и так оный злодей со всех сторон стал окружен; отсюда из Берды хотя-де он и требовал в подмогу артиллерии, но оная-де к нему не послана, затем, что дорога уже заперта и проехать не можно; в лагере-де злодейском, то есть в Берде, в пропитании все люди претерпевают крайнюю уже нужду, и подвозу хлебного ни откуда нет. Пред полуднем видно было идущих из Бердской к Каргалинской слободе человек до 500; признавали их за башкирцев, пошедших в Башкирию, в свои домы. На Маячной горе появилось злодеев человек от 10-ти до 15-ти, с одною значкою, которые, немного постояв тут и выпаля несколько из ружей, уехали в Берду. Догадывались, что они выезжали для какого-нибудь присмотра; еще сказывали, что в Бердской слободе слышно было несколько пушечных выстрелов: признавали, что то чинено злодеями по причине великого имеющегося у них пьянства. - 16-го числа, перед утром, выехал из злодейских рук Московского легиона корнет Пустовалов; он и еще два офицера отпущены были из оного легиона, по их прошению, в домы их, и едучи из Симбирска к Кичуйскому фельдшанцу, близ оного перехвачены в Берду 1-го числа января; предводитель злодеев сперва велел было их умертвить, но отведен от того его сообщниками, и так-де он приказал их остричь, сказав, чтоб они служили ему верою и правдою; товарищи-де его находятся в Пречистенской крепости в ведомстве поручика Шванвича, который определен там от злодея атаманом, а он Пустовалов находился в Берде, и на сих днях послан был в Чернореченскую крепость для печения хлебов, которые испекши там, умыслил с имевшимися при нем двумя солдатами и один слугою уехать в Оренбург, да и приехали к городу на двух лошадях с тем хлебом, который она, будучи в Берде, заготовили. Поутру вышли еще оттуда казачий капрал, захваченный злодеями в Илецкой Защите сам-третий; были они там для печения ж хлебов, которые с собою ж на салазках и привезли; чрез них подтвердилось вчерашнее о Пугачеве известие, что его в Берде подлинно нет, и что он, по разбитии его от следующих к Оренбургу команд, ушел к Илецкому городку и там атакован. В Бердской слободе главными имеются яицкий казак Шигаев, вышеупомянутый ссылочный Хлопуша, оренбургских казаков сотник Подуров, который у злодеев произведен полковником, да оренбургских же казаков недавно бежавший туда из последней в Илецкую Защиту посылки казак Семьянов, великий вор и конокрад; они, получа ведомость о приближении войск (которые-де сегодня или завтра заступят в Татищеву крепость), послали от себя в Чернореченскую крепость, чтоб тамошние их сообщники все приезжали к ним, да и видно было сего числа, что оттуда в Берду не малые обозы шли; вчерашняя-де пушечная пальба, слышанная в Берде, была у злодеев для пробы полученных ими с завода новых пушек и хотя-де у них пушек еще не мало, но пороху и снарядов не довольно; приближение войск слыша, хотя они и боятся и намерены сопротивляться до последней своей погибели, но между тем-де, имея у себя много вина, находятся они во всегдашнем и безмерном пьянстве. Сего ж числа на базаре начали продавать печеный хлеб в 25 коп. и в 20 коп. фунт, а прежде, как выше под 9-м числом сего месяца из приказа г. губернатора значит, продавали его от 30 до 40 коп. фунт. (74)

17-го числа, за великою непогодью, ничего видеть и слышать было не можно; а ввечеру выбежали от злодеев два человека оренбургских казаков, но что они показывали, того узнать было не можно; сие только слышно было, что они из тех четырех человек, которые посыланы были от г. губернатора для проведывания следующих к Оренбургу войск, и перехвачены были злодеями под Бузулуцкою крепостью, не дошедши до оных войск верст за 10. - 18-го числа поутру вышло из злодейского лагеря три человека солдат, один губернской Тобольской роты, другой здешнего и третий Верхояицкого баталионов: от них и от вчерашних выходцев подтверждено, якобы передовые следующие сюда войска приближаются, или уже и вступили в Татищеву крепость. (75) 19-го числа поутру выезжало злодеев из Берды человек с 15, из коих один, подъехав ближе к городу и повеся на палочке мешечек, возвратился к своим товарищам, а потом и все они назад уехали. Признавали, что в оном мешечке положены были какие-нибудь письма, но о содержании ничего было не слышно. (76) После полудня часу в 3-м выбежали из Берды сержант Симбирской губернской роты, сержант Симбирского баталиона и один солдат; оных, не ведая их, ничего и ни с кем говорить, отвели прямо в губернаторский дом для допросов; однако ж пронесся слух в городе, якобы предводитель злодеев, во вторичном разбитии следующими в Оренбург командами, только в семи или осьми человеках вчера возвратился в Берду, и бывшая-де при оном артиллерия вся у него отбита, а оные-де команды все и со всех сторон приближаются к Оренбургу. 20-го числа поутру усмотрены были три ертаула злодейские, один обыкновенный при Бердской слободе на Сырту, другой на Маячной горе, а третий за Сакмарою рекою на Сыртах, и слышны якобы были в помянутой слободе три пушечные выстрела, а затем в 10-м часу поутру пошли великие толпы и обозы злодейские к Чернореченской и далее за оную крепость; догадывались, что предводитель злодеев с лучшими своими сообщниками пошел еще на встречу идущим к Оренбургу командам, или уже и вовсе наутек. - 21-го числа, для узнания о числе оставшихся в Берде злодеев, была из города высылка яицких и оренбургских казаков и калмыков: всех их было до 600 человек пеших, и при них семь пушек, которые везены были на санях пешими ж людьми. Сия высылка выступила из города часу в 10-м поутру, и отошед версты с полторы, остановилась; злодеи долго не оказывались, а наконец вышло их из Берды около 2000 человек, на то место, где у них обыкновенный ертаул; но как имевшиеся при городской команде лыжники, человек около 20-ти пошли к ним и пешие все понемногу туда ж стали подвигаться, то все злодеи спустились назад к Берде, а потому и городские возвратились назад. - 22-го числа ничего особливого не происходило; носился только слух, якобы вчерашнего числа после полудня бывшими на рыболовстве людьми слышна была около Татищевой крепости пушечная пальба и будто б около полуночи видели в той стороне пущенную ракету, чему в соответствование и в городе три ракеты пущены. Еще пронесся слух, якобы сего числа вышел от злодеев один казак: но подлинно про то узнать было не можно.

93) 23-го числа, сей воскресный день, из всех бывших во время злодейской осады знаменитее и благополучнее был следующим происшествием: поутру из Берды проехал находившийся меж злодеями бывшего Яицкого войска старшины сын, сотник Логинов, с 4 яицкими ж казаками, пребывающий всегда при г. губернаторе и употребляемый им при разных его распоряжениях оренбургский купец Гаврила Крестовников сказывал, что он Логинов прислан от находящегося у предводителя злодеев первым ныне начальником, старшины Шигаева, с тем уведомлением, что Пугачев, по разбитии его генералом князем Голицыным, вчера ввечеру только сам-четверт приехал в Берду, и сей день объявил еще поход, а потому и стали-де уже все сообщники его убираться на воза, а он Шигаев согласился уже с некоторыми людьми, чтоб, между тем, связав его Пугачева привести в город, и для того б так скоро, как он Логинов приедет в город, потом донесет, дать бы к ним в Берду сигнал тремя пушечными выстрелами, не мешкав; почему он к тому своему намерению и приступит; сей сигнал, по приезде оного Логинова в город, не прежде, как часа чрез два, и учинен, а с той поры и начался выход находившихся там людей великими толпами на лошадях верхами, на санях и на дровнях, с разным их имуществом, а многие везли с собою хлеб и сено, большая ж часть шла оттуда пешие, в том числе были женщины и ребята, всех навсе чрез весь день вышло оттуда до 800 человек для занятия оной слободы. После полудня командирован был туда осьмой легкой полевой команды командир секунд-маиор Зубов, с нескольким числом егерей, яицких и оренбургских казаков, которые в ту слободу без всякого сопротивления и вступили; он нынешний день выслал оттуда пушек разных калибров 18, с принадлежащими к ним пороховыми ящиками, в том числе один единорог и один дробовик, да денег, найденных в дворе Пугачева, семнадцать бочек медною монетою, на перечет по объявлению помянутого Зубова немного больше 1700 рублей; о предводителе ж злодеев носился слух, якобы он и ссылочный Хлопуша, которого он назвал у себя полковником, были связаны в том намерении, чтоб вести их в город, но сообщники-де его, яицкие казаки и заводские крестьяне, будто б усилясь, обоих их развязали, и он-де Пугачев, взяв с собою десять самых лучших артиллерийских орудий, пошел на утек, имея при себе людей около 2000 человек; намерение-де положил сперва итти на Общий Сырт, а потом горами пробраться б ему на Самару реку, а оттуда к Волге, или на Яик; однако ж-де бывшего атамана подполковника Бородина зять, находившийся в руках злодейских, сам-четверт поскакал о дву конях к находящимся в Татищевой крепости генералам, чтоб их об уходе его Пугачева из Берды уведомить; о часто помянутом же ссылочном Хлопуше сказывали, якоб он, вместо того, чтоб с предводителем злодеев неразлучно итти, поворотил с дороги в Каргалинскую слободу, где у него была жена и наворованные им в разных местах пожитки, но тамошние-де татары, поймав и связав его, посадили под крепкий караул в погреб, и что с ним учинить, о том требовали от г. губернатора повеления; а потому и посланы туда сегодня ж надежные люди, дабы его под крепчайшим караулом привезли в Оренбург. (77) Впрочем особливого примечания стоит и сие, что сей день поутру ржаный печеный хлеб продавали на базаре по 25 копеек фунт, ибо продавцы вышеозначенную цену от 30 до 40 копеек фунт понижать стали, узнав про идущие сюда команды, при коих, как говорили, очень довольно провианта; но видя оное благополучное происшествие, сей же день к вечеру в десять, в восемь и в семь копеек продавать начали.

94) 24-го числа привезен из Каргалинской слободы объявленный злодей ссылочный Хлопуша, и с ним сообщников из яицких казаков пять человек, да каргалинский татарин в помянутой слободе от злодея Пугачева главным учредителем; тут же приехало оттуда несколько из тамошних лучших татар, чтоб тем доказать ныне свою верность и усердие. Оттуда ж и из Сакмарска привезено было не малое число башкирцев и заводских крестьян, бывших в сообществе с Пугачевым, а из Берды посылано 20 артиллерийских орудий, в которую на сей день, якобы для наблюдения порядка, послан был с командою секунд-маиор Демидов, а бывшим там яицким казакам приказано переехать в Каргалинскую слободу. Между тем носился в городе слух, что в Берде городскими людьми учинены были великие грабительства и хищения, и якобы многие пожитки в руках злодеев находившиеся, разными людьми вывезены в город. На базаре поутру продавали хлеб в 10, а ввечеру был уже и в 3 копейки фунт. (78) От командующего генерала князя Голицына приезжали сей день нарочные с известием, что он, по разбитии злодеев, вступил в Татищеву крепость с находящимися при нем военными людьми, а потом с тем, чтоб за бежавшим из Берды злодеем в погоню и для пересечения ему дороги отправлены от него разные команды. - 25-го числа поутру прислано к г. губернатору от его сиятельства генерала князя Голицына с нарочными казаками сообщение, и слышно было от тех казаков, что злодей Пугачев пробрался к вершинам реки Сакмары на хутор находящегося при нем злодея оренбургских казаков сотника Подурова, который от него называется полковником и намерен-де он оттуда пробраться, оставя Переволоцкую крепость в левой стороне, на Ново-Сергиевскую крепость в чаянии пройти из оной в Илецкий городок, а степью пробираться на нижние яицкие форпосты в Кулагину крепость; людства ж при нем около 1000 человек; но лошади-де, от глубоких снегов и бездорожья, у всех уже приустали, для того и принуждены всю имеющуюся при них артиллерию бросить на дороге. За ним от помянутого г. генерала послан в погоню гусарский полковник с командою, который и вступил уже в Переволоцкую крепость, откуда по известиям далее будет следовать. Сей день, после литургии был в соборной церкви благодарный молебен, для освобождения города от злодейской осады, при коем и г. губернатор находился. На базаре продавали печеный хлеб от пяти до трех копеек фунт.

95) 26-го числа получено было от его сиятельства сообщение, что, для преследования злодея и для поимки его, во все стороны отправлены уже от него команды; а дабы он, обратясь, не прокрался в Башкирию, то требовал, дабы с здешней стороны оное предостеречь; почему и командировано было несколько казаков и каргалинских татар на Губернаторский хутор (от города только 12 верст) для примечания на тамошних высоких местах. Сего ж дня отправлены от г. губернатора в разные места нарочные, в том числе по Московскому и Уфимскому трактам, с уведомлением. что предводитель злодеев разбит и пошел на-утек, и чтоб почтовые станции по обоим оным трактам восстановить. Для осмотра положения Бердской слободы и для разных распоряжений, ездил в оную слободу г. генерал-маиор и обер-комендант Валленстерн с штаб и обер-офицерами; из оной также и из Каргалинской слободы и из Сакмарского городка вышло сей день несколько ссыльных, своекоштных и рабочих людей 17 человек, которые из учрежденной для сих дел у г. губернатора на дворе особой комиссии и присланы при билете для содержания в главное Правление оренбургских соляных дел. На 27-е число от командующего генерала князя Голицына приехало двое курьеров, один в ночи, а другой поутру; о содержании писем его то только слышно было, чтоб с здешней стороны, для пресечения злодею к уходу в Башкирию и далее прикрыть командами места от Чернореченской крепости к Сакмарску и дальше по большой Московской дороге. После полудня потревожены были в городе, а особливо поехавшие из города в Бердскую слободу тем, якобы предводитель злодеев Пугачев с хуторов Епанечкиных возвратился в Каргалинскую слободу, и учиня там лучшим людям убийство, три или четыре двора в оной слободе выжег; то ж якобы причинено им над некоторыми и в Сакмарском городке. Хлеб продавали на базаре мукою от 1 руб. и до 80 коп. пуд, а печеный продавали сперва по 3, а потом по 4 коп., но к вечеру, по причине вышеозначенных известий, продавцы его еще вздорожали и продавали уже по 7 коп. фунт.

96) На 28-е число ночью, приехав из Сакмарского городка тамошний атаман Донский с имевшимися при нем казаками, ко их послано было туда из города 50 человек; он отправлен был занять сие место и иметь там предосторожность, дабы предводитель злодеев не прокрался тамошнею стороною в Башкирию; по вышеозначенному его сиятельства сообщению, сей атаман сам сказывал, что посланные от него по большой Московской дороге до Мустафиной деревни, то есть к самому Уралу (со 150 верст от Оренбурга), никто из злодеев не видав, возвратились к нему; а вчерашнего-де числа послал он Донский в Каргалинскую слободу родного своего брата с одним казаком, для разведывания, что там делается, которые оба приехали туда в самое то время, как от злодеев передовые люди, человек до 80 или около 100 с четырьмя значками приехали в ту слободу (но тут ли был предводитель их Пугачев, оного они узнать не могли), и сделав в оной слободе тревогу, начали-де по всем улицам разъезжать, и из лучших-де тамошних богатых татар закололи копьями 4-х человек, и дворы их зажгли, имевшегося-де при брате его казака ранили копьем, а брат его Донского, повязав лицо себе платком, чтоб не узнали и притворясь, якобы он из той же злодейской толпы, начал с прочими скакать и кричать по улицам, а между тем и нашел случай спуститься на реку Сакмару, по которой прискакав в Сакмарский городок, подал ему атаману о всем том известие. Донский команду свою имел уже готову на оседланных лошадях, и укрывая оный случай, сказал тамошним казакам для вида, что он спешит для встречи идущего с войском генерала, к чему б и они вое изготовились; выехав же из города, поскакал он не прямою дорогою к Оренбургу, а к Чернореченской крепости, а оттуда на Мосоловские рудники, и подъезжая к оным, усмотрел за собою злодейскую погоню, человек до 200; но как-де он спустился там на реку Яик, то-де оная злодейская толпа, постояв на рудниках недолго, далее за ними не погналась и возвратилась назад, может быть за усталью лошадей, а он Донский рекою Яиком безопасно уже приехал к Оренбургу. Еще сказывал он , что в селе советника Тимашева, называемом Ташлой, стоит тысячи полторы или две башкирцев, которые-де тут ожидают предводителя злодеев, или что с ним сделается; по его Донского признанию, злодейское намерение состоит в том, чтоб, перешед реку Белую, убраться на заводы, или, переправясь чрез Яик, итти в Киргизскую степь, куда, по нынешней распутице, а потом, за великим разлитием вод, воинским командам гнаться за ним будет не можно. После полудня все люди в городе были встревожены тем, что около Бердской слободы, для предосторожности и примечания, не явится ли где злодей, никаких караулов и разъездов учреждено не было, а потом из возвратившихся в Каргалинскую слободу злодеев, как сказывали, человек до 800 или до 1000 нечаянно ворвались и причинили там многим смертоубийство, а многих увезли с собою в помянутую Татарскую слободу; бывшая тут с капитаном небольшая регулярная и нерегулярная команда, хотя было и вышла к городу, но злодеи, перехватя оную на дороге, с собою ж угнали: опасся только уходом наперед начальник оной команды, капитан Сурин; при сем самом случае тут же были и ехавшие в Оренбург от его сиятельства для занятия квартир и для своих надобностей капитан и с ним 12 человек гусар, еще капитан же Григорий Пыхачев из отставных от службы, взятый в команду г. генерал-маиора Мансурова, отставный же переводчик Матвей Арапов: злодеям удалось тут оного Арапова тяжко изранить, от чего он, по привозе в город, скоро и умер; (79) одного гусара закололи, а двое остались там в неизвестности; о помянутые капитаны и 9 человек гусар в город приехали благополучно: сказывали, якобы сам предводитель злодеев Пугачев туда приезжал, да яицких-де казаков было немного, большое число состояло из каргалинских татар и башкирцев, да и сакмарские казаки и несколько калмыков; какое ж число побито тут людей и сколько злодеями увезено, то узнать было не можно. Ввечеру ж от губернатора отдан был именный приказ, что оный предводитель злодеев прокрался назад в Каргалинскую слободу, и там побил и разграбил лучших людей, а оттуда-де устремясь и в Бердскую слободу, подкрался оный к ней нечаянно во время тумана; могло статься, что в оной слободе был туман: но в городе во весь сей день никакого тумана не было.

97) 29-го числа, известясь, что злодеи еще вчера Бердскую слободу оставили пустую, забрав всех бывших там людей в Каргалу, командировано туда несколько военных людей с одною пушкою, а притом послано было несколько подвод для забрания оттуда сена и для привоза оставшегося там хлеба, что беспрепятственно и учинено; в оной же слободе найдены скрытно находившиеся яицкие казаки, с тем намерением, чтоб кого-нибудь из городских отхватить и увести к предводителю их, в Каргалу, из коих злодеев трое пойманы и в город привезены; о предводителе злодеев слышно было, якобы он из Каргалинской слободы поехал сей день в Сакмарск, но ночевать-де хотел быть в Каргалу; между тем многие заподлинно уверяли, что до полудня и после половины дня примечены за Чернореченскою крепостью идущие туда команды, из коих ввечеру несколько гусар и в Бердскую слободу вступило. Во вчерашний злодейский в помянутую слободу набег побитых и увезенных злодеями служивых людей счисляли до 60-ти человек. - 30-го числа передовая армейская команда с г. полковником Хорватом Бердскую слободу заняла, с тем, чтоб отсюда итти к Каргалинской слободе; помянутый полковник к г. губернатору присылал от себя маиора, для изъяснения потребных ему обстоятельств, а о следующих сюда генералитетах было известие, что они ночевать будут в Чернореченской крепости; передовые ж их войска в оную крепость и вступили. Оставшийся в Илецкой Защите капитан Ядринцев, уведомясь чрез выходцев, что предводитель злодеев Пугачев с сообщниками его в Татищевой крепости разбит, прислал от себя в Оренбург из находящихся в оной Защите на годовой службе двух казаков на лыжах, коими как г. губернатору и в Соляное правление о обстоятельствах, когда и как оная Защита попалась в злодейские руки, кратко рапортовал, чему в дополнение от оных казаков в помянутом Правлении взята сказка, и при рапорте статского советника Рычкова представлена г. губернатору, с требованием от него повеления о восстановлении тамошних соляных работ; с оными ж казаками прибывши оттуда священник словесно объявил, что к сопротивлению злодеев употребили себя из находящихся там служивых регулярных и нерегулярных людей только 15 человек, а прочие-де все, по приближении их к оной Защите, передались к злодеям, и так-де оную Защиту спасти, по великому числу злодеев, никакими мерами было не можно. - 31-го числа его сиятельство, командующий генерал и кавалер, князь Петр Михаилович Голицын, обще с генералом-маиором Фрейманом, с полковниками князем Долгоруковым и Бибиковым, и еще с несколькими штаб и обер-офицерами, к великому обрадованию всех городских жителей, приезжал в Оренбург налегке, и отобедав в назначенной ему квартире, в доме директора Твердышева, с г. губернатором, после стола, помешкав тут немного, отправился назад в Берду, с тем намерением, чтоб завтра, нимало не упущая времени, для преследования предводителя злодеев, Пугачева, следовать ему с командами своими к Каргалинской слободе и к Сакмарску, где оный злодей с сообщниками его находится.

Апреля 1-го числа выбежало из Сакмарского городка двое башкирцев, да один казак, чрез которых известно стало, что предводитель злодеев, Пугачев, с сообщниками своими засел в старом Сакмарском городке а намерен-де, ежели не устоит против атакующих его войск, пробираться в Башкирию, куда-де от него и указы разосланы уже, чтоб башкирцы сбирались к нему, а в Каргалинской-де слободе оставлено от него небольшое людство. В Бердской слободе пойманы 3 человека башкирцев, ехавшие к злодеям из Илецкого городка. Около полудня и после полудня часу в первом слышна была с стороны Сакмарского городка сильная канонада, что признавали за происходившее там с злодеями сражение, а ввечеру и получено известие, что злодеи, как в Каргалинской слободе, так и в Сакмарском городке совершенно разбиты, и пойманы-де тут главные Пугачева сообщники, называемые у него полковниками, из яицких казаков Шигаев, да оренбургский сотник Подуров, а сам-де он Пугачев в 40 человеках ушел на-утек к Пречистенской крепости, на самых хороших и свежих лошадях; однако-де в погоню за ним послана от его сиятельства гусарская команда. - 2-го числа, чрез присланного от г. генерал-маиора Федора Юрьевича фон-Фреймана известие получено о следующем: предводитель злодеев, Пугачев, находясь в Сакмарске и будучи от общников своих уведомлен, что передовые команды идут уже в Каргалинскую слободу, нимало не мешкав, и всеми своими силами и с артиллериею пошел из Сакмарского городка к той слободе. Ему сказано было, что оные команды сочиняют небольшое только людство; но как он сам усмотрел, что те команды, собравшись, превосходное людство сочиняют, да и распоряжены уже в порядок, то, не входя он в слободу, засел было близ ее в одном крепком месте, и начал пушечную пальбу, куда подвезены были два единорога, то он и стал подвигаться вверх по Сакмаре реке, останавливаясь во всех узких местах и производя пушечную пальбу в тот вид, чтоб между тем дать время сообщникам его у пильной мельницы построиться к бою. Как подошли команды к той мельнице, то и найдено уже у него там во фронте немалое число его сообщников: но и тут, по недолгом сопротивлении, все они были сбиты, побежали далее; сам он, как сказывали, не заезжая уже в Сакмарск, побежал толпою с небольшими людьми вверх по Сакмаре реке, куда за ним в погоню тот же самый час отправлена была гусарская команда. Кроме немалого числа побитых его людей, взято при сем сражении в плен более двух тысяч человек, и многие его главные сообщники, в том числе названные от него полковники, яицкий казак Шигаев и оренбургский сотник Подуров, писарь или секретарь его Горшков и другие; но первый, как сказывали, при поимке ограблен и убит гусарами. Теперь осталось ожидать одной поимки помянутого злодея Пугачева. После полудня прислано в город из Черноречья русских людей и иноверцев тридцать человек, и все они были в злодейской толпе и находились в Нижней Озерной и в Рассыпной крепостях; ушед после сражения, бывшего в Татищевой крепости, перехвачены оные разъездом на реке Донгузе, и показывали, якобы пробирались в свои домы. - 3-го числа ничего особливого слышно не было; к вечеру только пронесся слух в городе, якобы главнейший сообщник Пугачева, Чика, находившийся с сообщниками его под городом Уфою, разбит, и спасая себя от поимки, удавился. О предводителе их, часто помянутом Пугачеве, сказывали, якобы он засел в одной башкирской деревне, за Пречистенскою крепостью, и тут посланными за ним в погоню командами атакован. - 4-го числа, под конвоем легкой команды г. премьер-маиора Наумова, приведено в город из Сакмары отбитых при последнем разбитии злодеев две тысячи триста человек пленных людей, в том числе и вышеозначенный злодей, сотник Подуров, отставный солдат Жилкин, который у злодея назван полковником, и посылан был от него для взятия города Самары, из яицких казаков Горшков, коего Пугачев употреблял к письменным своим делам вместо секретаря, а о Шигаеве г. маиор Наумов сказывал, что при поимке его, заколот гусарами. - 5-го числа ничего особливого не было, кроме сего, что от его сиятельства князя Петра Михайловича Голицына прислано из Сакмарского городка вырученных им из злодейской толпы солдат и других людей да двух сот человек. Сей день отправлены из Соляного правления в Илецкую Защиту приехавшие оттуда казаки и священник с указом, по предложению г. губернатора, на представление оного правления о восстановлении тамошних соляных работ. Впрочем по Сакмарской дистанции привезен на сей неделе заготовленный там его сиятельством Бузулуцкой и в Сорочинской крепостях провиант, до тысячи четвертей, чрез что и голод, который почти все городские жители не малое время терпели, старанием его ж сиятельства миновался. Чрез находящегося при его сиятельстве обер-квартирмейстера известно стало, что к городу Уфе деташирован от его сиятельства с командою г. генерал-маиор Фрейман, а по большой Московской дороге гусарский полковник Хорват, да полковник же........., а ввечеру и сам его сиятельство в Оренбург прибыть изволил. 6-го числа прислано из Сакмарского городка отбитых у злодея киргизцев человек до тридцати; хотя они и показывали, что захвачены злодеями еще в осень, но правда ли, узнать было не можно. О предводителе злодеев слышно было, что из Тимашевского села Тагилы, ночевав там, побежал он на Каноникольский завод, а оттуда-де хотел пробраться на Демидовский Авзяно-Петровский завод, и башкирцы-де, бывшие в его сообществе, заглаживая свои вины, послали для поимки его своих людей. Еще носился слух, якобы предводитель злодеев, ежели б на двух последних сражениях совершенно разбит не был и получил бы тут новое усиление, то намеревался он под именем его высочества государя цесаревича Павла Петровича сообщникам своим представить неизвестного какого-то молодого человека, и называть его своим сыном, с тем, чтоб оным подкрепить еще у подлого народа все свои злодейские вымыслы.

Прибавление первое.

К описанию шестимесячной Оренбургской осады от самозванца и государственного злодея Емельяна Пугачева, со времени поражения оного злодея под Татищевскою крепостью по то число, как помянутый злодей совершенно разбит под Каргалинскою слободою и под Сакмарским городком, и из того и освобождение города Оренбурга от вышеозначенной осады последовало.

22 числа марта (1774 года) по полуночи в 5-м часу корпус его сиятельства г. генерал-маиора князя Голицына выступил весь из Переволоцкой крепости, оставя обоз и подвижной магазейн с надлежащим прикрытием в той крепости (от Татищевой, где Пугачев засел с своими сообщниками, 18 верст).

К сему маршу учинены были нижеследующие распоряжения: с полуночи отправлены были подзорные малые партии, а авангард за час прежде корпуса отряжен был: оный состоял из баталионов гренадерского и егерьского, 200 человек лыжников, да 3 эскадрона под предводительством г. полковника Бибикова. За глубоким снегом, корпус от мест, то есть от первой колонны, не иначе мог следовать, как в одну колонну; марш открывали два баталиона гренадер, потом кавалерия по частям своим смешана была с пехотою: к соединению авангарда учреждены были легкие конные партии, а вышины, по сторонам лежащие, охраняемы были лыжниками. Авангард, не дошед до Татищевой крепости верст за 8, послал от себя для точного примечания злодеев; они сию партию подпустили почти к самой крепости, а тут вдруг кинулось из них на нее 300 яицких казаков. Партия наша успела отступить, быв немедленно подкреплена двумя эскадронами драгун с пушками, чем бунтовщики были удержаны и не могли вдаль преследовать. Полковник Бибиков, как скоро узнал о том, то подошел к концу горы, с которой вся крепость открывалась в расстоянии 5-ти верст. Командующий корпусом г. генерал-маиор, будучи о сем уведомлен, приказал корпусу поспешать в марше; а между тем обозревал он местоположения: где б удобнее предпринять меры к атаке неприятеля, который, забравшись в крепость, не показывал ни малейшего вида в движениях своих. По довольному ж примечанию ситуации, его сиятельство приказал корпусу маршировать в две колонны: правая была под предводительством г. генерал-маиора Фреймана, передовой деташемент составлял особливости, и колонна подавалась к правой стороне Илецкой дороги; сим порядком войска подошли к атаке, егерями и лыжниками заняты горы к прикрытию всего марша; злодеи продолжали прежний еще вид, чтоб скрыть свое движение, не выслав из крепости никого. Между тем его сиятельство приказал занять удобные места для главных двух батарей, а г. полковник князь Одоевский отправлен был к своим баталионам на левую вышину, которой, если б не предупреждено было овладеть, то 6 злодеи могли причинять оттуда крайний вред; между тем формирован был из колонн фронт, пехота поставлена была в первую линию, имев резервы, а кавалерия составляла другую; но за глубоким снегом, почти невозможно было ей действовать. А как расстояние дозволило уже открыть батареи, то оное и решило терпение бунтовщиков, которые произвели сильную канонаду из 30 больших своих орудий. Жестокость сего огня продолжалась не менее 2-х часов.

Но как его сиятельство приметил, что отчаянных бунтовщиков и злодеев из гнезда их невозможно будет выгнать одною канонадою, то и решился наконец штурмовать крепость, у которой прежние укрепления хотя и разорены были, но самозванец поправил их сделанным из снега валом. Штурмование начато на правый ее фланг, куда г. генерал Фрейман подвел сперва баталион г. полковника князя Одоевского; командовал сим баталионом 2-го гренадерского полка подполковник и кавалер Филисов; а между тем корпус продолжал свой марш, делав косую линию, а тем и окропились наряженные к атаке войска. Стремление злодеев весьма было на них усильно, да и вывезли они из крепости 7 пушек, поставя их на одном пригородке, который был противу баталиона атакующих; но с наших батарей оные были сбиты, и сие место занял г. генерал-маиор Фрейман. Его сиятельство хотя и отправил еще к помянутому г. генерал-маиору полковника и кавалера князя Долгорукого с баталионом, но приметя, что к совершенному поражению злодеев и сих отряженных войск будет не довольно, принужденным нашелся большую часть взять из бригады г. генерал-маиора и кавалера Мансурова, к подкреплению предреченного генерал-маиора. Командиры при том были: полковник Аршеневский и лейб-гвардии капитан-поручик Толстой, и батареи обращены были на атакуемые места. Г-ну генерал-маиору Фрейману приказал его сиятельство усилить свое стремление, а г. полковнику Бибикову с егерями и лыжниками велено тревожить правое злодейское крыло. Г. генерал-маиор и кавалер Мансуров, устроя кавалерию, подвинул несколько эскадронов по дороге, лежащей к крепости, а две чугуевские роты с подкреплением двух эскадронов Бахмутских гусаров обратил для занятия большой Оренбургской дороги. Во все сие время канонада беспрерывно продолжалась; но чтоб при наступающем уже вечере дело как можно скорее докончить, то сам его сиятельство своею особою предводительствовал, и побуждал пехоту к устремлению на крепость: почему три баталиона и спустились с пригорка; и хотя встречены они были большею высылкою из крепости, и происходило тут жестокое сражение, но злодеи с великим их уроном прогнаты были. Между тем, не взирая на то, что из крепости производили уже пушечную картечную пальбу, атакующие войска под предводительством храброго генерал-маиора Фреймана, кинулись на вал; злодеи хотя и увидели тут неминуемую свою погибель, но еще, да и отчаяннее прежнего, оборонялись. Первые взошли на батарею 2-го гренадерского полка баталионы с своим полковником и кавалером князем Долгоруким, а с левой стороны баталион князя Одоевского. В то же самое время подоспели баталионы, составленные из 24-й полевой легкой команды с подполковником Аршеневским, равномерно и сочиненной из Вятского и Томского полков лейб-гвардии с капитаном Толстым. Г. полковник Бибиков с своей стороны не упустил также приближиться к левой крепостной батарее, и взошел на оную, а команды его лыжники притом имели сильный бой на Илецкой дороге. С преждеушедшими из крепости конными и пешими злодеями полковник Бибиков не оставил все способы употребить - разогнать оных злодеев, послав туда на подкрепление егерей, куда и кавалерия была подведена.

Когда вал и ворота заняты были, то кинулись в три выезда все, да и передние эскадроны туда ж въехали с подполковником и кавалером Бедрягою. Злодеи хотя и еще поудержались было, в улицах и в домах засевши и имея в своих еще руках пушки, но войска ее императорского величества с неописанною храбростию, будучи предводимы достойными и неустрашимыми командирами, поражали их везде, и одержали сей день совершенную и важную победу. К преследованию злодея отряжена была по всем дорогам кавалерия, под предводительством г. генерал-маиора и кавалера Мансурова. Злодейская толпа находилась здесь людством более 9,000 человек, в том числе было не меньше 2,000 выбранных самых отчаянных бунтовщиков из яицких и илецких казаков; исетских и оренбургских находилось до 3,000 пехоты, из заводских мужиков 2,000, в том числе были и ссылочные, взятые злодеями в Илецкой Защите, прочие все из татар, калмыков и башкирцев, а небольшая часть была и киргизцев. Пушек находилось при них 36; предводительствовал ими главный бунтовщик и самозванец Пугачев сам. Дерзость и депаратность была их столь велика, что сверх всякого чаяния в одной крепости нашлось убитых злодейских тел 1315, в преследовании на 15 версте найдено убитых же 830, в лесах и сугробах поколото лыжниками до 350 человек, в плен взято яицких и илецких казаков 290; прочих в плен же взятых число превосходит 3,000; пушек получено в добычу с снарядами 36. С нашей стороны убиты здесь: Томского полка капитан Фаддеев, поручик Шмаков, 24-й легкой полевой команды адъютант Людвиг; тяжело ранены: 2-го гренадерского полка капитан Алсуфьев, который чрез несколько дней и умер, 24-й легкой полевой команды капитан Станкевич, 2-го гренадерского полка поручик князь Путятин, которые от тяжелых ран и умерли; поручик Александр Чириков, инженерный подпоручик Курчеев, 5-й легкой полевой команды подпоручик Николай Шипов, 25-й же легкой полевой команды прапорщик, да 2-го гренадерского полка прапорщик же Угланов; легкими ранами ранены: 2-го гренадерского полка подполковник и кавалер Филисов, лейб-гвардии адъютант Кошелев, капитан Василий Сумароков, Иван Карташев, Владимирского полка капитан Михайла Воронин, Томского полка капитан же Иван Винклер, поручики 25-й легкой полевой команды Антон Швейковский, 2-го гренадерского полка Дмитрий Голенищев, Алексей Филисов, подпоручик Николай Вердеревский, прапорщик Андрей Каров. Убито из нижних чинов: 2-го гренадерского полка гренадеров 51, Томского полка гренадеров 16, Владимирского 8, Вятского 19 человек, из легких полевых команд рядовых 27, чугуевский казак 1; тяжелыми ранами ранено: 2-го гренадерского полка гренадеров 213; того ж полка легкими ранами ранено 26, из Томского полка тяжело раненых 16, легко 37 человек; Владимирского полка тяжело раненых 9, легко раненых 26; Вятского полка тяжело раненых 15, легко 27 человек; из легкой полевой команды тяжело раненых 54, легкими ранами 31 человек; из полевой артиллерии тяжело раненых 2, Архангелогородского полка тяжело раненый 1, легко раненых 7 человек; Изюмского полка тяжело раненый 1; а всего всех чинов убито 132, тяжело раненых 330, легко раненых 167 человек. Лошадей убито 35.

При сем важном и решительном сражении отличили себя, во-первых: г. генерал-маиор Фрейман, будучи предводителем главной атаки, с неописанною храбростию всегда и везде восстановлял порядок, и, несмотря на отчаянное сопротивление бунтовщиков, достиг до своего предмета, и овладев крепостным валом, способствовал к победе.

Г. полковник и кавалер князь Долгорукий, отряженный к приумножению и усилованию атакующих, с неустрашимою храбростию управлял свой баталион, и выдерживая от осажденных злодеев жесточайшую канонаду, ободрял своим примером подчиненных, и достигнув до своего намерения, взошел на вал.

Г. полковник князь Одоевский с подполковником и кавалером Филисовым, будучи наперед отряжены к атаке, не оставили употреблять все способы превозмочь и одолеть упорство оборонявшихся бунтовщиков, поощряя примерами своими, где г. подполковник Филисов и рану получил в шею. - Подполковник Аршеневский, по отряжению его, чтоб скорее доставить подкрепление к атаке генерал-маиору Фрейману, в то самое время, когда на оную жестокие нападения сделали злодеи (чему его сиятельство сам был свидетелем), по повелению его, кинулся наперед с баталионом, из легких полевых команд составленным; то ж учинил и лейб-гвардии капитан-поручик Толстой, следуя тому достохвальному примеру: и так оба они вошли на вал, доказав отменную храбрость. Г. полковник Бибиков, будучи на первом фланге, не упустил ничего с стороны своей к удержанию злодеев, посылая на них лыжников и егерей, тревожить их левый фланг: а потому не осмелились они всех своих сил обратить на атаку г. генерал-маиора Фреймана; после чего не упустил он от своей стороны взойти и на вал крепости.

Г. генерал-маиор и кавалер Мансуров, предводительствуя бригадою своею с правого фланга, в продолжение сражения со всеусердною к службе ее императорского величества ревностию, прилагал старание, и употреблял все способы приобресть славу; поставя свои батареи, сделал злодеям не малый урон, и в преследовании их учреждениями своими умножил поражение. Подполковник и кавалер Бедряга, в самый тот момент, как пехота очистила вал, первый из кавалерии с двумя эскадронами Изюмских гусаров вскакал в крепость, и причинил там злодеям сильное поражение и кровопролитие, да и вслед за ними продолжал погоню. - Полковник и кавалер Хорват, приметя колебание злодеев, храброго своего полка с двумя эскадронами, присоединя к себе Чугуевские роты, объехал Оренбургскою дорогою, и обратя бегущих по оной дороге назад, гнался за ними по дороге к Илецкому городку более 17 верст, и в, сем преследовании побил множество злодеев. - Г. полковник Ильин с своим полком, въехав в крепостные ворота, злодеев также преследовал, и привел пленных 300 человек. - Находившиеся при корпусе волонтеры, лейб-гвардии конного полка поручик князь Волконский и адъютант Кошелев всегда были его сиятельстве неотлучны, и посылались от него в нужные места, что оба они исполняли с бесстрашием и с отменною храбростию, причем адъютант Кошелев пред концам сражения и рану получил в ногу пулею. Такую ж доказывал при всяком случае к службе ее императорского величества ревность и дежурный при корпусе премьер-маиор и кавалер Муфель, не оставляя везде быть, куда только следовали приказания. Находившийся при его сиятельстве в должности дежур-маиора, Углицкого полка квартирмистр Романов, чрез усердие свое к службе, многократно оказывал хорошие заслуги, и в продолжение сей экспедиции употреблялся с хорошею пользою; а здесь с начала сражения с небольшою командою послан был для примечания злодейских батарей к самому валу, и обозревши оный, подал обо всем том настоящее сведение; равно ж и дивизионный квартирмистр Герман а продолжение сей многотрудной экспедиции должность свою неусыпно исправлял, доказывая по званию своему довольное в ней искусство; а здесь же, в поражении при Татищевой крепости злодеев, употреблен был с егерями и освободил окруженных злодеями лыжников. - 24-й легкой полевой команды премьер-маиор Швейковский и 2-го гренадерского полка секунд-маиор Пушкин были в настоящей атаке и в штурмовании крепости, где, по засвидетельствованию бригадного командира г. генерал-маиора Фреймана, отличили себя довольно храбростию.

Неустрашимость и храбрость ее императорского величества войск известны уже всему свету, а потому и при сем важном и решительном сражении, к преодолению всех упорств от бывших в крайнем отчаянии злодеев и бунтовщиков, всеми военными людьми оказанная ревность заслуживает генерально имя достойных и неустрашимых воинов, а особливо гг. штаб и обер-офицеры, предводительствуя своими подчиненными, при всяком встречном случае всеусердно и ревностно исполняли свои должности.

23-го числа чрез разосланные партии привезено пленных до 400 человек, да явилось дезертиров из Бердинской слободы 10 человек оренбургских казаков: последние объявили, что по разбитии злодеев в главной их толпе, то есть в Бердинской слободе, сделалось между ними замешательство, и что сам изменник Пугачев, прибрав к себе яицких казаков, часть ссылочных и заводских людей, однако ж всех навсе не более 2000 человек, вознамерился спасать себя бегством и пробраться прямо степью к Яицкому городку так, чтобы пройти ему до Переволоцкой крепости, оставляя здешнюю дорогу в левой стороне, и артиллерии-де взял он с собою только 10 пушек; остальная-де часть бунтовщиков, как башкирцы и прочие, отделились от него и пошли к Ново-Московской дороге. По сим известиям, чтоб пресечь оному злодею дорогу, в тот момент приказал его сиятельство отрядить к совершенному истреблению оного злодея сильный деташемент с подполковником и кавалером Бедрягою, дав в командование его два баталиона пехоты, два эскадрона гусаров и карабинер с 10-ю орудиями, подтвердя накрепко, чтоб он как возможно наискорее занял Переволоцкую крепость и имел бы примечание на все движения пораженных и бегущих злодеев.

25-го числа уведомлено, что самозванец Пугачев с сообщниками своими остановился в хуторах от Переволоцкой крепости верстах в 30-ти, и старается пробраться оттуда прямо к Ново-Сергиевской крепости, а потому и отрядил его сиятельство г. полковника Ильина с двумя эскадронами, придав ему 100 человек егерей и 100 лыжников, с тем, чтоб занял он Переволоцкую крепость; а подполковнику Бедряге, вышед из оной, велено маршировать к Ново-Сергиевску, и так сделать связь от Татищевой до Ново-Сергиевской крепости. Сего ж числа явилось дезертиров 67 человек.

26-го числа получил его сиятельство сообщение от оренбургского губернатора, г. генерал-поручика и кавалера Рейнсдорпа, что он, будучи от дезертиров уведомлен о победе, одержанной в Татищевой крепости над известным злодеем Пугачевым, и зная о побеге его Пугачева, не преминул взять с своей стороны надлежащие меры, да и послал вслед оного часть войска; также отрядил некоторую часть и к занятию Чернореченской крепости и Берлинской слободы, оставленной злодеями, где покинуто от них около 60 пушек, знатное число провианта и фуража; что все приказал он перевозить в Оренбург. Таким образом, к преграде и пресечению злодейского побега, учреждена по означенным местам связь от самого Оренбурга даже до крепости Ново-Сергиевской, а от оной и до Сорочинской крепости велено иметь частые разъезды. В сей позиции находились войска до 30 числа; злодеи ж, усмотря, что им здесь прекратя и намерение свое сдержать никоим образом не можно, оставя оное, обратились назад, и пошли опять к Каргалинской слободе.

Между тем командующий г. генерал-маиор упражнялся в том, чтоб из готовленного в Сорочинской крепости магазейна, как можно скорее, доставить в Оренбург довольное число провианта и фуража, куда все назначенные транспорты были уже доставлены.

29-го числа взятые в плен в течение вышеозначенных чисел, при достаточном конвое, отправлены были по Сакмарской линии; а важных арестантов до 600 человек отправлено при корпусе.

Сего ж числа получил его сиятельство подлинное известие, что злодей Пугачев, узнав, что со всех сторон к пресечению побега его на Яик взяты меры, со всею своею толпою обратился назад чрез Общий Сырт, с намерением занять Каргалинскую слободу: почему в самой скорости и отправлены туда передовые войска, под командою г. полковника и кавалера Хорвата. В ту ж самую ночь получены подтвердительные известия из Чернореченской крепости о настоящих движениях злодейских, и что самозванец Пугачев прямо стремится к помянутой слободе, видя везде путь себе прегражденный, а потому и обнадеялся в оной слободе найти еще свое убежище; а хотя обе оные подгородные слободы, то есть Каргалинская и Бердинская, и заняты были небольшими партиями от легких войск, высланных из города Оренбурга, но оные партии, находя себя не в состоянии сопротивляться злодейским силам, принуждены были ретироваться: к тому же было не безызвестно, что бунтовщики, усиливавшись, заняли было не малым своим числом Берду, да и намеревались тут, как в прежнем своем гнезде, сонмище свое еще сделать; а потому командующий г. генерал-маиор князь Голицын приказал полковнику Хорвату с крайнею поспешностью следовать к Оренбургу, да и всему корпусу назначил поход с полуночи; генерала ж маиора Мансурова оставил в прежней позиции, для охранения крепостей Ново-Сергиевской, Переволоцкой и Татищевой, в том рассуждении, чтоб тем подвоз провианта и фуража из Сорочинской крепости мог быть беспрепятственно продолжаем, да и коммуникацию б отнять у бунтовщиков с Яицким городком. В команду помянутому г. генерал-маиору поручено войско: три баталиона пехоты, в том числе один егерьский и пять эскадронов конных с достаточным числом артиллерии.

30-го числа корпус сделал форсированный марш до Чернореченской крепости, где получен рапорт от г. полковника Хорвата, что он занял уже Бердинскую слободу, а злодей в Каргале и в Сакмарском городке, и что он по верным известиям узнал, якобы состояние бунтовщиков переменилось, и предводитель их получил к себе в шайку более 2,000 башкирцев, да из разной сволочи обратно к нему ж приобщились не мало, так, что число всех оных простирается до 5,000 человек, а потому и признал он г. полковник за лучшее обождать тут прибытия корпуса.

31-го корпус следовал до слободы Бердинской, которая расстоянием от Черноречья 17 верст. Марш сей продолжался лугами и по реке Сакмаре, а частию озерами. По прибытии в оную слободу, соединился корпус с передовым деташементом, где его сиятельство получил верное известие, что самозванец Пугачев положил намерение тут остаться и приумножить свои силы, заготовляя тут довольное себе пропитание. Сего ж числа отправился его сиятельство с одним легким конвоем в город Оренбург, до которого от Бердинской слободы считается 7 верст, куда прибыв, от г. генерал-поручика и кавалера, оренбургского губернатора Рейнсдорпа встречен и принят он был с отменною радостию, при общем восклицании всех городских жителей, которые, за неимением пищи, находились в великой уже слабости; радость свою оказывали они, проливая слезы и прославляя монаршую к ним милость доставлением избавления сего близ самой погибели бывшего города, который, будучи утеснен несносным гладом, в скором времени неминуемо и совершенно погиб бы со всеми его жителями; а как скоро получил его сиятельство от здешнего г. губернатора обо всех обстоятельствах сведение, то, нимало не мешкав, и выехал из города в тот же самый день, взяв в прибавок войск несколько пехоты и один эскадрон легких драгунов, да казаков яицких и оренбургских до 300 человек; но понеже оные казаки (будучи в шестимесячной осаде) потеряли всех своих лошадей, то его сиятельство нашел способ снабдить их оными, собрав от всего своего корпуса и истребовав у штаб и обер-офицеров, кои усердствуя к службе всемилостивейшей своей монархине, последних лошадей своих охотно отдали. Таким образом признал его сиятельство за самую нужность, чтоб, нимало не теряя времени и не давая скопляться и усиливаться вышеозначенному злодею, атаковать его всеми силами в помянутой Каргалинской слободе.

1-го числа апреля по полуночи учрежден был марш в три колонны; авангард был под командою г. полковника Бибикова, которой передовые войска приближась к Каргале, приметили, что злодеи находятся в оной слободе якобы не с большим числом; но самозванец Пугачев в самое приближение корпуса прибыл туда со всею его толпою, в намерении, чтоб пробраться ему оттуда в Бердинскую слободу, думая, что войска продолжаются еще в Татищевой крепости, или не пришли еще в сию слободу. Местоположение около Каргалы примечено весьма неспособным и наполнено рвами и дефилеями; один только проход был к ней, да и тот самый нужный: почему и не можно было иначе здесь действовать, как только одною малою частию войска. Злодеи против самой дороги поставили свою батарею из 7 пушек, и стремились удержать баталионы капитан-поручика Толстова и полевых легких команд подполковника Аршеневского, которые отряжены были к атаке; по наступлении оных, злодеи нашли себя недостаточными вступить в сражение, и затем, вышедши из слободы, спустились на реку Сакмару, покрывая свою ретираду пушками и надеясь дойти до Сакмарского городка. Его сиятельство, как скоро уведомлен был о их выступлении из Каргалы, отрядил тотчас полковника и кавалера Хорвата с 3 эскадронами гусаров и один эскадрон карабинер Архангелогородских, дабы на первый случай несколько их поудержать; а между тем тогда же послан батальон капитан-поручика Толстова; но злодеи еще поспешнее ретираду свою продолжать начали, занимая дефилеи. Кавалерия, как ни стремилась их сбить, но сильною их канонадою удерживана была, продолжая свой путь более 3 верст; но как наконец подоспели наши пушки, и из последнего дефилея злодеев выбили, то без помешательства уже следовали, пользуясь весьма тесным проходом. В продолжение оного г. полковнику Бибикову с батальоном велено было занять гору, которая была на левой нашей стороне. Храбрый и достойный похвалы Хорват приметил, что ему дозволяет место ударить на бунтовщиков, с отменною неустрашимостию атаковал их, не взирая на превосходное число толпы их, отбил пушки, обратил их в наглый бег и преследовал за ними 8 верст. Самозванец сперва покушался было удержаться в Сакмаре, где собрав остальные свои силы и изготовился к обороне; но храбрые гусары преследовали их столь жестоко, что с бегущими вскакали в самый городок. Самозванец Пугачев как всегда имел готовых к побегу береженых лошадей, подхватя тут четыре заводные лошади, бежал оттоль далее по дороге на Пречистенскую крепость. Полковник Хорват не упустил догонять его еще столько, сколько дозволяли силы, на усталых лошадях; но не мог его достигнуть, за крайним утомлением лошадей своих. При сем решительном сражении бунтовщик Пугачев потерял без остатка все свои силы; пленных взято 2,800 человек, убито 400, между первыми найдены все первые самозванцевы старшины, а именно: Подуров, Горшков, Жилкин и прочие; в добычу получено 9 пушек, одно знамя Симбирского баталиона, взятое злодеями у полковника Чернышева, и несколько их злодейских значков, весь их обоз, заготовленный провиант и фураж, словом, часто помянутый бунтовщик и самозванец так здесь поражен, что при сем случае потерял он здесь все свои силы.

При сем важном и знаменитом сражении отменно против прочих отличил себя г. полковник и кавалер Хорват: быв первым участником в сражении злодеев, с своим полком отбил у злодеев все пушки, и не дал им засесть в Сакмарский городок, атаковал их тут, и преследование сделал столь сильное, что в скорости и последовало совершенное разбитие и поражение их, причем доказал он все качества неустрашимого и храброго начальника.

Гвардии капитан-поручик Толстой был отряжен с батальоном на подкрепление кавалерии, который поспешно следовал, подоспевая всегда облегчать оную в своих оборотах, и чрез поставленные от него пушки принудил злодеев ретироваться; об отличившихся же при сем поражении обер-офицерах Изюмского гусарского полка представлен особливый список.

Примечено также, что согласные яицкие казаки, будучи предводимы старшиною их Бородиным, доказали свою храбрость и усердие к службе ее императорского величества, находясь всегда впереди в преследовании злодеев. Чугуевского казацкого полка ротмистр Тутолмин и Гончаров, которые отряжены будучи с одними казаками, еще до приближения корпуса к Каргалинской слободе, храбро удерживали злодеев, дав время между тем подойти пехоте, и при поражении злодеев обще с кавалериею всегда были напереди.

Из-за сего вторичного поражения самозванца и возмутителя Пугачева с его сообщниками, признав его сиятельство, что г. генерал-маиору и кавалеру Мансурову в прежнем положении остаться уже нет надобности, послал к нему ордер, дав знать о вышеозначенной одержанной над злодеями вторительной победе; определил, чтоб он из Татищевой крепости следовал к Илецкому городку, для истребления находившихся в сих местах злодеев.

3-го числа отряжены войска внутрь Башкирии, для усмирения находящихся по рекам Деме и Белой сообщников Пугачева. Им хотя велено было следовать до самого города Уфы, но как по полученным чрез пленных известиям уведомлено, что те бунтовщики пробираются в Уральские горы, с намерением пройти оттуда в Исетскую провинцию и возмутить тамошних жителей, то посему и отряжены два деташемента: с первым отправлен г. генерал-маиор Фрейман по Уфимской дороге, на Бугульчанскую и Стерлитамацкую соляные пристани и к пригороду Табынску, где, будучи, обороты свои велено иметь ему по обстоятельствам. Из войска ж в команду его дано 600 человек пехоты и 8 орудий, 3 эскадрона гусар, рота чугуевских и 100 человек яицких казаков; со 2-м деташементом отряжен легких полевых команд подполковник Аршеневский; ему велено следовать по Московской дороге и быть в точной команде упомянутого г. генерал-маиора. С ним командированы батальон пехоты с 4 пушками, эскадрон Изюмских гусаров и эскадрон Бахмутского полка, да 50 человек оренбургских казаков.

При всем том не оставил его сиятельство разослать от себя во всю Башкирию объявления, что возмутитель и самозванец Пугачев сего месяца 1-го числа совершенно разбит и истреблен, с крепким подтверждением, дабы все зараженные скаредным духом возмущения его пришли в раскаяние, и возвратясь в свои жилища, прибегнули б с повинною к стопам законной и милосердной своей монархини, изъясняя им, что сие есть одно оставшее им средство умилостивить ее императорское величество, а паче когда они самого того самозванца и злодея Пугачева поймав, приведут к команде, чрез что восстановят они прежний свой покой и благоденствие; в противном же случае все они подвергнутся неминуемой и конечной уже погибели.

4-го числа уведомлено из допросов главных бунтовщиков, что самозванец Пугачев намерен всеми способами пробираться к Яицкому городку, где у него остались еще сообщники; а потому и определил его сиятельство г. генерал-маиору и кавалеру Мансурову, по занятии Илецкого городка, немедленно туда следовать к освобождению осажденных и крайнюю уже нужду претерпевающей там команды. Сего ж числа послана партия, при капитане Ивановиче, состоящая в одном эскадроне Изюмского полка гусаров с прибавлением одной роты чугуевских и 10 человек яицких казаков; ей велено итти к Пречистенской, а оттуда, ежели надобно будет, и до Красногорской крепости, разведывая в тамошних местах, не появятся ли где в оных злодеи, с намерением, чтоб сими местами прокрасться им к Илецкой соляной Защите, а оттуда б степью пройти и в Яицкий городок.

5-го числа в Сакмарском городке поставлен обсервационный деташемент с полковником князем Одоевским, в том намерении, чтоб в нужном случае удобнее было доставить сикурс отправленным внутрь Башкирии войскам, равномерно ж и обе предупомянутые подгородные слободы: Каргала и Берда, войсками заняты; сам его сиятельство сего ж числа отправился в Оренбург, куда по прибытии отряжена особливая пристойная партия легкой полевой команды с маиором Наумовым вверх по реке Сакмаре, для примечания над живущими в тамошних местах обывателями, которой велено, если злодей Пугачев или сообщники его будут там прокрадываться к Яику, то б их не пропущать и истреблять.

Впрочем же сие 6-ти-месячного осадного времени описание не может лучше и преимущественнее окончано быть, как приложением копии с высочайшего и всемилостивейшего ее императорского величества именного указа, по окончании уже оного бедственного времени, то есть мая 1 дня 1774 года, состоявшегося за собственноручным ее величества подписанием, которого точное содержание есть следующее. (См. Приложения, I.)

Прибавление второе,

в котором содержится краткое известие о злодействах самозванца и бунтовщика Пугачева, учиненных от него и от сообщников его в разных местах после поражения их под Сакмарским городком, по поимке его Пугачева, то есть: сентября по 18 число 1774 года.

Поражение, помянутому злодею и сообщникам его учиненное под предводительством г. генерал-маиора и кавалера князя Петра Михайловича Голицына близ Сакмарского городка, столь было велико и сильно, что он, оставя всех своих сообщников в разбитии и рассеянии, сам-третий или сам-четверт того ж, т. е. 1 числа апреля, малыми и скрытными тропами прибежал в село г. коллежского советника Тимашева, называемое Никольским, от Сакмарского городка 20, а от Оренбурга 50 верст, где он сию первую ночь и ночевал. (80) На другой день съехалось к нему туда из рассеянных злодеев несколько человек, с которыми он поехав отсель, трафил на одну толпу башкирцев, которую удалось ему еще преклонить в свое согласие; потом пробрался он с ними на Конаникольский бывший Мосолова завод, где все находившиеся крестьяне и рабочие люди склонились в его сторону. Тут, будучи во время вешней распутицы окружен разлитием вод, начал он больше прежнего башкирский народ возмущать и усиливаться снова.

Между тем скоро после Сакмарского поражения, от его сиятельства, вышепомянутого г. генерал-маиора и кавалера князя Голицына, командирован был в Башкирию г. генерал-маиор и кавалер Фрейман с довольною командою; но он, дошед сперва до Бугульчанской пристани, а потом до пригорода Табынска, за великим разлитием тамошних рек, не мог поисков сделать над злодеями, и принужден был ожидать способного летнего пути, по которому он внутрь Башкирии со всею своею командою немедленно и пошел. Потом скоро, с особливым деташементом, в коем нерегулярных людей было до 500 человек, отправлен был вверх по реке Сакмаре из отставных от службы предупомянутый коллежский советник Тимашев, бывший прежде таможенным директором. О нем думали, что он, по имеющемуся в здешних за-уральских башкирцах кредиту, не только отвратить их от сообщения с Пугачевым, но и самого его в состоянии будет поймать; чего однако ж учинить он не мог; только с уфимской стороны от осады города Уфы, в которой сей город не маловременно был содержан, по приближении туда армейских команд, злодеи отражены, и хотя после того и засели было они в пригороде Табынске, от Уфы вверх по реке Белой около 100 верст, но и тут напав на то злодейское скопище подполковник Михельсон с командою всех их разбил, да и самого их предводителя яицкого казака, на Яике Чикою называвшегося, а после от Пугачева графом Чернышевым прозванного, поймав, в город Уфу отвез, где он несколько времени содержан был под крепким караулом, а потом, как великий злодей и главный Пугачева сообщник, отослан он в Казань. - 18-го числа мая прибыл из Казани в Оренбург его сиятельство г. генерал-поручик и кавалер князь Федор Федорович Щербатов, и вступил в главное командование всеми в Оренбургской губернии находящимися войсками, от которого его сиятельство вышереченный г. генерал-маиор и кавалер князь Петр Михайлович Голицын отправлен был в Башкирию сам, для усмирения приобщившихся в согласие к Пугачеву башкирцев, с корпусом регулярных и нерегулярных людей и с потребною артиллериею; выступил он из Оренбурга 17 июля, и на несколько времени остановился на Бугульчанской и Стерлитамацкой соляных пристанях, из которых, неподалеку от последней, на речке Акшадаре, имел сражение с башкирцами, коих разбив и рассеяв, прошел оттуда в город Уфу, и там, для воздержания башкирского народа, остановился: а между тем и г. генерал-маиор и кавалер Фрейман, в команду которого и вышеозначенный советник Тимашев с деташементом его приобщен, над злодеями учинил несколько поисков, разбив их скопища в разных местах с немалым их уроном; но со всем тем совершенно усмирить их и оные замешательства прекратить было еще не можно. Они, сбираясь кучами в разных местах нападениями своими на разные небольшие команды, на едущие по большим дорогам обозы, на медные и железные заводы, и на многие жительства, причиняли множество смертных убийств, грабительств, пожегов и разорения.

Сам злодей и самозванец Пугачев, во время вешней распутицы и разлития вод, находясь сперва на Конаникольском Мосолова заводе, потом на Авзяно-Петровских Демидовских заводах по нескольку дней, а оттуда пробрався на Белорецкий Твердышева завод, не только всех тамошних крестьян принудил быть в своем согласии и оные заводы опустошил, но и всю Башкирию, наипаче ж живущих около Верхо-Яицкой пристани и к стороне Исетской провинции возмутил так, что весь сей народ стал быть его сообщниками и государственными злодеями. (81) Не можно довольно надивиться, с какою скоропостижностию и удачею помянутый злодей и возмутитель, будучи в здешней стороне, злодейские свои намерения производил в действие; а как скоро бываемое в тамошних местах великое разлитие вод поуменьшилось, - во-первых: напал он на Магнитную в верху Яика имевшуюся крепость, коею овладев и разорив ее, устремился он, миновав Верхо-Яицкую крепость, на Уйскую линию. Здесь овладел он Улыкарагайскую, Степную, Петропавловскую, а напоследок 20 мая завладел он и главную там Троицкую крепость, где, так как и в Оренбурге, в летнее время торг и мена с азладскими купцами и народами происходит и бывает там великий купеческий съезд и своз многих товаров.

Жалко и почти не можно описать кровопролития и злодейств оного самозванца и сообщников его в помянутых и других местах, с сей стороны причиненных; словом, все штаб и обер-офицеры, в оных крепостях находившиеся, умерщвлены, жены их и дети с самыми простыми женщинами ограбленные и особые гнаты были пешком до самой Троицкой крепости. (82) Бывший здесь комендант, г. бригадир Фейервар, который на сей бедственный случай находясь болен и возим был в коляске, заколот копьями. Г-жа бригадирша, жена его, по жалобе на нее одного слуги, или служанки, якобы в жестоком содержании, привязана была к лошадиному хвосту, и таскали ее живую еще по улицам, а наконец оные злодеи тирански ее умертвили. Все сие в Троицкой крепости бывшее кровопролитие происходило 20 мая; имение ж всех, а равно и находившиеся там товары собраны и раскладены были верстах в трех от крепости, по кучам, с тем, дабы на завтрашний день между злодеями быть разделу, да и все в живых тут оставшие на другой день ожидали своей судьбины; чего ради и выведены они были в злодейский лагерь, от крепости верстах в трех имевшийся. Но сей день был днем их спасения: ибо г. генерал-поручик Декалонг с командою своею хотя и крайне поспешал нагнать злодеев, однако ж прежде не мог поспеть туда, как 21 числа мая, то есть, на другой день после взятия Троицкой крепости. Злодеи встретили его в верстах в 8-ми от крепости; но он с корпусом своим, напав на них, всех их разбил и рассеял прежде, нежели они к вышеозначенному дележу приступили, и побив из них многих на месте сражения, спас жизнь многих, бывших в руках уже злодеев, от погибели. Сказывали заверно бывшие при том и смотревшие на оное побоище, что сам Пугачев в сие время не выезжал на сражение, но лежал в палатке, имев у себя руку подвязану, да и видели его, ехавшего верхом на лошади с подвязанною ж рукою. (83) А как-де ему сказано было от одного казака, что сражение для них несчастливо, и он бы поскорее убирался, то он, сев на лошадь, и поехал потихоньку за увал вдаль от крепости, а тем и спасся от поимки; к чему, сказывали, якобы был тут весьма хороший случай; но не многие-де то видели и знали. Коль же скоро перевалился он опять в Башкирию, то будучи здесь, и умножил он себе снова сообщников, да и оставшиеся от разбития злодеи туда ж к нему съехались; а хотя еще после вышеозначенного разбития и были на него нападения с немалым ему уроном, однако ж находил он всегда способы совокуплять и умножать свои силы. И так он отсюда в невероятной почти скорости прошел чрез всю Башкирию к реке Каме, и там будучи, завладел близ пригородка Мензелинска большим дворцовым селом Каракулиным, потом пригородом Осою и другими многими тамошними жительствами, умножив себе сообщников еще гораздо больше прежнего, да и артиллерии в разных местах нахватал не малое число; оттоль пошел он к реке Вятке, взяв намерение итти отсюда прямо к Казани для овладения сим знатным и богатым городом, знав, что тут не большая воинская команда находится.

По первым известиям, что оный великий злодей и самозванец, перешед из Башкирии к реке Каме, стремился уже и к городу Казани, вышеозначенные гг. генералы, чтоб удержать стремление оного злодея, хотя и пошли туда ж, а именно: князь Голицын из Уфы к пригороду Заяику близ Камы реки и по пути к Казани лежащему с немалым корпусом, а генерал-поручик князь Щербатов прямо на Казань из Бугульмы (ибо он из Оренбурга выехал туда еще в первых числах июля месяца, в том рассуждении, что ему, как главному командиру, быть здесь посредине); однако ж не могли они помянутому городу подать помощи. Злодей Пугачев, пришел сюда 11 числа июля с многочисленною своею толпою, сделал удар, имея при себе и артиллерию; малая, находившаяся здесь воинская команда, выведена вне жила к рогаткам и к небольшому рву, скоропостижно на сей случай сделанному, не могла удержать злодейское стремление: они, ворвавшись в жило, без всякой защиты бывшее, зажгли оное в разных местах, сделали не только великие пожары, но и грабительства домов, а при том захватили великое число обоего пола людей, и отослали в свой злодейский лагерь, где умерщвлены были от них многие. Они сей же день порывались было и на самую крепость, внутри города имеющуюся, где находились тамошние архиепископ, губернатор (в крайней болезни находившийся, от которой он скоро после сего погрому и умер) и другие знатнейшие особы; да и великое множество народа, для спасения своего съехавшиеся; но престарелый г. генерал-маиор Кудрявцев из дома своего переехать туда отрекся, а потому и убит он ворвавшимися в дом его злодеями. Пугачев, приметя, что вышеозначенною крепостью или замком скоро овладеть ему не можно, отложил нападение на оный до другого дня, а сам с сообщниками своими, оставя нескольких при пожарищах в городе для ночлега, отъехал в свой лагерь, и там будучи, как выше значит, многих из захваченных в городе погубил; от вышеозначенного ж злодеями причиненного пожара славный Казанской богоматери монастырь, многие церкви, гостиные дворы и почти все слободы до основания сгорели; уцелели только четыре предместья, то есть Архангельское и Суконное, да две татарские слободы.

Тот же день ввечеру, когда самозванец Пугачев с сообщниками своими намеревался еще быть в город и приступать к замку, прибыл туда на спасение всех оставшихся там храбрый подполковник Михельсон с имевшимися при нем деташементами, и нимало не мешкав, а притом и не взирая на многочисленную злодейскую толпу, вступил в сражение и так их поразил, что они, оставя на месте множество убитых, разбежались все врознь; думали, что сим одним поражением оставившие город жители спаслись от угрожаемой крайней их погибели; но тем все дело не было еще окончено: самозванец Пугачев, будучи поражен, кинулся и разослал от себя сообщников своих в близ города лежащие села и деревни, и обещал великие награждения, собрал разной сволочи, а больше татар и новокрещеных чуваш, столь много, что людство его составило более 25.000, с которым вознамерено наперед атаковать и разбить упомянутого подполковника Михельсона, а потом снова приступать к городскому замку всеми силами и совершенно овладеть ему сим городом.

В деяниях древних веков и в новейших историях едва найдутся ли примеры, чтоб столь отважный и многолюдный злодей побежден и совершенно прогнат был от города, почти совсем в руках его имевшимся, такою малою командою отважностию, какову имел здесь г. Михельсон; но как сие, так и все вышеозначенное требует подробного и обстоятельного описания, а я предварительно сообщаю один только перечень; а потому не распространяясь здесь об оном, за неимением у меня верных на все записок и доказательств, внесу здесь точную копию с рапорта помянутого г. Михельсона о сем храбром его поступке, с великою отвагою и бесстрашием учиненном. Сию копию имею я из рук моих приятелей. Рапорт его писан от него к г. генерал-поручику и кавалеру князю Щербатову от 16 июля 1774 года следующего содержания:

"Я, не будучи в состоянии, за изнуренными моими лошадьми, довольно пользоваться двоекратными победами 12 и 13 чисел над государственным злодеем, вором Пугачевым, должен был остановиться на Арском поле. 14-го получил известие, что злодей, верстах в 20-ти от Казани, усиливает свою толпу, кою он и действительно совокупя к себе более 10 куч, набранных его сообщниками, умножил и сделался больше как в 25.000 человек, с коими вчерашнего числа и стал подвигаться для нападения на меня, с тем, чтоб разбить меня, взять Казань и простирать бы далее свои варварства и злости. Я, как скоро узнал о приближении злодеев, будучи подкреплен получением от его превосходительства г. генерал-маиора и кавалера Потемкина полутораста пехоты, пошел к ним на-встречу к тому месту, где имел сражение 12-го числа. Злодеи на меня наступили с такою пушечною и ружейною пальбою, и с таким отчаянием, коего только в лучших войсках найти надеялся, и малое мое число конечно б должно было уступить многолюдству злодеев, ежели бы не были подкреплены надеждою на бога, усердием к ее императорскому величеству, нашей всемилостивейшей государыне и утверждены не были со мною умереть или победить стремления злодейские. В продолжение четырех часов сражение, не уступая ни с которой стороны, сражаясь сначала стрельбою, а потом уже штыками и копьями, сколь ни опасный взяло вид, однако помощию божиею переменилось: - я, взяв с собою последний мой резерв в 40 человеках карабинеров, ударил в то место, где подкрепление было нужнее, и злодеи, сколько ни усиливались, помощию божиею и храбростию войск ее императорского величества были обращены в бег с потерею всей артиллерии и до 2,000 разных народов, по большей части иноверцев убитых; живых взято до 5,000 человек, знамен 17, пушек медных 3, чугунных 6, ящиков с снарядами 9 и немалое число пороха. Сколь мои кони утомлены ни были, я, не оставляя ни единого человека, гнался за злодеем, и препоруча всю кавалерию маиору Харину, не велел оного спускать с глаз. Злодеи, имев лагери в двух местах, в коих оставались несчастные казанские жители, доезжая как до первого, так и до второго, останавливаясь, старалися удерживать стремление: однако наши храбрые воины не давали злодеям справляться. Вор Пугачев из второго его лагеря едва ускакал из рук наших, и быв преследован более 30 верст, ударился он в лес, а наши кони были не в состоянии далее итти. Казанские жители, жены и дети их, кои злодеем были захвачены до 10,000 и более душ, из рук варварских освобождены, и получена совершенная победа. Я не оставлю, как скоро узнаю, куда злодей повернулся, употребить все возможности к истреблению сего вора. За долг мой считаю отдать справедливую похвалу, во-первых, маиору Дуве с его колонною, в которой был капитан Олсуфьев: сия колонна была единая, которую злодеи не могли привесть к колебанию. Равномерно ж себя отличили как пред сим, так и ныне, маиор Харин, ротмистр Чугуевского полка Демьянов, Архангелогородского князь Енгалычев, С.-Петербургского Домогацкий, Изюмского гусарского капитан Кардашевский, поручики: С.-Петербургского Матис фон-Фуск, Тутолмин, барон Игельстром, Архангелогородского барон Дельвиг, Изюмского гусарского Зелинский, Томского пехотного Венгерский, Чугуевского квартирмистр Яковлев, Казанского гусарского полуэскадрона Скупинский, артиллерии подпоручик Амбрациев, Томского Блохин, 2-го гренадерского Быков, из корнетов: С.-Петербургского Селиванов, Пятин, Нейман, Изюмского прапорщик Рыков, Казанского полуэскадрона Зверинский, Томского Ржевский, Чугуевского Иванов и адъютант Тареев, вахмистры: С.-Петербургского Рылеев, Архангелогородского Ларионов, сержанты: Томского Сапожников, Популов и Нармуцкий, Володимирского Алекин, Малыгин и Куроедов".

С нашей стороны убито разных команд 35, тяжело раненых 63, легко раненых 58, лошадей убитых 46, раненых 68. После сего злодей Пугачев не отважился уже здесь совокуплять и умножать себе сообщников, пошел он с оставшими при нем злодеями по луговой стороне Волги вверх, и переправился на нагорную под Кузьмодемьянским, чрез Васильевский перевоз, а еще одна или две толпы злодеев, между коими были и башкирцы, не хотя итти за Волгу, пошли по луговой стороне. Каждая толпа сказывала, что предводитель у нее самозванец Пугачев, может быть, для того, дабы лучше утаить, где он сам находится и куда его намерение клонится; но скоро открылось, что он за Волгою возмущал и разорял жительства; пробирался он к городу Нижнему, надеясь там из множества бурлаков немалым числом умножить себе сообщников. Сказывали, якобы из находившихся при нем яицких казаков, послал он от себя несколько наперед в село Фокино, на берегу Волги лежащее (ниже города Нижнего около 30 верст) с тем, чтоб тутошних крестьян, принадлежащих дворянину Демидову, прежде других возмутить и привлечь в свое согласие; но оные, не отдавшись в обман, поймав оных возмутителей и связав, отвезли в Нижний, которых тамошний г. губернатор, генерал-поручик и кавалер Ступишин повеся, пустил на плотах на низ Волгою рекою, а сею строгостию тамошних жителей и успокоил, да и сам Пугачев узнав, что ему в Нижнем удачно быть не может, намерение свое итти туда отменил, и обратился вместо того к городу Алатырю.

Идучи сюда спопутно, возмущал везде подлый народ, и завладев городами Алатырем, Саранском, Пензою и Саратовом, причинил в них ужасные кровопролития и грабительства, умертвил тамошних начальников и множество находившихся в тех городах и уездах дворян, кои ему и сообщникам его в руки попались. Из Саратова ж со всею злодейскою толпою пошел он прямо к Царицыну, которым городом также мог бы овладеть, если б не дошла до него весть, что гонится за ним близко предупомянутый храбрый полковник Михельсон. Сие послыша и оставя осаду Царицына, пошел он на-утек вниз по Волге далее; но помянутый полковник с передовою своею командою нагнав сего злодея ниже Царицына верстах во сто, 25 августа сделав с ним сражение, разбил его до основания, и всю находившуюся при нем артиллерию, а именно 19 пушек, 4 единорога, да пудовую мортиру, отбил, и свесь его обоз получил в добычу. При сем сражении убито было злодеев на месте более 2000, а в плен взято 6000 человек: только сам он Пугачев и здесь еще увернулся и обратил свой бег на луговую сторону; но для истребления его отряжены были от г. генерал-маиора Мансурова и царицынского коменданта г. полковника Цыплетева 200 яицких казаков под командою маиора Бородина, и донской полковник Тавинский с его полкам, которым наистрожайше подтверждено, всюду за ним следовать, и атаковав, поймать или совсем истребить; а сверх того и командующие гг. генерал-поручик и кавалер Суворов и предупомянутый генерал-маиор князь Голицын, перешед Волгу с их командами, для преследования и поимки его Пугачева туда ж устремились.

Оставшиеся от разбития сообщники его Пугачева, узнав, что со всех сторон с крайнею поспешностию гонятся за ними сильные деташементы, от которых они неминуемо окружены и стеснены быть имеют к неизбежной их погибели, начали для спасения своего помышлять о поимке помянутого самозванца, дабы, и отдачею оного от себя, сколько-нибудь облегчить свои винности, кои сказывали, что сие намерение между сообщниками Пугачева в побеге их от Волги продолжалось несколько времени; а как они приехали на Узени, которые места подошли к Яицкому городку, и Пугачев стал им представлять, что лучше и безопаснее для них итти им на взморье к Гурьеву городку и оттоль пробраться в Персию (к чему напред сего и яицких казаков склонилось намерение), то все они от сего похода отреклись, и поссорясь с ним явно, сказали ему, что они много за ним ездили, а теперь уже он бы за ними ехал; из-за чего, связав его, и послали от себя в Яицкий городок, с известием, что они его связали, и когда привезут его, то будут ли прощены. В Яицком городке находился тогда для следственных дел по Секретной комиссии гвардии капитан-поручик Маврин, почему от находящегося там в комендантской должности полковника Симонова, для привоза и приема его, и командирован был сержант Бордовский, которому он Пугачев от тех его сообщников и отдан был связанный. И так привезен он в Яицкий городок и посажен тут под крепкий караул. Все сие произошло в те самые числа, в которые он великий государственный злодей прошлого 1773 года оказался в тех же местах на яицких казачьих хуторах и под Яицким городком, о чем в описании оренбургского осадного времени обстоятельнее значит.

По привозе Пугачева в Яицкий городок, не только вышеозначенные от Царицына для поиску и поимки его отправленные деташементы, но и вышеупомянутые генералы в самом коротком времени в Яицкий городок прибыли, а тем и подтверждается, что означенные сообщники Пугачева к поимке и привозу в помянутый городок того самозванца и предводителя своего ничем больше, как страхом от приближившихся к ним со всех сторон войск были подвигнуты и принуждены; самозванец же сей, по учинении ему чрез вышереченного гвардии капитана Маврина надлежащего допроса, взят г. генерал-поручиком и кавалером Суворовым и повезен к главнокомандующему, генерал-аншефу графу Петру Ивановичу Панину под наикрепчайшим караулом, для которого его отвоза сделана была на подобие клетки особливая на двух колесах телега, куда он посажен, по рукам и по ногам скованный. (84)

Прибавление третие,

в котором содержится краткое известие о том что по привозе оного злодея Пугачева в Симбирск, а оттуда по отвозе его в Москву происходило, и какая сему врагу отечества казнь учинена.

По привозе помянутого Пугачева в Симбирск, когда он представлен был главнокомандующему генералу, его сиятельству графу Петру Ивановичу Панину, при многолюдном собрании народа на дворе его сиятельства, то хотя он и признавался тут публично, что он донской казак Емельян Пугачев, и как пред богом, так и пред ее величеством важные преступления чинил и пред всем государством виноват; но, может быть, по привычке своей, или по злой своей натуре, ответствовал на вопросы его сиятельства очень смело и дерзновенно, то раздража тем его сиятельство, тут же пред всем народом получил от собственных его рук несколько пощечин и ударов, из-за чего и начал уже быть кроток, и став на колена, просил у его сиятельства помилования. После чего посажен он был под крепкий гвардейский караул, скованный по рукам и по ногам железами, а сверх того около поясницы его положен был железный обруч с железною ж цепью, которая вверху прибита была в стену; таким образом содержался в Симбирске.

1774 года сего числа за довольным конвоем и отправлен был на переменных подводах в Москву, для окончательного следствия и решения. (85)

2) Экстракт из журнала командующего войсками ее императорского величества, г. генерал-маиора и кавалера князя Петра Михайловича Голицына, о деташементах, командированных в разные места для поиска и истребления злодеев, и какие где от них действия и успехи были.

1. Военное действие было от реки Волги, где прежде бывший Казанской, а ныне Оренбургской губернии, город Самара и пригород Алексеевск, на Самаре ж реке лежащий, заняты уже посланными от самозванца Пугачева сообщниками его командированным от г. генерал-маиора и кавалера Мансурова деташементом, оба оные места из злодейских рук освобождены, да и в других, где оные злодеи встречались, посыланными от нею партиями с немалым их уроном были рассыпаны.

2. В первых числах января командирован был от г. генерал-аншефа и кавалера Александра Ильича Бибикова с особливым деташементом вверх по Каме реке до пригорода Мензелинска родной его племянник, г. полковник Бибиков, коему отделено было баталион гренадер и два эскадрона конных. Он, где не встречались ему злодейские толпы, везде их поражал с великим их уроном; а между тем он же, и пригород Заинск, в руках уже злодейских бывший, в который они засев и преклоня тамошних жителей на свою сторону, противиться было тут стали, из злодейских рук вырвал, выгнав из него оных злодеев, побил их до 400 человек, и в плен взял не малое число, отняв у них пушки, а тутошних жителей усмирил. Потом 10 числа февраля 1774 года прибыл в Нагайбацкую крепость, и узнав от тамошних обывателей, что в крепостце, называемой Бакалы (от Нагайбака в 37 верстах), стоит злодейская толпа в 4,000 человеках, немедленно туда выступил, взяв с собою 300 человек пехоты, 120 гусаров и 50 казаков, да 4 пушки, 11-го числа поутру оную крепость атаковал, и выгнал из нее злодеев; следуя ж за ними несколько верст, побил из них до 400 человек, а оттуда возвратясь в Нагайбак, пошел чрез Бугульму, для соединения с корпусом его сиятельства.

3. Г. полковник Хорват около реки Вятки нагнав скопляющихся тут злодеев, всех разбил и рассеял, да и предводителя их, который возмущал там народ, поймав, на страх тамошних жителей, учинил ему пред народом достойное наказание.

4. Капитан Фаддеев около Черемшана реки, под деревнями Афонкиной и Туармой, нагнав злодеев до 200 человек, убил их на месте, да 25 человек в плен взял. Он же Фаддеев узнал, что в деревне Соленкиной находится около 3000 человек башкирцев, приставших к самозванцу и злодею Пугачеву, взял надлежащие меры к их атаке, при которой с обеих сторон продолжалась пушечная пальба, а наконец все оные злодеи были от него опрокинуты и устремились на побег, оставя на месте убитых до 300 человек, в том числе и главный их начальник, да две чугунные пушки.

5. Поручик князь Ураков, отряженный от помянутого ж капитана Фаддеева на злодеев, коих было до 300 человек, напав на них, побил из них 50, да в плен взял 7 человек.

6. Капитан Квашнин-Самарин, при деревне Сентемире, напав на собравшихся тут злодеев, коих было до 800 человек, совершенно их разбил, и взял из них в плен немалое число.

7. Командированный от г. генерал-маиора и кавалера Фреймана маиор Валленштерн, имев сражение с злодеями на большой Московской дороге, в селе Спасском, которое по помещике и Рычковым называется, где оные злодеи на малое время имели свои стан и форпост, всех их разбил и из того села выгнал, а сверх того получил он тут в добычу награбленного здесь оными злодеями провианта и фуража 280 подвод, да 250 рогатой скотины, что роздано по командам.

8. Г. подполковник и кавалер Бедряга, командированный от г. полковника Бибикова, сперва при деревне Чолнах имел сражение с злодеями, оставил их на месте убитыми до 100, да в плен взял 25 человек; потом он же от помянутого г. полковника командирован был с 300-ми пехоты, с одним эскадроном гусар и с 4-мя пушками засевших и укрепившихся засекою в селе Пьяном Бору в немалом людстве злодеев не только всех из той их засеки выгнал, но и побил из них до 400 человек, да в плен взял 60, а кои засели было в избах и отстреливались, тех разъяренные военные люди всех перерезали и перекололи.

9. Г. подполковник Гринев, после завладения злодеями Ставропольской крепости, напав на тех злодеев около Красноярской крепости, сию злодейскую толпу разбил, и взятые ими в Ставрополе пушки и порох с снарядами у них отбил.

10. Нарвского пехотного полка премьер-маиор и кавалер Гагрин отправлен был от самого вышеупомянутого г. генерал-аншефа и кавалера в Кунгур, и узнав там злодейский скоп, простиравшийся до 2000 человек, не смотря на их многолюдство, небольшою своею командою отважился их атаковать, всех их разбил, и отнял у злодеев 18 пушек. Убитых на месте сочтено им 50, да в плен взято 60 человек, причем сам он ранен в ногу, но не опасно; убитых у него было 3, да раненых, кроме его самого, 5 человек.

11. Г. полковник и кавалер, командированный от г. генерал-маиора Фреймана, нашел толпу злодеев, около 700 человек, под деревнею Акбашами (от Бугульмы в 30 верстах), атаковал оную; злодеи встретили его с необыкновенным криком, делая со всех сторон устремление; наконец все они, убоявшись пушечной пальбы и разделясь на пять куч, ударились на побег, за которыми командирован от него был гвардии капитан Толстой. При сем случае побито злодеев 35 человек, в добычу получено 200 пик, довольное число рогатого скота, провианта и фуража.

12. Команды г. полковника Хорвата капитан Воронин командирован был от маиора Елагина, для занятия квартир, в деревню Захаркину; военных людей было при нем только 30 человек гусаров, 56 егерей и 50 гренадеров, с одним орудием. Подошед он Воронин к помянутой деревне, и усмотрев около ее на высотах злодеев около 1000 человек, дал знать о том команде, а между тем злодеи и начали по команде его стрелять из пушек и окружать его небольшое людство. Он, сделав батальон-каре, со всех фасов производил пальбу, и оною от тех злодеев оборонялся. Помянутый полковник, уведомясь о том, отрядил к нему маиора Елагина с немалым числом гренадеров и эскадрон с двумя орудиями; по приходе ж к нему Воронину из сей команды авангарда, устремились они на злодеев, выезжая в самую их толпу. Злодеи, усмотря сие и узнав, что и г. полковник сам туда в сикурс следовал, пошли все на побег. Убитых злодеев найдено на месте около 200 человек, да отнята у них одна пушка; в плен взято только 12 человек: ибо разъяренное войско всех кололо; они без остатка б были здесь истреблены, если б глубокие снега помянутому г. полковнику не воспрепятствовали подоспеть к самому тому происходившему сражению.

13. Казанских баталионов секунд-маиор Попов, присланный Казанской губернии в провинциальный город Кунгур с рекрутами, по усмотрению главнокомандующего генерал-аншефа, такое сделал там благоразумное и порядочное распоряжение и оборону сему городу, что он имев неоднократные сражения с злодеями, от которых помянутый город обложен был, удержал его от погибели; а за ту его ревностную службу, по рекомендации оного г. генерал-аншефа, именным ее императорского величества указом и пожалован он Попов в подполковники.

14. Предупомянутый г. генерал-маиор и кавалер Мансуров, 14 февраля приближась с командою своею к Бузулуцкой крепости, встречен был злодейскою толпою, которая имела около 2000 человек с 15 пушками; он тотчас сделал учреждение к сражению с злодеями и, отрядя часть войск на другую сторону с подполковником Гриневым, приказал им зайти и напасть на злодеев от деревни Малаховой. Злодеи начали производить по его команде жестокую пушечную пальбу; но, не уважая сего, отряжен был к атаке с драгунскою ротою поручик Ижевский, который тотчас отбил поставленные у злодеев напереди 2 пушки, и хотя прогнал их саблями до самой крепости, но остановлен тут был картечною из пушек их стрельбою. С другой стороны подполковник Гринев, прошед узким проходом, в котором состояло 6 пушек, преодолел их мужественно (где и лошадь под ним убита), а потом ворвался в крепость; между тем же от стороны его превосходительства отряжены были к пресечению побега и к занятию дороги маиор Соловьев, с двумя ротами гусар, и легкие полевые команды, да поручик Гарстейн с одною ротою драгун, и так гнались за злодеями около 7 верст. Пленные объявили, что прислано было к ним от злодея Пугачева в сикурс яицких казаков 50, а всего до 1000 человек; начальники у них были здесь: Арапов, Чулочников и Каюков, кои все разогнаты. По занятии крепостей, взято тут от злодеев пушек медных 7, в том числе один 12-фунтовой единорог, чугунных пушек 8, ящиков 9, 5 саней с снарядами, 3 знамя, дротиков казацких 723; убитых сочтено 270, в плен взято 286, да явились собою 165 человек.

15. Маиор Елагин, находясь в деревне Пронкиной с передовым деташементом, в коем находилось пехоты и кавалерии более 500 человек и 4 орудия, в самую ночную темноту и во время сильного бурана, принужден был выдержать нечаянное от злодеев нападение; он немедленно учредил тут порядок, и готов был к обороне, но, по несчастию его, при первой атаке, сей достойный и храбрый офицер убит; потом подоспел туда: Владимирского полка капитан Самарин с гренадерами и с подкреплением роты 2-го гренадерского полка с капитаном Олсуфьевым, кои с отменною неустрашимостию бунтовщиков отбили с их уроном, взяв от них и пушки; и хотя в продолжение сего боя покушались бунтовщики еще ту деревню атаковать со всех сторон, но как покойного генерал-маиора Елагина команда по старшинству досталась секунд-маиору Пушкину, то и не упустил он доказать своего усердия к службе храбрым и хорошим предводительством: устроил с своей стороны такой порядок к атаке, что злодеи за их продерзость довольно были наказаны. Потом вышел он из деревни для преследования их, сколько по темноте ночи осторожность дозволяла.

Сие сражение продолжалось более 3-х часов; наконец злодеи ушли с большою их потерею; между убитыми найден тут главный их начальник Толкачев и несколько старшин; в плен взято 36 человек. С нашей стороны главный урон состоял здесь в потере вышеозначенного маиора Елагина; убит же Чугуевского казацкого полка прапорщик от карабинер, унтер-офицер, карабинеров 2, гренадер 1; тяжело ранены: 2-го гренадерского полка поручик, карабинер 1, гусар 1, гренадеров 2 и канонер 1.

3) Краткое известие о злодейских на Казань действиях вора, изменника и бунтовщика Емельки Пугачева, собранное Платоном Любарским, архимандритом спасо-казанским 1774 года августа 24 дня.

Любезный друг!

О злодейских на Казань действиях вора, изменника и бунтовщика Емельки Пугачева, 1774 года предприятых, краткое посылаю вам известие, собранное из словесных рассказаний таких людей, кои сами, или в разных против его экспедициях будучи, или по несчастию в злодейские его руки попавшись и много претерпев, всех дерзких и бесчеловечных сего урода злодейств зрителями были. Я о истине и точности всех обстоятельств не ручаюсь; по крайней мере большая и существеннейшая оных часть достоверна.

Правда, многие много и с немалою против моего описания отменностию рассказывают; но сии, сколько я их знаю, ни в каких сего бунта случаях не бывав, более опровергать чужое, нежели о себе что-либо правде подобное объявить склонны. Мне кажется, сего вора всех замыслов и похождений не только посредственному, но ниже самому превосходнейшему историку порядочно описать едва ль бы удалось; коего все затеи не от разума и воинского распорядка, но от дерзости, случая и удачи зависели; почему и сам Пугачев, думаю, подробности оных не только рассказать, но и нарочитой части припомнить не в состоянии, поелику не от его одного непосредственно, но от многих его сообщников полной воли и удальства в разных вдруг местах происходили.

Для того, друже! и вам от меня совершенной о сих приключениях несчастливых истории ожидать не можно было; будьте и сим грубым начертанием довольны. При том же я чрез сие, не историка подробного свойство, но усердного друга послушание оказать старался.

И так приступаю к удовольствованию вашего любопытства.

После частых поражений в окрестностях Оренбурга, злодей Пугачев, скрыв на несколько времени свой побег, покусился чрез немалолюдные свои толпы, под предводительством некоторых своих сообщников, учинить вторичное нападение на город Кунгур; но, по изрядном примерными сими в верности к правительству жителями сделанном отпоре, видя слабую надежду к одолению, обратя стремление свое к реке Каме, показался сам с несколькими тысячами всякого сброда, а паче башкирцев и татар, при городке Осе; тогда, по мере приближения к Казани Пугачева, умножилась в казанских жителях робость; ибо явные везде распространяясь слухи, что он прямо стремится на Казань, приводили и неробкие сердца в смущение; но только и было: все боялись; а о невредимости общества никто не помышлял: всякий думал спасти себя, не помышляя о прочих сочленах. После, как уведомились, что посланный на защищение Осы баталионный маиор Скрыпицын с капитаном Смирновым и подпоручиком Минеевым, по издержании всего военного запаса, с согласия жителей, для спасения себя и города (ибо злодей приказал уж было крепость, которая вся деревянная, обвалить соломою, намереваясь ее сжечь), сдался со всею при нем бывшею артиллериею, тогда не преминули многие, скрыв имение свое в безопасные места и никому не оказавшись, удалиться с поспешностию из Казани.

Несчастный оный предводитель думал сдачею своею при способном времени услужить отечеству, открывая правительству злодеевы предприятия; в следствие чего, согласясь с капитаном и подпоручиком, которого изменнические мысли еще неизвестны были, написав в Казань письмо, изыскивая надежные способы к пересылке, носил оное в кармане. Изменник, не имевший никогда благородных мыслей, Минеев, случай сей употребил в мнимую свою пользу, сказав о том Пугачеву, за что его злодей наименовал полковником; напротив, те несчастные, без дальнего по обыкновению его рассмотрения, были повешены. Возгордясь небольшою сею при Осе удачею, Пугачев отважился, переправясь чрез Каму, пойти на Ижорский и Воткинский казенные заводы, где сбунтовавшись его приходом работники главного над теми заводами командира Венцеля и других, при должностях находившихся, тщетно сопротивление чинивших, предали злодею, которые равную с прочими таковыми, в варварские его руки попадающимися, имели участь. Заводы разграблены и почти до основания разорены, а работников наибольшая часть по своему произволению записались злодею в службу. После сих легких удач, несмысленный Минеев подумал, что можно предпринять что-нибудь и важное, и будучи в тех мыслях, что ежели намерение его соответствовать будет окончанию дела, может он быть у Пугачева первым министром и вольнее насытить свои необузданные страсти, стал помышлять о покушении на Казань. Сии столь дерзкие мечты так злодейским его сердцем овладели, что, не внемля ни гласу совести, ни страху наказания от бога и власти, начал возбуждать, или, лучше сказать, убеждать Пугачева итти прямо к своему отечеству, Казани, где отец его, весь род, приятели и знакомые, заклинаясь пакостною своею жизнию, что он по причине развалившегося крепостного строения и известных ему слабых расположений удобно оною овладеть может. На что, по нескольких неудобствах несопротивления, которые Минеев решить и опровергать старался, злодей и склонился. Как сие в дерзком их совете заключено было, то начали, прилежно запасаясь всеми военными, как орудиями, так и другими потребностями, коих не мало взято было на вышеобъявленных заводах, и с поспешностию удаляясь от подполковника г. Михельсона, который их преследовал, приближаться к Казани; тогда большая часть сего города жителей, удостоверясь о подлинности грозящего им несчастия, а больше когда услышали, что высланный из Казани с несколькими полевыми солдатами для воопрепятствования полковник Николай Васильевич Толстой разбит и убит (не взирая, что город со всеми предместиями, рогатками и в надлежащем расстоянии батареями укреплен), кой-куда бежали спасаться многие в Москву, иные в Симбирск, в Пензу и прочие места.

Наконец Пугачев, пред тем роковым днем, в который суждено по неосторожности от злодеяния его руки Казани погибнуть, то есть 11 числа июля, в самый полдень, за семь верст выше Казани, на подлужной левой стороне Казанки реки, при мельнице, Троицкою называемой, в виду всего города лагерем безбоязненно расположась и делая под вечер разные движения, подсылал к городу со стороны Арского поля партии, в коих, как сказывают, и сам находился, но не предпринимая в тот вечер ничего, возвратился в свое становище, где до утра пребывал спокойно.

Сволочь его состояла тогда по уверению более нежели из 20.000 различных людей, яко то: яицких казаков, башкирцев и татар, вооруженных саблями, луками и огнестрельным оружием, большая часть из мужиков заводских и собранных в около-лежащих по дороге деревнях, у коих никакого более оружия, кроме кольев, дубин и завостренных шестиков, в руках не было.

На другой день, то есть 12 июля, поутру, сей злобный буян повел на горе атаку следующим образом: вся многочисленная оная толпа, под предводительством самого оного урода и яицких казаков, в немалом протяжении прямо от села Царицына по Арскому полю стремилась к городу, имея пред собою для защиты и вместо подвижных батарей несколько возов соломы, между коими расставлены были пушки, в удивительной скорости; злодеями наполнились стоящие в близости от дороги по правую сторону казенные кирпичные сараи, а по левую забором огороженные помещицы Нееловой роща и генерала Кудрявцева дом; из всех сих засад сильною стрельбою охранявшую перерыв дороги небольшую при одной пушке команду сбили с места, и явно нападать стали, которая видя вокруг себя великое множество злодеев, иных почти внутрь укрепления уже ворвавшихся, и опасаясь, дабы не быть отрезанной, построившись кареем, ретировалась за рогатки: между тем злодей Пугачев (приметив еще накануне, что прямо по открытому Арскому полю покушение его на город, по причине поставленной против оного главной батареи, имеет быть тщетным) отрядил с правого своего крыла не малое число пешей черни, по большей части без всякого оружия, с одними кулаками, к речке Казанке, приказал берегом по подгорью подходить к предместию; почему малосмысленные сии твари, от конных яицких казаков сзади плетьми погоняемые, перебегая весьма проворно из буерака в буерак, из лощины в лощину и переползывая, по предписанию Минеева, по-егерьски на брюхах чрез вышины, кои пушечным нашим выстрелам несколько открыты были, наконец таким образом в самые крайние к жилу два буерака выбрались свободно. И хотя постановленною на сем опасном месте одною небольшою пушкою и производима была по них пальба, однако они, исправно наблюдая вышеупомянутое учреждение, снизу Казанки подползши, пушку отбили и влезши в губернаторский летний дом, между двумя оными буераками стоящий и с предместиями соединяющийся, как из ворот, так и из-за заборов оного дома по строю, прямо вдоль за рогатками стоящему, начали палить из ружей; при том не только уж позади оного строя оказались, но в то ж самое время ближайшие улицы наполнили, чем во-первых на главной батарее причинили великое смятение; с другой стороны, левое злодейское крыло, частию по закирпичным сараям, частию пространным буераком к Суконной слободе, собственному защищению оставленной, пробравшись, караулы по горе и народ, из-за рогаток некоторое супротивление чинивший, сбили, и немедленно оную зажегши, устремились по улицам. Сие услышав, а больше увидя пламень, из злодеев, внутрь предместья с двух сторон ворвавшихся, все и на прочих батареях бывшие, не видав ни малейшего нападения, с одной робости оставив неприятелю пушки и весь снаряд, без всякого порядка опрометью в крепость побежали.

Тогда-то сии кровожаждущие звери всех попадающихся им в немецком платье, яко, по мнению их, в богопротивном, думая быть дворян и чиновных, коих, будто народных мучителей, предприяли истребить, иных кололи, а иных в свое становище отвозили, где бесчеловечнейшим образом плетьми замучены; из захваченных же ими солдат ни один почти не умерщвлен, а только у всех косы обрезаны были. Всякого состояния, пола и возраста жителей в полон верст за 7-мь отгоняли; укрывшиеся же в церквах, видя оттуда терзаемых и закланных своих родственников и знакомых, не смели рыдать, но трепеща, равной себе ожидали судьбины. Алчные злодеи не устрашились разбивать, разграблять, сожигать и самые святые церкви; из коих людей бесчинно бегая с оружием и въезжая на лошадях, выгоняли в плен, многих тут же умерщвляя.

Как сие местничество по городу происходило, Пугачев с ближними своими, отбив в гостином дворе, против крепости, не более как на 20 сажень отстоящем, ворота, и в находящемся при оных трактире засев с двумя пушками, другие из триумфальных ворот церкви и из-за питейного большого дома и винных погребов каменных, кои внизу с правой стороны с крепости из ружей непрестанно палили по городу, откуда равным образом отвечаемо было. Сей штурм устремлен был по большей части на Спасский монастырь, который занимает правый угол крепости и которого южной городовой стены фас, а особливо наугольная башня, от ветхости до половины почти развалилась. Подобный Пугачеву, помянутый изменник Минеев, с другой стороны, поставя также на святых воротах Казанского девичьего монастыря сделанной церкви на паперти две пушки, стрелял в крепость по самому опасному развалившемуся месту. Сии злодеи не без успеха могли бы продолжать таким образом атаку; но видя своих паче на грабление устремившихся, бродящих по домам, обремененных добычею, разъезжающих пьяных по улицам и многих одетых в различные одежды, яко то: в стихари, подризники, в женское платье и пр.; также не стерпя жара от пламени зажженных около крепости публичных и приватных зданий, а при том наипаче опасаясь охваченными быть сзади пожаром и приближающимся на помощь осажденным, под командою подполковника Михельсона, войском, не осмелились более штурмовать крепость, хотя во многих местах от древности и развалившуюся, но отступя в лагерь, с досады во многих местах зажгли город.

За несколько часов пред тем грозным временем, сбежавшиеся в крепости, то от страха очевидной смерти, то от жара бывшего в крепости ужасного пламени, да и внутри в разных местах возжигавшегося, также от пыли и дыма, сильным вихрем и бурею наносимых, почти задыхались, наипаче женщины и малолетные, теснящиеся в церквах, зданиях и под оными, по углам, конурам и где только можно было, подняли вопль, крик, стон и рыдание, думая, что уже злодеи вломились в крепость. Неутомимый пастырь Вениамин, архиепископ, во все то время продолжавшегося штурма, не выходя из соборной Благовещения пресвятыя богородицы церкви, коленопреклонно молил господа о ниспослании скорой на нечестивых помощи, а по утишении пальбы, не взирая на жар, дым и копоть, взяв честные иконы, со всем бывшим при нем духовенством, внутрь крепости обошел вокруг с умиленным пением, молебствуя ко всевышнему. Вскоре потом чувствовали от жара не малую прохладу, а от бури, дыму и пыли свободу, так что к вечеру глубокое настало молчание, которое и всю ночь продолжалось. Всякий ожидал заутра несчастного конца своей жизни; всякий, прощаясь с ближними, в бдении пребывал до утра, взирая на беспрепятственно обращаемый в пепел город, и горькими слезами оплакивая кровных и сограждан своих, почитая их от рук злодейских или от пламени погибшими, отчего и самые бывшие на больших сражениях приходили в уныние.

По рассветании, взошед на высшие здания, обращали взор свой в ту сторону, откуда наступления вчерашней боялись ужасной тучи, разрушением крепости и погублением всех в ней находившихся грозящей, не ведая, что вчера еще пополудни в 6-м часу нетерпеливо ожидаемый г. Михельсон необыкновенным маршем, преодолев невероятные трудности, с малочисленною своею командою подоспевши, на Арском поле без отдохновения имел удачное дело со злодеем, и на месте сражения проводил ночь, не разоруживаясь; но к превеликому обрадованию вскоре заподлинно известились о всем том благополучном бывшем происхождении, и что превожделенную весть сию присланный тогда ж от г. Михельсона штаб-офицер приносит. Вообразить не можно, коль неописанная радость в тот час объяла несчастных: всякий предупреждает друг друга, стремится вбежать на крепостную стену, чтоб воззреть на сего ангела божия, желая увериться собственными глазами, и хотя малое в отягченном печалию сердце получить облегчение. Узнав же истину, с воздеянием на небо рук приносили благодарение вышнему, не без сожаления некоторого на свою судьбину, что и избавитель Михельсон не многими только часами опоздал все Казани случившееся отвратить несчастие; но и то за неисповедимое милосердие к себе божие почитали, что хотя без домов, без имения и лишась нескольких сограждан, а некоторые и кровных, сами живы остались.

Неутрудимый герой и избавитель Казани, не трогаясь с победительного своего места, давая более по толиким подвигам людям и лошадям своим роздых, сам прилежно наблюдал злодейские движения. Пугачев, как оказывают пленные, поражение свое по неведению приписывал князю Голицыну; но известясь, что поразитель его г. Михельсон, а не Голицын, предприял, повидимому, исправить вчерашнюю свою ошибку и загладить пред своими стыд; почему на другой день, то есть 13-го числа, рано отправил назад подальше в безопасное место все тягости и пленных казанских, с толпою двинулся прямо на Михельсона, и приказал черни своей, подняв по обычаю ужасный визг и крик, стремиться без порядка на кого попало, думая тем приведши неустрашимых в робость и замешательство, самому с отборными своими напасть с боков нечаянно, и чрез то с меньшим трудом выиграть победу; но мечтанием сим обманулся: ибо Михельсон лишь только движение безрассудного многолюдства приметил, тотчас предварил сам атаковать, и без дальнего сопротивления смял и прогнал к селу Савинову; но, за усталостью своей от толь чрезмерных трудов команды, не мог далее преследовать, а при том дабы и города без прикрытия не оставить, возвратясь в лагерь, отдыхал тот день и следующий спокойно, не видав от Пугачева никаких покушений: ибо он в оба те дни переходя с пленными и добычею с места на место, разглашал чрез своих едино-мысленных ложную над Михельсоном победу, взятие крепости и другие для обмана бредни; между тем приготовлялся неприметным народу образом к решительному на Михельсона и Казань покушению, отваживаясь в последние испытать свое счастие; почему без всякого отлагательства со всякого звания людей с разных мест и из Казани приведенных, учреждал под разными названиями полки, исправляя и запасая всякие потребности; а дабы в сем упражнении не иметь от Михельсона помешательства, то удалился от города по Галицкой дороге за село. Сухая Река называемое, верст за 15.

Как все было к исполнению его намерения готово, то 15 числа на рассвете толпе своей, под знамена расставленной, и прочему в плену у него находившемуся бесчисленному народу вслух велел прочитать бестолковый свой манифест, коим дал знать, что по вшествии с торжеством в Казань предприял поспешать в столичный свой город Москву; потом приказал пленным следовать за собою; сам с новоукомплектованными конными и пешими своими так называемыми полками, и со всем военным прибором весьма спешно пошел на Михельсона тою же дорогою, коею и от него удалялся. Можно было, по густой превеликой пыли, из-за лесов на-подобие дыма или черных облаков на воздух подымающейся, всему городу издали явно видеть злодейское третичное дерзновение, что всех приводило в страх и трепет, особливо представляющих себе несравненно превосходнейшее сволочи его число противу, так сказать, горсти защитительного своего (которое не более как из 800 карабинеров, гусаров и чугуевских казаков состояло) храброго войска, хотя мужество и искусство предводителя отчаяваться в победе и не дозволяло.

Как только сей от бога ниспосланный Казани защитник увидел противу себя идущего из-за Казанки прямо на Арское поле злодея, великим протяжением многотысячную толпу за собою влекущего, тотчас против него отправился с немногочисленными своими, привыкшими уже сих буянов поражать, воинами, и по занятии выгоднейшего места, не дав времени ему, как и где хотелось, построиться в боевой порядок, всеми силами, при помощи исправной своей артиллерии, на него с такою неустрашимостию ударил, что злодей, по весьма слабом и коротком сопротивлении, остановив все свои тягости военные, многолюдство и великим хищением собранное богатство, опрометью, как ему обыкновенно, побежал с весьма малым числом себе верных, по той же Галицкой к Кокшайску дороге, за коим отряженная команда гналась около 30 верст; но видя, что злодей, будучи впереди, везде берет переменных неусталых лошадей, за усталостию своих, возвратилась.

После чего в крепости торжественно благодарный молебен отправлялся, и Михельсон при умиленнейшем всего народа зрении и засвидетельствовании радостнейшими восклицаниями ура! и другими знаками наичувствительнейшей сему избавителю своему благодарности, генералитетом и знатнейшими персонами, за крепостными воротами был встречен, и поздравлен; между тем победительное его войско отнятою от злодея добычею подвиги свои с излишеством наградило. Вскоре потом рассеянные по разным местам злодейские остатки истреблены были.

Что после вернее или обстоятельнее к сему узнаю, для поправления или пополнения, сообщить вам не оставлю.

Государь мой! Ваш слуга и богомолец Платон, архимандрит спасо-казанский.

Конец.

Примечания

(1) О сей кончине императора Петра III печатанный и всенародно публикованный манифест 7 числа июля 1762 года.

(2) О родине и о разных приключениях сего бродяги, сколько возможно было собрать, сочиняется особое известие.

(3) К сочинению сего описания употреблены мною три следующие: 1) помянутый экстракт, при канцелярии г. губернатора содержанный, с коего по дозволению его превосходительства списал я себе копию; а как оный ведется по числам, то я в последовании сего и буду называть его журналом Губернаторской канцелярии. 2) Записки, во время злодейской осады содержанные, к чему служили очевидные примечания, городские обстоятельства и разные приятные известия. 3) Походный журнал г-на генерал-маиора и кавалера князя Петра Михайловича Голицына, с которого имею я у себя копию ж; но сей по порядку его вмещаем быть имеет под чертою в конце сего года и в будущем 1774 году. Я, как самовидец и слышатель многого, оные три источника в последствии сего описания буду, по приличности случаев, соединять и, сколько возможно будет, приводить их в одно течение, дабы чрез то сделать его полнейшим и обстоятельным.

(4) Г. подполковник и бывший яицкий войсковой атаман Бородин находился во время осады в Оренбурге, словесно объявлял, что от поползновенных яицких казаков на первый случай послан был к нему из тамошних же казаков, по прозванию именовавшийся (о коем ниже означится, что называли его наконец графом Чернышевым) в семи человках, который-де нашед его, Пугачева на Иргизе, провел на хутор казака Шолудякова, а от Яицкого городка на низ, по реке верстах в 80, где и начались у них злодейские совещания к бунту

(5) Илецкий казачий городок и станица (а не Защита Илецкая, где соль добывают) расстоянием от Яицкого казачьего городка 145, а от Оренбурга 124 версты; казаков в тамошней станице счислялось более 400 человек. Они все при начале Оренбургской экспедиции набраны и в казаки определены из разных людей, а потом, в бытность командиром г. тайного советника Татищева приобщены они к корпусу Яицкого войска.

(6) Сии несчастливые и от злодея Пугачева прежде других повешенные люди были из сотников: Яков Витошнов, Петр Черторогов, Федор Равнев, Иван Коновалов, да из пятидесятников: Иван Ружеников, Яков Толстов, Козма Подъячев, Иван Колпаков, рядовые казаки: Василий Сидоровкин, Иван Ларзянов, Петр Чукалин; сверх сих, будучи уже оный злодей ниже Яицкого городка, в хуторах Сластиновых повесил казака Андрея Скворкина.

(7) Сказывали, что он Пугачев, повеся сего атамана, самое лучшее его платье взял себе и стал в него одеваться. А прежде никакой хорошей одежды у него не было.

(8) Из всех вышеозначенных в прибавок бригадира Билова команды, к корпусу его Билова никто не дошел.

(9) Чернореченская крепость от Оренбурга расстоянием по прямой дороге только 18 верст, а Татищевская по той ж самой дороге 64 версты.

(10) Сию несчастливую молодую и, как слышно было, хорошего вида женщину и с братом ее захватя, держал он злодей при себе и ночевал с нею всегда в одной кибитке; а потом осердясь на нее по наветам его любимцев, отослал от себя в Бердскую слободу, где наконец приказал ее убить и с братом ее. Сказывали, что некоторые тело ее видели в кустарнике брошенное в таком положении, что малолетний ее брат лежал у нее на руке.

(11) Сия крепость от Оренбурга прямо по луговой дороге только 18 верст. В ней было наличного провианта, по сказке помянутого маиора: муки более 90, а овса до 500 четвертей. Сожалительно, что оный хлеб и овес не перевезен в Оренбург тогда, как злодеи еще в Татищевой крепости находились; но все оное досталось в руки и пользу злодеев.

(12) Сей хутор от Оренбурга 12 верст, имел изрядно выстроенный дом, а притом и церковь с хорошим украшением. Злодеи не только все внутренние сего дома уборы изломали, но и церковь божию розорили, так что после у пойманных видны были образа, писанные на холсте, под седлами на потниках, а у распятия господня, которое над царскими дверьми стояло, усмотрен гвоздь в уста пробитый.

(13) До сей слободы от Оренбурга считается 18 верст; из нее для службы при сих обстоятельствах самовольно выехало татар до 300 человек; прочие все остались в ней, и принуждены были тому злодею покориться, и исполнять все по его воле.

(14) Сакмарский городок от Оренбурга по большой Московской дороге в 29 верстах; казаков в нем счисляется принадлежащих к войску Яицкому до 250 человек.

(15) Главное намерение злодея, при сем с прямой дороги отступлении, было то, чтоб, окруживши Оренбург, таким образом не пропускать ему в город никакой ожидаемой туда помощи, а притом пресечь и привоз хлебный и харчевой, в чем и успех они имели: ибо следовавших в Оренбург из ближних жительств башкирцев, более 400 человек перехватя у Сакмарского городка, к себе итти принудили, и обольстя их у себя, на вред городу употребляли, а прочих приготовившихся следовать в Оренбург так поколебали, что они, оставя тот свой поход, разъехались по домам. Равномерно учинили они и с ставропольскими крещеными калмыками, послав к ним от себя нарочных; но ежели б оный злодей, не мешкав в Татищевой и Чернореченской крепостях, прямо на Оренбург устремился, то б ему ворваться в город никакой трудности не было; ибо городские валы и рвы в таком состоянии были, что во многих местах без всякого затруднения на лошадях верхом выезжать было можно.

(16) От сего самого числа по всему городскому валу расставлены были находящиеся в городе гарнизонные и другие служилые люди, а к ним в прибавок употреблены еще и разночинцы, из купцов и других чинов и слуг, коим ружья, порох и свинец розданы; а городские ворота не только запирать, но и навозом заваливать стали: для чего у каждых ворот нарочно навоз был заготовлен; но сие заваливание чрез несколько времени отменено: ибо признано ненужным и затруднительным.

(17) Для сведения в точном содержании оной публикации прилагается с нее сия следующая копия:

По указу ее императорского величества, из Оренбургской Губернской канцелярии публикация.

Известно учинилось, что о злодействующем с яицкой стороны в здешних обывателях, по легкомыслию некоторых разгласителей, носится слух, якобы он другого состояния, нежели как есть: но он злодействующий в самом деле беглый донской казак Емельян Пугачев, который за его злодейства наказан кнутом с постановлением на лице его знаков; но чтоб он в том познан не был, для того пред предводительствуемыми им никогда шапки не снимает, чему некоторые из здешних бывших у него в руках самовидцы, из которых один солдат Демид Куликов, вчера выбежавший, точно засвидетельствовать может; а как он Пугачев с изменническою его толпою, по учинении некоторым крепостям вреда, сюда идет, то по причине того ложного разглашения, всем здешним обывателям объявляется, что всяк сам из поступков его может понять, что он Пугачев злодей и как изверженный от честного общества, старается верноподданных ее императорского величества честных рабов поколебать и ввергнуть в бездну погибели, а притом имением их обогатиться, как то он в разоренных местах и делает. В предварение чего, всякий увещевается, во время наступления его с изменническою толпою, стараться, для сохранения общества. дому и имения своего, стоять против толпы его до последней капли крови своея, так как верноподданным ее императорского величества рабам надлежит и присяжная каждого должность обязует, и отнюдь никаким ложным разглашениям не верить. Сентября 30 дня 1773 года.

(18) Ниже сего Сакмарского моста чрез Сакмару реку еще два моста были: один около Бердской слободы по дороге на губернаторский хутор и в город Самару, а другой под Маячною горою, но прежде прихода злодейского разобраны.

(19) Между тем великая ошибка учинена, что по совету некоторых особ для отвоза и раздачи оных писем помянутым в злодейском сообществе находящимся казакам избран ссыльный, прозванием Хлопуша, превеликий злодей и вор, который около 20 лет по Оренбургской губернии воровал и разбойничал, и все места, где что есть, совершенно знал, да и в Сибирь трижды был посылан; и оттоль бегал и содержался наконец, по рукам и по ногам скован, в оренбургском остроге. Сей плут (которому наконец, по поимке его, как ниже означится, отсечена голова), получа себе свободу, вместо того, чтоб оные публикации скрытно тем казакам роздать, приехав в злодейский лагерь, явился прямо к самозванцу, и оные публикации отдал ему самому, а чрез то и сделался ему любимцем, орудием и предводителем к разорению многих мест и к его усилованию, как то ниже означится; по поимке казнен он при Оренбурге, отсечением головы в июне месяце 1774 года.

Приближавшись к Оренбургу, самозванец Пугачев переслал в город письма названные указами, из коих одно следовало к губернатору, а другое к Оренбургскому атаману, подполковнику Могутову. Содержание их состояло в том, чтоб город Оренбург ему злодею сдать, ожидая от него милости, а в противном случае его гнева; но оба оные письма сочинены были в самых глупейших выражениях, писаны и подписаны письмом самым худым и ребячьим, а особливо в надлежащем к Могутову смеха достойное было обнадеживание тем, что он за верность и службу награждать будет кафтанами, реками и озерами и морями, бородами и крестами.

(20) Можно оную осаду города считать и по 29 число марта: ибо злодей Пугачев, по разбитии его в Татищевой крепости, не возмогши продраться к Яицку, возвратился назад в Каргалинскую слободу, и 28 числа быв еще в Берде, причинил некоторые злодейства, о чем в свое время будет означено.

(21) Коварное намерение Пугачева при занятии здесь лагеря, видно было то, чтоб завладев имеющимися по Яику крепостьми и по Сакмаре реке ближними жилами, ежели не возможет он чрез приступы свои завладеть городом, облежать или в блокаде содержать оный, и пресекши всякой проезд и провоз в него, чрез голод принудить его к сдаче, в чем ему едва не удалось; ибо всякую коммуникацию так тем пресек, что чрез долгое время никакого проезда быть не могло. Самых курьеров принуждено было чрез Киргизскую степь посылать и то с великою трудностию и опасностию.

(22) Сия крепость от Оренбурга вверх по Яику 75 верст. Между ею и Оренбургом два редута: Нежинский и Вязовский. Сими местами злодей и самозванец Пугачев, по приходе его в Оренбург, скоро завладел. Достойно сожаления, что имевшийся в помянутой крепости провиант, так как и бывший в Чернореченской и Пречистенской крепостях, заранее был не вывезен в город: но весь оный достался во власть самозванцу.

(23) Вышеозначенный с публикациями в злодейский лагерь посланный ссыльный Хлопуша, как великий злодей, плут и прошлец, сделавшись самозванцевым любимцем, рассказал ему и сообщникам его все места и способы, откуда что получить им можно; а потому и послан был от него с немалолюдными партиями сперва в Тимошенские села, в Никольское и Ташлу, и в жительства по реке Сакмаре. на соляные пристани Богульчанскую и Стерлитамацкую, на Твердышевские и другие заводы, где оный Хлопуша с приданными ему людьми быв, причинял великие грабительства и разорения; важнее ж всего переслал он к нему не малое число имевшихся на заводах пушек, ядер и пороху, да и людей, годных к употреблению с лопатками, кирками и другими горными инструментами, к великому того злодея усилованию. Примечания достойно и сие, что в селе Никольском у советника тамошнего находился садовник, из людей генерал-фельдмаршала и кавалера графа Александра Ивановича Шувалова, который сказал о себе злодею, что он покойного императора Петра III довольно знал и ныне узнать, подлинно ли называющийся его именем царь их есть, он уверить их может. Они, будто бы для того, взяли его с собою; но отвезши, недалеко от села Никольского повесили.

(24) Выбежавший из злодейского лагеря Соляного правления писарь, о коем выше сего под 9, а ниже 21 числом упомянуто, сказывал, что он, будучи в злодейском лагере, от тамашних канониров слышал, якобы после сего действия у злодеев не оставалось более 30 ядер, и ежели б де еще немного времени продолжалась от городской команды пушечная пальба, то б они, оставя пушки и лагерь свой, все разбежались врознь. Но потом скоро вышеозначенный ссыльный Хлопуша переслал с заводов как ядер, так и всяких снарядов множество.

(25) Все оные партикулярные лошади в показанные места посланные (кроме отправленных в Илецкую Защиту), злодеями перехвачены и остались в их руках; а посланные в Илецкую Защиту, хотя немалое время находились там на корму. но тогда, как и сие место завладели злодеи, достались они в их же руки.

(26) Сего числа, от некоторых недоброжелательных людей пропущено было в городе, якобы в казенных магазинах нет соли, и народ претерпевает уже в ней нужду. Губернатор, услышав о том, присылал нарочного к главному правителю их дел осведомиться, сколько ее в наличности; но как ему донесено было, что наличной соли против прежних расходов будет еще на год и больше, тем оное пустое разглашение и опровергнуто.

(27) Яицкий казак из татар по прозванию Мустаев (сын тамошнего богатого татарина Мустая-Муллы), сказывал, что у вышеозначенного злодея чиновными людьми имеются яицкие казаки: Овчинников атаманом, Лысов полковником; помянутый Чика прозван у него Чернышевым, некто Чумаков назван Орловым, Максим Шигаев от злодеи прозван Воронцовым.

(28) Все оные лошади, так как и прежде высланные, достались в руки и в пользу злодеям.

(29) Выше сего сказано, что злодеи в ядрах имели уже крайний недостаток, и более 30-ти у них не оставалось, а сей день расстреляли они более тысячи, да и поднято их внутри города и за городом больше 300. Сказывали, что посланные на Твердышевский завод без всякого там сопротивления получили и прислали к нему злодею более 3000 зарядов с ядрами, и заряды-де были все из самого лучшего пороха, и немалое число ружей. Тут же взяли они к себе из заводских многих служителей, в том числа несколько довольно обученных пушечной; пальбе, о коих сказывали: якобы они добровольно склонились. Но можно ли таким партикулярным людям дозволять артиллерию и снаряды, и не могут ли не только государственные злодеи, но и прочие разбойники, отнимая их на заводах, усиливаться и причинять такие великие вредности, кои с заводами и с заводчиками по многим обстоятельствам никакого сравнения иметь не могут: сие зависят от рассмотрения высших правительств.

(30) Сего числа ввечеру впущен в город хивинский караван, состоящий в 30 верблюдах. (Еще 6 верблюдов, по сказке хивинцев, близ Илецкой Защиты отбили у них киргизцы.) Тут же вывезен хивинцами и один солдат, с три года назад захваченный киргизами с Сибирской линии и запродан от них был в Хиву.

(31) О сей мишени, которая не малое помешательство делала пушечной пальбе из города по злодеям, хотя и неоднократно говорено было, чтоб ее как вредную разломать, а около Георгиевской церкви для недопущения злодеев в близость к городу, в пристойных местах сделать батареи и поставить на них пушки, но сие не учинено, да и в казачьей бывшей слободе против самой соборной церкви от пожара одна оставшаяся изба не сломана и не сожжена, что, как ниже значится, злодеям служило к немалому их пособию и закрытию оными.

(32) Оными ядрами, кроме купца Кочнева, побито до смерти 5 или 6 человек и 7 человек ранено; 2 ядра трафили внутрь губернаторских покоев, одно 6 или 8-фунтовое пало в двери палатки, где Соляного правления денежная казна хранится, и часть двери выломало; другое ударило в стену сего Правления, где Судейская камора, и отскоча от стены, отлетело вдаль; а еще одно трафило передней каморы оного ж Правления в окно, и ударив в дверной архивный косяк, в том косяке и осталось; еще одно поднято на моем дворе, от коего едва спасся идущий ко мне того ж Правления протоколист Ершов.

(33) Ежели б о часто-помянутом злодее городским жителям заблаговременно дано было знать и к перевозке заготовленных сенов сделана была повестка заранее, то б сего недостатка совсем не было: ибо у каждого жителя и во всякой команде сена заготовлено было весьма довольно; но злодеи, скоропостижно приближась к городу, не только все ближние сена потравили и пожгли, но и путь к оным так пресекли, что с великою опасностию и потерянием немалого числа людей и лошадей за ними ездили, а наконец и совсем уже их не стало.

(34) Конторщик показывал, что от самозванца прислан был на завод их указ, дабы они признавали его за государя в служили б ему верно, с таким выражением, что он будет жаловать их бородами и крестами, то есть позволением носить бороду и креститься как они обыкли, а сих он в указах своих к войску Яицкому выключал (зная их склонность к расколу) порохом и свинцом и увольнением от подушных податей и от рекрут.

(35) Оный Копеечкин, как верный и к службе усердный человек, отправлен был в Оренбург из Яицкого городка с рапортами, и по несчастию попался в руки злодеям. Они, приведши его пред своего начальника и самозванца, вообще все жаловались на него, что он всегда им был злодеем, и просили, дабы его, как неверного им человека, приказал пятерить, что он учинять с ним и велел. Сказывают, что сей несчастный и верный человек при отсечении рук и ног, кричал, называя вором самозванца, бунтовщиком, государственным злодеем и тираном, и продолжал сие по самое то время, как ему отсечена была голова.

(36) В оном корпусе состояло гарнизонных 600, ставропольских калмыков 500, да крепостных казаков 100, итого 1200 человек.

(37) Между офицерами умерщвленными от злодея Пугачева находился Ставропольского гарнизона капитан Калмыков, человек твердого духа, о коем сказывали, что якобы он пред кончиною своею предводителя злодеев публично, пред всем смотревшим на сию казнь народом, ругал, называя его злодеем, вором, тираном, изменником, и увещевая народ, чтоб ему не верили, но отстав от него, служили б законной своей государыне. Огорчась тем, велел его пятерить; однако ж он, при отсечении рук и ног, то ж все кричал; а как из-за сего самозванец еще больше озлобился, и приказал прежде нежели голова ему отрублена, вспороть ему грудь, то он и между тем выговаривал, что он умирает как верный ее императорского величества раб.

(38) Однако ж примечаниям сказывали, что их не было тут более 3000 человек.

(39) Оный яицкий казак есть тот самый, у которого самозванец Пугачев, как сказывали, напред сего в работниках был, и у коего потом на хуторах для бунта сборища и совещания происходили, да и условленось, как выше значит, чтоб его, назвав царем, под сим именем умножить бунтовщичью партию свою. Поимка его Шелудякова сопряжена была с удивительным случаем, ибо он, признав городскую партию за свою, прискакав, кричал, чтоб как можно скорее сделали они удар в правую сторону, но позади городской ехавший за ним казак, наскакав, ухватил его за ворот и закричал, чтоб его ловили или убили, сказывая, что он есть Шелудяков из самых главных злодеев, и так он и пойман. При допросе сперва хотя ни на что ответствовать он не хотел и ничего не говорил, но по долгом истязании, и сам в том признался, особливо когда войсковый старшина Бородин был к тому призван, стал его уличать, слагая всю вину на дьявола, что он его научил. Сей злодей наконец уже был в раскаянии и о всем подробно показывал, но после дней через пять сидя в тюрьме умер.

(40) Сей подполковника Симонова рапорт, за справедливость не возможно почесть, потому что помянутые ханские дети у Пугачева никогда не бывали, да и сам хан наклонным к стороне его никогда не оказывался.

(41) Сие г-на губернатора определение о следовании генерал-маиору Станиславскому к Зелаирской крепости им же самим отменено, как о том ниже сего будет означено.

(42) Сей казак выбежал еще прежде выступления команды за город и объявлял, что самого злодея в лагере нет, и за выездом многих, весьма там малолюдно, а потому в был самый способнейший случай приступить к оному лагерю, ежели б команда выслана была не меньше учиненной сего месяца 14 числа высылки.

(43) Провианта с сей стороны в Оренбург не только в текущем году, но и по самой от Оренбурга злодейской побег ничего в привозе не было.

(44) На сих днях была еще самая умеренная осенняя погода, снег был еще весьма мелкий, а потому к наступлению на злодеев еще удобное и способное время.

(45) Говорили, якобы сей день к поимке самого означенного злодея был весьма хороший случай: и ежели б яицкий войсковый старшина Мартемьян Бородин с бывшею при нем командою наперед не возвратился в город, донесши стоявшему тогда на валу г. губернатору, что то принужден он учинить за усталью лошадей, от углубившегося снегу, и так оставалась тогда на поле одна регулярная команда с артиллерией. Немного побыв в городе, хотя он Бородин со всею своею командою и еще туда выезжал, но злодея тогда стали уже разъезжаться в свой лагерь, а потому вторичной его Бородина выезд и был уже бесплоден. Погода была тогда теплая и тихая.

(46) Сегодняшнее на три частя разделение команды многие признавали за способное и пред прежними за лучшее, а потому и надеялись, что злодеев из Бердской слободы выгонят и имеющуюся у них артиллерию отнимут. Что ж до возвращения оной команды назад принадлежит, то говорили, якобы то учинено с приказу губернаторского, по причине оказавшегося пред полуднем великого тумана; но после вскоре воздух прочистился и погода была тихая и нарочито ясная.

(47) Что оный калмыцкий сотник прямое намерение имел к истреблению злодеев, сие после разными известиями подтверждаемо было, а наипаче все уверились тем, что он Дуртя, по доносу Пугачевых сообщников, в том, что он ищет случая его умертвить, и повешен от него в ночное время.

(48) Хотя с самого начала злодейской осады во время высылок никому не возбранено было всходить на вал и смотреть на сражения, чрез что в сих случаях на городских валах представлялось всегда великое людство; но 10 числа отдан от г-на губернатора приказ, чтоб при таких случаях на городской вал смотрителей никого не впущать.

(49) Сие уведомление не только достоверным, но и вероятным, г-ну подполковнику Симонову почитать было не можно. Киргиз-кайсацкому народу нималого сходства нет, чтоб желать турецкого подданства, а особливо переселяться им из нынешних степных и весьма привольных для них мест в Крымскую землю, которая и без них наполнена жителями, да и доказывается оное тем, что хан и все киргизские салтаны поныне на своих обыкновенных местах находятся; а что киргизцы в разных местах причиняют воровства и грабительства, то сие от них, по их к тому склонности, ежегодно случается; а бывает многажды, что яицкие казаки, задирая их разными образами, и сами их к тому привлекали, как то и в нынешних обстоятельствах было не безызвестно; а потому вышеозначенное о киргизском хане и салтанах известие вероятным образом можно почесть за клевету яицких казаков, которые по разным причинам часто на них и на весь сей народ затевают и клевещут.

(50) При первом еще малочисленном приближении злодеев, немногие городские казаки имели с некоторыми наездниками их переговор, при котором передали они злодеевы три письма, из коих, как слышно было, одно на русском языке, указом к губернатору, но самым глупым стилем о сдаче города писанное; другое на немецком языке, но самой худой перевод из того указа; третие ничего не значущее, но в одних только черточках (наподобие того, как незнающие грамоте дети иногда пишут) состоящее, и такими ж пустыми чертами не в одном месте подписанное письмо, видно, самим злодеем, как незнающим грамоте, для обмана находящихся при нем простаков писанное, в том виде, якобы он знает грамоте и сам от себя партикулярно к губернатору писал.

(51) 10 числа сего месяца хотя и отдан был приказ, за рукою губернаторскою, чтоб впредь во время будущих из города высылок команд и сражения оных с злодеями, никому ни под каким видом праздношатающимся подлым людям, а наипаче женскому полу, не только на валу, ниже близко оного не быть, а единственно оставаться каждому, буде кто определен в какую-либо службу, то при оной; прочим же при своих домах безотлучно; а ежели кто за сим подтверждением праздношатающийся будет на вал приходить, а особливо женский пол, таковых за первый раз штрафовать, мужеский пол употреблением во время стрельбы из пушек в помощь канонерам, а когда стрельбы не случится, то держать оных при пушках же под караулом, который штраф за второй и третий раз удвоивать; и то для исполнения по воинской команде подтверждено г-ну обер-коменданту, а обывателям повелено объявить с подпискою чрез плац-маиорские дела; почему несколько времени и наблюдаемо было; но вчера и сегодня во время бывших посылок во всех местах на валах всякого звания смотрителей, в присутствии самого г-на губернатора, как выше значит, было великое множество. Видно, что тот прежний приказ по каким-нибудь другим резонам ныне отменять рассуждено.

(52) Сего числа прибыл в Казань его высокопревосходительство генерал-аншеф, лейб-гвардии премьер-маиор и разных орденов кавалер Александр Ильич Бибиков со всем для усмирения оных злодеев командированным войском главным командиром, с какою полною властию, о том явствует ее императорского величества всемилостивейший и увещательный манифест, состоявшийся ноября 29 дня 1773 года.

(53) Что сия посылка к киргиз-кайсацкому Нурали-Хану не что другое, как выдумка, утверждается и последующим о взятии Оренбурга и о прочем ложным оного татарина сказанием и разглашением.

(54) А по журналу его сиятельства князя Петра Михайловича Голицына, 7 числа января прибыли в Казань остальные гусарские гарнизоны (а 3 эскадрона гусар и баталион гренадер вступили туда еще 29 декабря 1773 года). - 9 числа вступил еще гренадерский баталион, прочие ж команды за сими во всевозможной скорости сбирались, и оные полки командированы были из Санктпетербурга вторый гренадерский и Володимирский пехотные полки, да гусарский Изюмский, из Кексгольма карабинерный Архангелогородский, из Польши Санктпетербургский карабинерный и Чугуевский казачий полки. Весь сей корпус главнокомандующий генерал-аншеф за потребно рассудил поручить в командование его сиятельству, в том числе и отделенных гг. генерал-маиоров Фреймана и Мансурова, исключая те только войска, кои нужны были для прикрытия города Казани.

(55) Выше сего из журнала его сиятельства князя Петра Михайловича Голицына объявлено, что его высокопревосходительство в Казань прибыл декабря 27 дня 1773 года, а его сиятельство туда ж прибыл сего января 8 числа.

(56) Пронесся слух, что оный злодей, для облегчения своего, учредил недавно письменных дел правление и назвал его Военною коллегиею, и тут-де присутствуют у него главными яицкий казак Овчинников, коего называют войсковым полковником, да ссылочный Хлопуша, посланный туда, как выше значит, из Оренбурга с публикациями для народа, чтоб оному самозванцу не верили, и он сделался ему великим любимцем и помощником, а Бердинскую слободу, не более 50 дворов имеющую, велел он называть Москвою.

(57) Сказывали, что злодей Пугачев, будучи в Яицком городке, делал разные покушения к овладению той крепости, в которой находится полковник Симонов; между прочего велел он сделать два подкопа, в том намерении, чтоб оную крепостцу подорвать. Первый так был неудачен, что от оного немалое число злодеев убито, а другим, в котором большое число пороху было положено, хотя и повалило внутрь той крепостцы находившуюся каменную колокольню, но от того в осаде бывшей команде, большого вреда не было.

(58) Слух носился, якобы яицкие старшины представляли, что по их обыкновению или по примечаниям их после праздника богоявления господня в первое воскресенье в кровопролитие вступать не надлежит.

(59) Слышно было, что для сей высылки в доме у г. губернатора нарочный был совет и учинена к тому особливая диспозиция письменно, кому с которой стороны и как действовать.

(60) Сия неудачная на злодеев высылка, пред всеми прежними была люднейшая, в надежде освобождения города; а потому, не только на городском валу, но и на кровлях и на всех высоких местах, обоего пола великое множество было смотрителей, в том числе и знатные дамы находились, ибо все оное действие происходило в виду из города. Не была бы сия высылка столь несчастлива, ежели б городская артиллерия поставлена была на зимний ход, так как оная учреждена была при корпусе его сиятельства князя Петра Михайловича Голицына, и употреблена была во всех оборотах весьма поспешно. Лошади под нее браты были из господских домов, по большой части кормные и хорошие.

(61) Хотя и говорили, якобы самозванец Пугачев вчера около полуночи возвратился с Яика, но в самом деле он не был, а прибыл спустя несколько дней.

(62) Здесь ко внесению из журнала его сиятельства князя Петра Михайловича принадлежит то, что из порученного ему корпуса 14 числа командированы на появившихся около Вятки реки злодеев два деташемента, первый под командою г. полковника и кавалера Хорвата, а другой под командою г. подполковника и кавалера Фелисова; а 16 числа командирован и третий деташемент к пригородку Билярску, под командою Володимирского полка премьер-маиора Елагина; а 18 числа и сам его сиятельство со всеми войсками и с казаками выступил и на короткое время остался в селе Шуранске на самой реке Каме, и был он здесь по 25 число января, делая к дальнейшим движениям и к поискам над злодеями разные распоряжения.

(63) Ежели прежде с таковыми бесполезными и праздно находившимися в городе людьми сим образом поступлено было, то б чрез сие несколько сот четвертей хлеба убережено было на расход для нужнейших людей; но оных и после в городе не мало еще находилось к умножению хлебного недостатка.

(64) Некоторые ездившие за сеном сказывали, якобы они с злодеями вместе из одних стогов сено брали, и будто б оные говорили: полно-де нам проливать человеческую кровь, батюшка-де наш (то есть самозванец) оное им воспретил; но другие заподлинно уверяли, что тот их самозванец, забрав свои пожитки, уехал, а куда и где он ныне находится, неизвестно.

(65) После чего был слух, якобы злодей Пугачев, быв в Яицком городке, женился на одной казачьей девке, о чем сообщники его, получа от него известие, праздновали, стреляли из пушек, и весьма много пьянствовали, что наконец и заподлинно подтверждено.

(66) Слышно было, якобы злодеи всех из города выпущенных, не держав у себя, распустили, куда они желали. Об одной женке сказывали, что она при выходе своем из города, купила небольшой печеный хлеб, за который дала 40 копеек (кои побольше, те продавали по рублю и свыше), одну ковригу весом фунтов в 9. О сем предводители злодеев, узнав от нее, публиковали о том всему народу и тот хлеб показывали с растолкованием, до какой уже крайности приведен ими город.

(67) По совету г. советника Тимашева, для поимки злодеев поставлено сего числа за городом в разных местах 27 капканов (машинки железные, коими в здешней стороне обыкновенно ловят волков, лисиц, бобров и других зверей), в том намерении, чтоб выехав за город яицким казакам заманить злодеев на сие место, и когда оным инструментом под кем из них уязвлена и подшибена будет лошадь, чтоб, наскакав, подхватить его было удобнее. Сия выдумка хотя и казалась некоторым нужною и полезною, однако не только никакой пользы и успеха от того не произошло, но и оные капканы как после слышно было, кроме немногих, неведомыми людьми раскрадены, а злодеи, узнав, прямо делали разные о сей выдумке насмешки.

(68) Не только во все осадное время, но и чрез все сего года летнее время с сей стороны и от помянутых генералов, равно ж и от полковника Демарина, провианта ничего в привозе не было.

(69) Ниже сего из приватных записок и известий, обстоятельнее ж из прибавления к сему описанию учиненного из журнала его сиятельства г. генерал-маиора и кавалера князя Петра Михайловича Голицына, явствует, что при сем последнем поражении злодея Пугачева был сам его сиятельство, также и г. генерал-маиор Фрейман, и проч.

(70) Сия самозванца Пугачева женитьба из-за живой жены, на которой он женился еще до побега своего с Дону, которая поныне жива и находится с прижитым от него Пугачева сыном, для обличения его, в Казани.

(71) Но оттуда и ни откуда с сей стороны, кроме одной Илецкой Защиты, с тем выше сего упомянуто, не только провиантских обозов, но и ни малого числа хлебного привоза не было.

(72) О сем Лысове сказывали еще, якобы он и Пугачев ехали из Каргалинской слободы пьяные сам-третей, и тут разбранясь, друг друга ругали, из-за чего Лысов, поотстав и наскакав, ударил Пугачева копьем в спину, и хотя-де он сшиб его с лошади, но поранить-де его не мог, за тем, что он был в панцыре; потом Пугачев притворно с ним помирился, вместе еще пили, а ночью якобы и приказал он его удавить.

(73) Был в сей день письменный приказ от г. губернатора, для публикования в городе, что корыстолюбные лихоимцы, имея у себя хлеб и не взирая на великую народную нужду, продают печеного хлеба один фунт по 30 и по 40 коп. (что четверть муки уже выше ста рублей сочиняется), с наикрепчайшими увещаниями и подтверждениями, дабы оные корыстолюбцы от столь бессовестных продаж воздержались, и продавали б хлеб ценою умеренною; при такой чрезвычайной дороговизне на хлеб в поспорье оного промышлен был способ от одного находящегося в Оренбурге вольного экономического члена, как употреблять в пищу, то есть в печенье и варенье говяжьи и бараньи кожи, да и довел он до того, что на базарах сию новую пищу продавать стали против хлеба гораздо меньшею ценою; о котором способе здесь для того не распространяется, что он по представлению того члена напечатан уже в издании помянутого Общества.

(74) Сия сбавка цены на продажный хлеб не от чего иного произошла, как от сего, что торгующие им корыстолюбцы и лихоимцы заподлинно уже узнали приближение войск, и что при оных провианта везут довольно, и до того начали стараться, чтоб еще у них имеющийся запасный или паче утаенный хлеб как можно скорее и с лучшею для себя прибылью допродать, и что и нижеозначенными почти со дня на день уменьшавшимися ценами доказывается, и 24 числа сего марта в 3 коп. фунт уже продавали, хотя еще и никакого хлебного привоза в город не было.

(75) Сие подтверждал и вышеозначенный корнет Пустовалов; между прочего сказывал он: в Бердской слободе повседневно бывает заутреня, обедня и вечерня, и отправляют-де оную службу три находящиеся тут священника; на выносе и эктениях, вместо ее величества государыни императрицы, упоминают-де они имя покойного императора Петра III, а потом наследника его, государя цесаревича Павла Петровича; предводитель-де злодеев хотя и желал, дабы вышеозначенная жена его, Устинья Петрова дочь, упоминаема была, но священники-де отреклись, сказав ему, что они того без указа синодского исполнять не могут, а потому-де он их и не принуждал; сам он в церковь никогда не ходит; лицо имеет он смуглое, но чистое, глаза острые и взор страховитый; борода и волосы на голове черные; рост его средний или и меньше; в плечах хотя и широк, но в пояснице очень тонок; когда случается он в Берде, то все распоряжает сам и за всем смотрит не только днем, но и по ночам; с сообщниками своими, которых он любит, нередко вместе обедает и напивается до-пьяна, которые обще с ним сидят в шапках, а иногда-де и в рубахах и поют бурлацкие песни без всякого ему почтения; но когда-де выходит он на базар, тогда снимают шапки и ходят за ним без шапок, а он сам, когда публично ходят, то почти всегда бросает в народ медные деньги.

(76) Вчерашнего числа ввечеру был от г. губернатора письменный приказ, чтоб выбегающих от злодеев, кто б какого звания ни был, не только обстоятельно, но и об именах их не спрашивать, и тот самый час, как они выдут от воров скрытным образом, для надлежащих допросов прямо к нему отсылать, и проч.

(77) Оный великий злодей Хлопуша есть тот самый, о котором в записках прошлого 1773 года под 4-м числом октября упомянуто: воруя несколько лет под Оренбургом и быв в разных местах сей губернии, знал он все места и заводы, откуда что злодеям получать; без оного б одни яицкие казаки, а паче самозванец их Пугачев, не зная заводов и многих жительств, о дальнейших своих предприятиях никогда б может быть и не подумали; - словом: к усилению предводителя злодеев был он Хлопуша всегда главным орудием; ибо, ездя по заводам, привозил к ним пушки, ядра, порох и великое число денег, высылал хлеб и множество разных пожитков, а сверх того вылил и переслал к нему Пугачеву мортир и бомб и немалое число башкирцев, за что и дан ему был у него чин полковника; он же Хлопуша, до прихода Пугачева под Озерную крепость, командовал всею бывшею под ней злодейскою толпою, потом обще с Пугачевым разорил Исецкую крепость и захватил в Губерлинских горах команду, следовавшую от г. генерал-маиора Станиславского, а наконец, как выше значит, был он один предводителем, завладел и грабил Илецкую Защиту со всеми бывшими тут людьми. Вот сколь важны злодейства сего разбойника и сколь велика ошибка произошла от освобождения его и от посылки к оному предводителю злодеев!

(78) Не явно ли здесь оных продавцов ненасытное корыстолюбие: они, имея у себя на руках потаенный хлеб, старались наконец всячески, чтоб сколь возможно подороже оный допродать прежде привоза с идущими сюда командами. Впредь для знания и памяти прилагается при сем особый реестр, почему в осадное время хлеб и некоторые харчевые припасы продавали, и как цена на все то время от времени повышалась; явно из сего, какой великой трудности город Оренбург в сие бедственное время подвержен был.

(79) Сей переводчик имел офицерский чин, о котором тем больше сожалеть надлежит, что он с самого начала Оренбургской экспедиции употребляем был в самые нужнейшие посылки, как в киргиз-кайсацкие орды, так и в другие тамошние места, и всегда порученное ему дело старательно и с хорошим успехом отправлял; знал достаточно все здешние татарские диалекты и калмыцкий язык, - словом, такой великий знаток и прошлец он был в тех делах и местах, равно ж и в Башкирии, какого уже здесь не осталось, и скоро возыметь не можно; а потому, при восстановлении здешних порядков (к чему необходимо нужны знающие прежние здешние дела и производства) и мог бы он Арапов с немалою пользою к разным делам и осведомлениям употребляем быть.

(80) Злодейство помянутого бунтовщика, после того, как он совершенно здесь разбит, и принужден был бежать от Оренбурга вдаль, оставя осаду, и добывание оного превосходят все те, кои причинял он, приближаясь к Оренбургу, и во время шести-месячной осады сего города; но как они чинены им и в разных отдаленных от Оренбурга местах, то по обстоятельному описанию оных и бывших между тем приключений, необходимо надлежит со многими командами, крепостьми и городами, где что произошло, иметь справки, которых в скорости собрать не можно; а дабы между тем иметь хотя некоторое и общее об них сведение, для сего предварительно и прилагается здесь под именем второго прибавления сие краткое известие, в несомненной надежде, что обстоятельное описание для потомственного знания от искусных и сведущих людей, все вместе или хотя по частям и по местам, впредь сочинено и в публику издано быть имеет.

(81) Из находящихся в Исетской провинции башкирских старшин, Кубеляцкой волости старшина Баим Тархан есть знатнейший и всех других богатее; ибо у него у одного в конском его заводе счисляли лошадей от 5 до 6 тысяч. Сей старшина, преклонившись к Пугачеву, был ему там главным сообщником и помощником.

(82) Сказывают, что самозванец Пугачев, пришед на Уйскую линию, посылал от себя в среднюю Киргиз-Кайсацкую орду к Облаю Салтану и к тамошним старшинам с требованием, чтоб они ему к овладению Троицкой крепости помогли, обещая им за то всех пленных людей отдать в свойство; но они от сего отреклись и никто к нему из них для оного не бывал.

(83) Говорили, что он был тогда ранен выстрелом из ружья при Магнитной крепости; но сам, по поимке, содержавшийся в Симбирске, он Пугачев объявил, что ранен был из пушки картечью.

(84) Один капитан в Яицком городке при команде находящийся, сообщил в Оренбург известие (пущенное оттоль 30 сентября) как о побеге часто помянутого злодея от Царицына, так и о поимке оного сообщниками его, кое рассудилось мне здесь вместить так, как оно есть:

Когда сей изверг в последние разбит ниже Царицына, то бросился опрометью с оставшими при нем чрез Волгу вплавь, а на другом берегу в безопасности будучи, сделал совет, куда бы им следовать и что далее предпринять; сам он злодей намеревался, чтоб итти в Киргизскую орду, чтоб как оную, так и другие смежные к ним народы в помощь свою привлечь, и тем усилясь, вновь те ж самые, какие уже злодейства чинили, распространить; но его сообщники (все они были до одного человека из яицких казаков) на такие предложения не соглашались, а звали его, чтоб ехать на Узени (сие такое место, в котором наилучшее для беглых воров убежище, состоящее от Яицкого городка верст ста с два). Злодей должен был совету их последовать, ибо, кроме сих, никого уже при себе не имел, а казаки представляли, что, прибыв тут, будут они снова размышлять и придумывать, куда б лучше ехать, и так на Узени поехали. Между тем яицкие бунтовщики, видя, что во всех местах удачи им больше не было: как ни повстречаются с войсками, от оных всегда и в прах были разбиваемы, зная ж, что везде следуют за ними партии и что далее злодейства свои продолжать способов больше уже не имеют, да и самим приходит конец, - положили, в намерении, чтоб все свои варварские поступки поимкою Пугачева загладить, надеясь, что за сие конечно их всех простят. В таком намерении приехав на Узени и отманя Пугачева от прочих далее, арестовали, а потом увезли уже до самых форпостов под караулом, однако ж не связанного, ибо-де он проговаривал, что, за такое бесчестие ему, без наказания оставлены они не будут и якобы наследник за него конечно вступится. Прибыв на линию, то есть между четвертым и третьим от Яика форпостами, послали из толпы своей двух человек с известием, и чтоб проведать, будет ли им прощение сим, как были они уверены, то помянутого изверга высланному пятидесятнику Харчеву и отдали, а он его посадя в колодку и привез на Яик. Драки и несогласия при заарестовании сего чудовища у его партизанов не было; а хотя он в одном месте, сказывают, и схватил было у казака саблю и пистолет, приказывая главных предводителей ловить и вязать, только никто уже его не слушал, и смотрели накрепко, чтоб он каким-либо образом не ушел.

Есть еще и другое с Яика известие, от офицеров в Оренбург сообщенное, в коем значится, что он Пугачев в Яицкий городок привезен был имеющий на себе хорошее шелковое платье (кое после с него снято и отдано тому, кто его привез), и когда-де предупомянутый гвардии капитан Маврин спросил во-первых: кто он таков, тогда ответствовал он без всякого запинания, что он донской казак Емельян Иванов сын Пугачев; а как спрошен был еще, с чего он отважился принять на себя высочайшее звание, то сперва сделал отзыв, всем таким злодеям свойственный: богу изволившу наказать Россию чрез его окаянство, и проч. Когда ж он от реченного капитана выведен был на площадь для показания содержавшимся там под караулом его сообщникам и народу, то все его сообщники, посмотрев на него и признав его своим бывшим предводителем, потупили глаза свои в землю, а он Пугачев публично уличал их, что они упрашивали его несколько дней принять на себя вышеозначенное звание и быть бы их предводителем, от чего он сперва отрицался, а наконец хотя к тому и склонился, однако ж все свои поступки и злодейства производил он по их воле, а многие-де злодейства и сами они, не сказывая ему, делали и проч. (85) - В бытность мою в Симбирске, по повелению его сиятельства для некоторых изъяснений, касающихся до Оренбургской губернии дел, сам его сиятельство изволил меня спрашивать, желаю ль я оного злодея видеть, и как я донес, что немалое имею к тому любопытство, то приказал он меня препроводить на ту квартиру, где помянутый Пугачев содержался; чтоб подать здесь о смысле и состоянии его некоторую идею, то нарочно вношу здесь краткий мой с оным злодеем бывший разговор. Вошед к нему в такое время, когда он сидел и ел щербу, налитую на деревянное блюдо, первое его слово было ко мне: "добро пожаловать" с просьбою - с ним обедать, а сие он не только удвоил, но и утроил. Я из сего познав подлый дух и помолчав немного, стал ему говорить: Как он отважиться мог на такие злодейства и продерзости? На сие он ответствовал, что виноват перед богом и ее величеством, и будет стараться все оное заслуживать, что он по своей подлости и божбою неоднократно подтверждал. После того спросил он у меня, кто я; и как я ему отвечал о моем звании, в ответ сказав при том, что я от него и от его сообщников совсем разорен, а тягчее всего, что лишился моего сына, бывшего в Симбирске комендантом и полковником, который убит недавно под пригородом на сражении с его сообщниками, то он ответствовал на сие, якобы все то делано без его ведома, ибо-де сообщники его, что ни похотели, то, не спрашиваясь его, сами делали. А как я, выговоря об моем покойном сыне, смутился и от слез удержаться не мог, тогда якобы и он Пугачев, как то бывшие со мною штаб и обер-офицеры уверяли, заплакал же: но сие было в нем от его великого притворства, к которому, как от многих слышно было, так он приучился, что, когда б ни захотел, мог действительно плакать. Впрочем из лица и речи его Пугачева приметно мне было, что он самый изверг натуры и ко всякому злому предприятию склонный человек; глаза у него чрезвычайно быстры, волосы и борода черные, росту небольшого, но широк в плечах, и весьма скор в поворотах к воинским делам по казацким обыкновениям, и при многих случаях оказывал он великую склонность и проворность. Личина его, напереди сего описания приложенная, с подобием лица и стана его нарочито сходствует.

Г. АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ.

I.

УКАЗЫ ПУГАЧЕВА.

1. Первый указ Пугачева: от самодержавного императора Петра Федоровича Всероссийского, и проч. и проч. и проч.

Сим моим имянным указом в Рассыпной крепости всякого звания людям повелеваю: как вы мои верные Рабы служили и покорны были напред сего мне, будьте верны и послушны, ожидать меня старайтесь к себе с истинною верностию, верноподданническою радостию и детскою ко мне, государю вашему и Отцу, любовию. Потом старайтесь послужить верно и неизменно. За что жаловать буду вас всех, воперво: вечною вольностию, реками, лугами, всеми выгодами, жалованием, провиянтом, порохом и свинцом, чинами и честию, а вольность, хоть и не легулярные, [но всяк] навеки получит. Кто ж сего моего указа преслушает, тот сам узнает праведный гнев противникам моим.

Подлинный подписал великий государь Петр третий Всероссийской.

2.

Указ Пугачева.

Самодержавного импер.атора наш.его вел.икого госуд.аря Петра Фед.оровича Всерос.сийского и проч. и проч.

Во имянном моем указе изображено Яицкому войску, как вы, други мои, прежним царям служили до капли своей до крови, деды и отцы ваши, так и вы послужите за свое Отечество мне, вел.икому госуд.арю имп.ератору П.етру Ф.<едоровичу>. Когда вы устоите за свое отечество, и не истечет ваша слава казачья от ныне и до веку. И у детей ваших будите мною, вел.<иким> гос.<ударем> жалованы, казаки и калмыки и татары и которые мне, госуд.<арю> императорск.<ому> велич.<еству> Петру Фед.<оровичу> винные были, и я, гос.<ударь> Пет.<р> Фед.<орович> во всех винах прощаю и жаловаю я вас рекою с вершины и до устья, и землею и травами и денежным жалованием, и свинцом и порохом и хлебным провиантом я вел.<икий> госуд.<арь> имп.<ератор> жалую вас П.<етр> Фед.<орович> 1773 году сентябр.<я> 17 чис<ла>.

3.

От велик.ого государя имп.ератора Петра Фед.оровича Всерос.сийского и проч.

Сим моим имянным указом Илецкой станицы атаману Лазарю Портнову с старшинами и казаками повелеваю: как вы служили мне и предкам моим долговременно, так и ныне, верные мои рабы, послужите верно и неизменно и докажите мне свою верноподданическую ревность, тем что во-первых ожидайте меня, велик.<ого> г<осу>д<а>ря к себе с истинною верноподданическою радостию и из города на встречу мне со оружием своим вытте и в доказательство своей верноподданической верности положите оружие свое перед знаменами моими, почему и приму я вас с великою честию и удостою..... Службу мне которую ежели так будете продолжать, как присяжной долг требует, и так как мне приятно может быть, то столько награждены будете, сколько заслуги ваши достойны: и чего вы не пожелаете, во всех выгодах и жалованиях отказано вам не будет и слава ваша не исчезнет до веку - и как вы, так и потомки ваши первыми при мне велико.<м> г<о>с<у>д<а>ре, учинятся - а жалованья, провианта, пороху и свинцу всегда достаточно от меня давано будет. Кто же сверх чаяния моего преслушает и неисполнит сего моего великого повеления, тот вскоре почувствует сколько жестокие приготовлены муки изменникам моим - и когда атаман или старшины, вам рядовым казакам, попрепятствуют, то и самих их перед меня неволею привести. За что награжден, тот кто приведет их, будет.

На подл.инном подписано по сему: Я, великий государь

Петр III импер.атор Всеросс.ийский.

4.

Указ. Я во свете всему войску и народом учрежденный великий государь, явившийся из тайного места, прощающий народ и животных в винах, делатель благодеяния, сладоязычный, милостивый, мягкосердый российский царь император Петр Федорович, во всем свете вольный, в усердии чистый и разного звания народов самодержатель и прочая, и прочая, и прочая.

На сем свете живущему в городах и крепостях мне подданному благодетельному и продерзательному народу с домашними, то есть с детьми и женами объявляются сии мои указы во всех сторонах, как то: на всех дорогах, местах, деревнях на перекрестках и улицах публикуются, за нужное нашел я желающим меня показать и для отворения на сих днях пространно милостивой моей двери послать нарочного, и Башкирской области старшинам, деревенским старикам и всем малым и большим, так как гостинец посылаю мои поздравления, заблудившие, изнурительные, в печале находящиеся, по мне скучившиеся, услыша мое имя ко мне идти, у меня в подданстве и под моим повелением быть желающие без всякого сомнения идите и как прежде сего ваши отцы и деды моим отцам и дедам же служа выходили против злодеев в походы, проливали кровь, а с приятелями были приятели, так и вы ко мне верно, душевно и усердно, бессомненно к моему светлому лицу и сладоязычному вашему государю для походу без измены и пременения сердцов и без криводушия в подданство и в мои повеления, а особливо первая надежда на бога: на сем свете мне вольному вашему государю служа душ ваших не пожалейте против моего неприятеля проливать кровь, когда прикажется что, будьте готовы, то изготовьтесь, а что верно я, то для уверения вас своей рукою во все стороны как то и к вам указы послал, слушайте и когда на сию мою службу пойдете, то за сие я вас по прежнему как вы от бога меня просите, так и я вас помилую; а что я ваш подлинно милостивый государь, признавайте и верьте, ныне я вас во-первых даже до последка землями, водами, лесами, жительствами, травами, реками, рыбами, хлебами, законами, пашнями, телами, денежным жалованьем, свинцом и порохом, как вы желали, так пожаловал по жизнь вашу и пребывайте так как степные звери, в благодеяниях и продерзностях всех вас пребывающих на свете освобождаю и даю волю детям вашим и внучатам вечно. Повеления мои послушайте и исполните; а что точно ваш государь сам едет, с усердием вашим для смотрения моего светлого лица на встречу выезжайте, а я уповаю на бога, и вам подтверждаю: от таких продерзностей размышляя, на себя сомнения не возлагайте; когда ж кто на приказания боярские в скором времени положась, изменит и повстречается моему гневу, то таковые от меня благодеяния уже не ожидайте и милости не просите и к гневу моему прямо не идите. Сие действительно божиим именем под присягою я сказываю, после истинно не прощу.

Доброжелатель великий император государь Петр Федорович и царь сам третий руку приложил.

Сей мой указ писан и скреплен по исход сентября месяца во вторник, то есть, в Покров.

На конверте написано:

Между народов красивый и сладкоязычный сей написанный указ от высоковременного и высокопочтенного величайшего императора царя Петра Федоровича следует в Башкирскую область. С подлинного переводил толмач Андрей Васильев.

5.

Перевод с листа на татарском языке от самозванца в Башкирию отправленного, учиненный октября 4 дня 1773 года. Тысячью великий и высокий и государственный владетель над цветущим<и> селении, всем от бога сотворенным людям самодержец, тайным и публичным даже до твари наградитель усердственный и в святости искусный, милостив и милосерд, сожалетельное сердце имеющий государь император Петр Федорович, царь Российский, во всем свете славный, в верности свят, реченным разного рода людям под своим скипетром самодержавец еще и прочих, и прочих, и прочих. Всем от времени пришедшим в подданство светскому народу в городах и провинциях, також в степи и в полях повелению моему повинующимся добрым и худым людям моим с женами, с детьми и с дочерьми известно и ведомо да будет, сии мои указы публиковать во всех странах живущим в деревнях, в пути проезжающим и в деревнях по каждой улице распространяя везде разглашать, повелел показывать нужным моим людям жадное, радостное, мои милости для отворения у высочайшего моего двора дверей с посланцем башкирским, моим областям старшине и деревенским старикам большим и меньшим заблаговременно повеление посылается с моим поздравлением. Також с других стран заблуждая и претерпевая нужду и печаль находящиеся, да и с боку вспомня меня и услыша о моем имени приезжающим, желающим быть в моем подданстве, каким образом и чем отцы и прадеды ваши издревле предкам отца моего и прежним дядьям и теткам служили, проливая кровь и неприятелям сопротивлялись, приятелям же подмогу давали, и ныне таким же образом душевно-усердствующей и сердечно-вернейшей и несомнительнейшей, дражайшей, светлое лицо имеющей, сладчайший и честнейший разговор имеющей государыне вашей служите безъизменно, не пременяя сердца свои, повелениям бы моим были послушными, не вложа ваши сердца укривлению точно верьте. В начале бог, а потом на земле я сам, властительный ваш государь, и мне служить будете не щадя живота своего и души свои принося на жертву, и неприятелям моим сопротивляясь к пролитию крови при мне в готовности быть: ибо справедливо и точно сие есть, в чем во уверение ваше своеручно повсюду, а потом и к вам указы мои разослал. Итак будьте послушными и к сей моей службе преданность учините, то я в следствие первых примеров всем тем, что вы от единого бога просите, равно пожалую, ибо всемилостивший ваш государь я, о чем верно знайте и верьте, отныне я вас жалую землями, водами, лесами, рыбными ловлями, жилищами; покосами и с морями, хлебом, верою и законом вашим, посевом, телом, пропитанием, рубашками, жалованьем, свинцом, порохом и провиантом, словом всем тем, что вы желаете во всю жизнь вашу, и будьте подобными степным зверям, а происшедшие от вас в сей жизни добрые и худые дела упущаю, купно и с потомками вашими обоего пола до будущего пришествия. В следствие чего исполняя повеление мое, послушайте, что истинный ваш государь сам идет и с усердием и верностию вашей благословенное лице мое видеть встречайте, уповаю на господа от худых дел: чтоб сие выдумано было, в сердце не держите никакого сомнения; а когда по велению господина скорым временем лицо отвратите и придете на мой гнев, те мои подданные, от меня не ожидав хорошее упование, милосердия б уже не просили, чтоб на мой гнев и противность не пришел, для чего точно я присягаю именем божиим, после чего прощать не буду, ей, ей!

P. S. Сей мой указ писан сентября в последних числах во вторник. Начало в день Покрова подтвержден.

Доброжелатель тысячью великой и высокой един великой император государь Петр Феодорович третий руку приложил.

Переводил коллежский регистратор Артамон Иманов.

6.

Самод.ержавного имп.ератора наш.его велик.ого гос.ударя П.етра Ф.еодоровича Всерос.сийского и пр. и пр. и пр..

Сим моим имянным указом регулярной команде повелеваю: как вы мои верные рабы, регулярные солдаты рядовые и чиновные, напредь сего служили мне и предкам моим великим государям имп<ератор>ам Всер<оссийски>м верно и неизменно, так, и ныне послужите мне законному своему велик.<ому> госуд.<арю> П.<етру> Ф<едорович>у, до последней капли крови и оставя принужденное послушание к неверным командирам вашим, которые вас развращают, и лишают вместе с собою великой милости моей, придите ко мне с послушанием и положа оружие свое пред знаменами моими явите свою верно подданическую мне в.<еликому> гос.<ударю> верность, за что награждены и пожалованы мною будете денежным и хлебным жалованием и чинами - и как вы, так и потомки ваши первые выгоды иметь в государстве моем будете и славную службу при лице моем служить определитесь - ежели же кто, позабыв свою должность к природному своему государю Пет.<ру> Фед.<оровичу>, дерзнет сего имянного моего повеления не исполнить, и силою оружия в руки моего верного войска получен будет, то увидят на себе праведный мой гнев, а потом и казнь жестокую.

Велик.<ий> гос.<ударь> имп.<ератор> П.<етр> Ф.<едорович> Всерос.<сийский>.

7.

Самодержавного имп.<ератора> П.<етра> Ф.<едоровича> Всеросс.<ийского> и пр.

Сей имянной указ Красногорской крепости коменданту и Сакмарским казакам и всякого звания людям.

Имянное мое повеление: как деды и отцы ваши служили, так и вы послужите мне велик.<ому> госуд.<арю> верно и неизменно до последней капли крови. Второе: когда вы исполните мое имянн.<ое> повеление и зато будете жалованы крестом и бородою, рекою и землею, травами и морями и денежным жалованием и хлебным провиантом и свинцом и порохом и вечною вольностию. И повеления мои исполните со усердием, ко мне приезжайте то совершенно меня приобрести можете к себе мою монаршескую милость, а если вы моему указу противиться будете, то в скорости восчувствуете на себе праведный гнев мой, власти всевышнего создателя нашего и гнева моего избегнуть не может никто, тебя от сильныя нашея руки защитить не может. Вел.<икий> гос.<ударь> Петр тр.<етий> Всеросс.<ийский>.

8.

Самодерж.<авного> и проч.

Сей мой имянной указ Яицкому войску старшине Мартемьяну Бородину и всем старшинам и казакам и всякого звания люди имянное мое повеление: как деды и отцы ваши служили мне великому гос.<ударю> верно и неизменно до капли своей крови. Второе когда вы исполните имянное мое повеление и за то будите жалованы крестом и бородою, рекою и землею, травами и морями, и денежным жалованием, и хлебным провиантом и свинцом и порохом и вечною вольностию и повеление мое исполните со усердием, ко мне приезжайте, то совершенно меня за оное приобрести можете мою монаршескую милость, а ежели вы моему указу противиться будете, то в скорости восчувствуете на себе праведный мой гнев; власти всевышнего создателя нашего, и гнева моего избегнуть ни можете, никто тебя от сильныя нашея руки защитить не может.

9.

1>773 г. 22 окт.<ября>. Указ Пугачева. Самодерж.<авного> и пр.

Дан мой имянной указ в завод Каноникольской медиплавительной Назару Сорокину с командою. Взять в креп.<ость> пушки и ядра и свинец и порох и всякие государств.<енные> припасы и поспешать бы тебе скорым поспешением; да никто же бы Наз.<ара> с ком.<андою> не обидил, и брать бы ему подводы сколько Наз.<ару> Сор.<окину> потребно. А кто же Сор.<окина> с ком.<андою> обидит, тот примет от велик.<ого> гос.<ударя> гнев.

10.

Самодержавного и проч.

Имянной мой указ во Ор.<енбургскую> губернскую канцелорию губернатору иреинъздорпу ивану Андреевичу и всем господам и всякого звания людям. Выдите вы из града вон, вынесите знамена и оружие, приклоните знамена и оружие пред великим государем - и за то великий г<осу>д<а>рь не прогневался что вы учинили великую пальбу и в этом великий г<осу>д<а>рь прощает чиновных и солдат и казаков и всякого звания людей а когда вы не выдите из града вон, да учините вы великую противность, то не будет вам от вел.<икого> г.<осударя> прощения; и власти великого создателя нашего избегнуть не можете. Никто вас от нашея сильныя руки защитить не может.

1773 г. ноябр<я> 5.

[Велики] велики государь Петр третий всеросийского.

11.

Указ нашему губернатору Рейнсд<орпу>.

Довольно известно вам из публикованных манифестов, усмотреть можете каким образом мы от завистников общего покоя всероссийского престола беззаконно лишены были, а ныне всемогущий г<оспо>дь неизреченными своими праведными судьбами паки наших верноподданных рабов скипетру нашему покоряет, а завистников общему покою под ноги наши повергает; только вы ослепясь неведением, или помрачитесь злобою, не приходите в чувство, власти нашея безмерно чините с большим кровопролитием противление и тщитися продсветъщаяся име наше паки тем образом как и прежде паки угасить и наших верноподданных рабов аки младенцев осиротить; однако мы по природному нашему к верно подданному отеческому великодушию буде хотя и ныне возникнув от мрака неведения и пришед в чувство, власти нашеи усердно покорясь, всемилостивейше прощаем и сверх того всякою вольностию отечески вас жалую а будеж в таком же ожесточении и суровости остановитесь и данной нам от создателя высокой власти не покоритесь, то уже неминуемо навлечете на себя праведный наш гнев. Великий г<о>с.<ударь> П.<етр> III всероссийского.

1773 г.

Ноября 17 дня

12.

Указ нашему губ.<ернатору> Рейнс.<дорпу> декабр.<я> 17.<го> 1773.

Небезызвестно есть каждому верноподданному рабу, каким образом не от доброжелате<ле>й и зависцев общего покоя, всероссийского и по всем правам принадлежащего престола лишены были, а ныне всемогущий г<о>сп<о>дь неизреченными своими праведными судьбами, и молением и усерднейшим желанием наших верноподданных рабов скипетру нашему покоряет, а зависцев общему покою и облаготишию под ноги наши повергает. Только ныне некоторые ослепясь неведением или помрачены от зависти злобою, не приходят в чувство и высокой власти нашей чинят противление и непокорение, и тщатся процветшееся имя наше, таким же образом как и прежде, угосить и наших верноп.<одданных> рабов, истинн.<ых> сынов отечеству, аки младенцев осиротить. Однако мы по природному нашему к верноп.<одданным> отеческому и неизреченному великодушию, буде кто и ныне, возникнув от мрака неведения, и пришел в чувство, власти нашей усердно покорится, а во ви<но>подданической должности быть повинитесь, всемилостивейше прощаем, сверх того всякою вольностию отечески вас жалуем. А буде же и за сим в таком же ожесточении и суровости останетесь и данной нам от создателя высокой власти не покоритесь, то уже неминуемо навлечете на себя праведный наш и неизбежный гнев, чего ради от нас надлежащего исполнения и всенародно истинного познания сим и публикуется.

Petr

13.

Указ директору Ив. Тимашеву.

Понеже по данной нам от создателя высокой власти между прочими ежедневно изливаемыми щедротами новые знаки отеческого своего милосердия всегда оказуем и тщимся, аки Отец Отечеству, своих верноп.<одданных> рабов привесть в благоцветущее состояние и во всеподданическое, усерднейшее повиновение, но хотя коль краты от вас нашей особе касающих неизреченных озлоблений и противностей и не было, ежели возникнув от мрака неведения и со усердием приидешь в чувство, власти нашей покоритесь конечно, приять можете от нас всемилостивейшее прощение и преданы те противности будут вечному забвению, и сверх того всякую вольность и благополучие вам даруем, а буде и за сим последним нашим всемилостивейшим указом в такой же жестокой суровости и непокорении найдетесь, то уже всемерно избегнуть не можете поносной и публичной, как и Копеичкин, смерти. С давного б времени вы могли от нас восприять по суровости вашей награждения; однако, как г<оспо>дь терпя отдает человеком грехи, чему и мы ревнуем и ожидаем от усердия обращения вашего. При том же несколько сожалительно о неповинных и ко оной злобе и противлению неучастных. Дек.<абря> 21 дн.<я> 1773 года:

Petr

14.

Указ Март.<емьяну> Бородину.

Понеже, и проч.

15.

Указ нашего императорского величества самодержца всероссийского.

Мещеряцкому полковнику Бахтиару Каныкаеву, походному старшине Ерму Хадмету Кадерметеву. Репорт ваш сего июня 13 числа получен, коим требуете повелительного указу о набрании русского и башкирского войска, на что сим имянным нашим указом повелевается оного войска как русского, так и башкирского всячески стараться набирать болшую армию и стоять против злодеев и искоренять противящихся нашей короне. И полковнику Каныкаеву и старшине Кадырметеву учинить о том по сему нашему указу во всем непременно. Во верность сего за подписанием собственной руки и за приложением корон. Сей указ дан июня 13 дня 1774 года.

Петр.

II. <ПОСЛАНИЯ>

1.

Окт.<ября> 17 д.<ня> 1773 г. Держителю другу господину старшине Аблаю Мурзагулу и прочим башкирским старшинам нижайший поклон.

Известно б было подкомандующие твои с полковником, прямо не истеряв войска явясь, для того вы сами известны - желаемое нами от бога, дал бог нам. От земли. Потерянный царь вел.<икий> гос.<ударь> П.<етр> Ф.<едорович> подлинно сам, клянусь тебе богом - и сын его Пав.<ел> Петр.<ович> с 72.000 Донск.<ими> казаками уж к нам приближается и мы получили известие - и другие старшины с полками. 11 старшин уже склонились. Во уверение Навчаковский старшина Кинзя Арасланов руку приложил.

2.

Письма Падурова.

<В./>Могутову.>

Милост.<ивый> государь и отец Василий Иванович. Доношу вашему высокобл.<агородию>: командированные со мною чины и козаки всего 150 ч. за бежавшими хорунжего одного, урядника 1-го, капрала 1, рядовых 22-х, обстоят все благополучно; сверх того в.<ашему> высокобл.<агородию> объявляю: приказано мне от е. в. Петра Феод.<оровича> к вам писать чтоб вы не пришли в худое - а прочих не привести своей команды а жителей такоже в крайнее разорение, понеже еще к вам будет приступ, и получено с заводов 5 бомб, которые чинятся пороху по два пуда и слишком; чем то допустить и всем разориться, то невозможно-ли, батюшка, уговаривать его высокопр.<евосходительство> Ивана Андреевича, чтоб он склонился и по обычаю прислал бы к нему письменно наклонность с прописанием тем чтоб он вас простил и ничего бы над вами не чинил, и на то он вам будет еще во ответ писать, сверх того вам объявляю, Бат.<юшка> В.<асилий> Ив.<анович>, что он упоминает об вас всегда, что вы к тому несклонны, и упоминает то, как вашего сына Ив.<ана> Вас.<ильевича> произвел в пажи; сверх того в.<ашему> высокобл.<агороди>ю, об нем объявляю, что он росту середнего, лицом смугл, верхнего зуба нет, правым глазом прищуриват, а затем вы сами изволите знать; ибо он ныне в городе, и ежели бы я его видел прежде, то б я мог его признать, а что слышал прежде про его поступки, то все на то сходны. Пожалуй, Бат.<юшка>, не оставьте свою команду, чтоб не пошли вечно плакать. И не смотри, Бат.<юшка>, на Мартемиана и на дядю его, понеже они разорили свой град да и нас бедных в то же привели, а за тем более уже до вас, мил.<остивый> г.<о>с.<ударь> и отец, писать не имею и остаюсь в.<ашего> высокоб<лагород>ия - верный и покорный слуга

Тимофей Падуров.

4 ноя<бря> 1773.

<М./>Бородину.>

Г<о>с<у>д.<арь> мой братец Мартемиан Михайлович.

Известился я, что вы, братец, в моей сиротской квартире стоите с своими казаками. Уже много, бр<атец>, слышно мне, что вы и прочие ваши подчиненные моим домашним обиды кажете и почему мой сын малой, который оставлен от меня для сохранения моего дома, и тот содержится в таможне под караулом. По чему бы оное? кажется, я не вор и не разбойник, чтоб меня в том разорять. Подумай, братец, как о себе и по заочности на ваш дом кто найдет, не жалко-ли? То теперь пожалуй, бр<атец>, прикажи сына моего выпустить из-под караула при последней вам оказии, чтоб он сохранил жену мою и мачиху свою и своих детей. Пожалуй, бр.<атец> Мар.<темьян> Мих.<айлович>, не оставь моего прошения, чтоб я за то вас благодарить мог. Удивляюсь я вам, люб.<езный> бра<тец> Мар.<темьян> Мих.<айлович>, что вы в такое глубокое дело вступили и всех в то привлекли. Как сам ты знаешь, бр<атец>, против кого идешь. Ежели бы не вы с дядею, то б и разорения на народ того бы не было. Известен ты сам, как наш г<о>с<у>д.<арь> П.<етр> Феод.<орович> умре, а ныне вы называете его Донским казаком Ем.<елькой> Пугачевым. И яко бы у него ноздри рваные и клейменый - а по усмотрению моему, у него тех признаков не имеется. Из чего вы, братец, в то вступили и не можно-ли вам просить прощения и може он человек милостивый, в той вас вине простить может, а затем я уже писал Вас.<илию> Ив<анови>чу, изволите у него из письма усмотреть, и что команды вашей козаки, которые съезжаются с своими козаками и ругают его беззаконно и что все Он слышит, только терпит до время. Как бы то чинить мог такий человек? а он делает все не боясь никого и вы, бр.<атец>, одумайтесь и возьмите отсель тот <грех> на себя и проси прощения непродолжительно. А как уж Он вступит в дело, то уж в то время упросить ни в чем не можете, а более уже я до вас г<осу>д<а>ря моего братца, писать ничего не имею и остаюсь ваш покорный слуга

Т. Под<уров>.

4 ноябр<я>.

3.

По указу его величества государя третьего императора Петра Феодоровича самодержца всероссийского и прочая и прочая и прочая.

Объявителям сего отправленным из государственной военной Коллегии сымянными его величества асамонужнейших делах Указами к находящемуся с войском старшинам Бахтиару Каныкаеву с товарищами Эсаулу Салиху Наврузову лежащим трактом башкирскими и рускими жителствами з будущими при нем тремя казаками давать мирских три подводы с пристойным числом камвою и нигде нимало недержав, во верность чего за подписанием Государственной военной коллегии присутствующих и за приложением печати дана июня 13 дня 1774 года.

Иван Творогов Секретарь Алексей Дубровский Повытчик Герасим Степанов

4.

По указу его величества Петра Федоровича самодержицы всероссийского с повеления его послан ис команды Якова Пьянова казак с товарищем до города В.<ерхнего> Ломова и <в> верхоломовскую воеводскую канцелярию репорт.

Нынешнего числа августа месяца ехать вам немедленно учинять справку, которые слышно ко известию находится казаков команда и отколь оная команда послана чтоб переслать ведомость когда оная команда его величества Петра Федоровича, а когда из других команд и чтоб тебе командующему и с командою из В.<ерхнего> Ломова выступить безо всякого спору учиненного его величеству указу.

III.

<ПОКАЗАНИЯ/>ЛИЦ.>

1.

Показания М. Кожевникова, в последст.<вии> казненного. Приметы Пугачева. Сент.<ябрь> 1773.

1773 года сент.<ября> 16 дня в управляющей войском Яицким комендантской канцелярии Чаганских хутор<ов> казак Михайло Кожевников спрашиван и показал.

В хуторах своих при урочище Чаганского устья состоящих, нахожусь я с 16 прошедш.<его>авг.<уста> и будучи там сего сент.<ября> 12<го>, от работного казака Василья Коновалова, Михайлы (чей сын не знаю) слышал, яко против того чусла в ночи козаки Иван Зарубин и Тимофей Мясников приезжали верьхами с неведомо каким человеком, оглашающим себя высокой фамилии самозванцем, и переночевав в хуторе их при хозяине их, помянутом казаке Василье Коновалове, паки до рассвету уехал - по объявлению-де их якобы на Усихину россаш (?), а после-де их по утру и тот хозяин его Коновалов и еще казак Козьма Кочуров туда ж для стреляния сайгаков поехали, коих (Коновалова и Кочурова), как они поехали и я видел, и кои мне сказывались также, что едут туда для стреляния сайгаков, при чем у меня на двух колесах и колымагу выпросили и с собою взяли. А казаков Зарубина и Мясникова, а с ними и самозванца - каким образом они в хутор Коновалова приезжали и паки уезжали - сам я не видал и не знаю. В чем сказал сущую правду и подписуюсь.

(У подлинного подписано по сему: вместо казака Кожевникова, по его прошению, писарь Яков Плишкин подписал).

А в пополнении того, оный казак Кож.<евников>, под битьем плети, показал:

Между произнесшемся в здешнем городе о помянутом самозванце слухе, назад тому ныне дней с одиннадцать, приехав ко мне на хутор, казак Иван Зарубин сказал, яко сей самозванец едет к нам в хутора и хотя я несколько воспрещал, чтоб ко мне не возили, однако жительствующий у меня в хуторе в особливой избе, отставной казак Роман Шестерковский, сказал: Пущай-де привезут, мы посмотрим. Почему оный казак Зарубин и уехал и того же числа в ночи, например в часу четвертом, паки с тем самозванцем и с казаком Тим. Мясниковым к нам на хутор на лошадях верьхами я приехали; - и по приезде казаки Зарубин и Мясников уехали в город для повестки народу, а оный самозванец оставался у нас на хуторах, при чем вопрос мой изъяснил: "ёчто-де о том яко О (в подл.<инном> чужим почерком вопрос.<ительный> знак) умре, указами публиковано, будто бы напрасно; но из-под караула выпущен-де он караульным офицером, и ушел в Киев и там за болезнию продолжался года полтора, а из Киева был в Цареграде, и в здешней противу тур.<ецкого> салтана там находящейся армии, а из оной на Дону - и совокупясь с Донск.<ими> казаками, двумя тысячью ч<е>л<о>в<е>ки, приезжал в город Царицын, и как-де во оный с малыми людьми он въехал, тогда тут его поймали и содержали под караулом, а прочие Донские казаки разбежались. А потом паки собравшись под видом купцов, его отбили, откуда уже в прошл.<ом> 772 г. приезжал он на Иргиз и оттоль и в Яицкой городок и находился квартирою у казака Дениса Пьянова, а с Яику паки был на Иргизе, и тут, по поимке, отослан был в Казань и содержен под караулом; но там-де у часовых неведомым купцом за 700 рублей выкуплен, и по побеге оттоль под видом купца и неимеющего у себя паспорта, в нынешнее летнее время паки подъезжал к здешнему Яицкому городку до Переволошной роще; но уведомясь через одну шедшую из коровьего табуна женку, что по неимению паспорта приехать ему в город невозможно, возвратился назад на Сызранскую дорогу; и будучи-де на Толовинском умете, многие здеш ние казаки его видели, а с того-де умета поехал было с тутошним уметчиком, к Иргизскому монастырю, но там-де уметчика поймали, а он бежал обратно на Толовинской умет, и со оного уже казаками Ив. Зарубиным и Т. Мясниковым взят, и ко мне привезен. И как-де войско на плавню выступит, тогда-де и он при урочище Бударине ко оному выедет, ибо-де ему прежде обнаружить себя и в город ехать невозможно. Потому что как иногда могут иные к нему приставать, а другие, будучи сумнительными, против его отпор держать, то может из-за того напрасное кровопролитие последовать. А когда-де войско на плавню выступит, тогда-де никто ему противиться на будет, причем-де он и будущего при том войске атамана свяжет и наперед дав в город о себе знать, потом и сам следовать с войском туда имеет. А дабы прежде время никуда о сем известия подано не было - учредит заставы, а ежели кто ему противиться будет, с такими де он поступит как знает; а кои де склонными окажутся, тех-де за то (и вместо плавни, когда она пропадет) пожаловать ему есть чем; но если де, по прибытии его в город, находящаяся во оном воинская команда его не примет, а сила его не преодолеет, тогда он с войском следовать будет в Русь, которая-де вся к нему пристанет, ибо-де желание его есть, чтоб на царство восстановить государя цесаревича, и в прочих местах учредить судей других, в рассуждении что-де в нынешних присмотрена им многая неправда, а сам-де он однако более царствовать уже не желает". - - - Который у нас и находился трои сутки, а потом вышеписанные казаки Зарубин и Мясников приехав его взяли и повезли на Усихину Россаш, куда его провожать и еще из тех наших хуторов казаки Вас. Коновалов и К. Кочуров поехали, а потом и я того же дня, для уверения, где они станут, за ними ездил же и на той рассоше продолжался с ними двое суток, а потом приехал обратно в свой хутор один, а за мною и они, все через один день (14 сент.<ября>) в хутор к казаку В. Конова лову приезжали и попарившись у них в бане, паки на ту же россаш уехали, где и хотели быть даже до выступления войска на плавню. А приметами сей самозванец: росту среднего, волосы на голове русые, борода черная, на левом виску пятно, одежа на нем бумажный полосатый азям, сапоги черные козачьи, шапка калмыцкая василькового сукна, еще кафтан черный, армяк желтый верблюжий, ружье винтовка - в чем сказал сущую правду etc. etc.

2.

Показание мещеряка Ахмета Шаринова.

Под Твердышевым заводом башкиром отнято у него 10 рубл. Шапка казачья красного кармазинного сукна, обложенная черной мерлушкой в 1 р., две рубашки, двое портки бумажные в 2 р., седел 2 (в 1 р., др.<угое> 80 коп.), сайдак с стрелами в 1 р., копье с древкою (25 коп.) да кошма в 60 к., войлок в 50 коп. Узд плетеных ременных 2, недоуздов плетеных один 1 руб., плеть ременная (20 коп.). Зипун сукна белого новой (1 р. 50 к.), чулки ношеные 25 коп., шаровары сукна синего 1 р. 80 коп.

Тамгу свою приложил.

3.

Взятие Ильинской крепости 29 ноября.

<а.>

При выступлении солдаты имели заряж.<енные> ружья и шли батальоном карре.

Креп.<ость> нашли мы в худом состоянии, некот.<орые> стены и избы от злод.<еев> разбиты - командиров не было, кроме одного серж.<анта> да Озерск.<ого> баталиона больной прапорщик. А прежний комендант, поручик Лопатин (по ск.<азке> жителей) разбит и увезен. - Пушка была одна, да и та в ворота брошеная, да четыре ящика пустые, провианту было довольно. Анбар был отворен и несколько четвертей муки и сухарей валялись на дворе.

Противу въезжих ворот поставлен Заевым пикет при об.<ер> и ун.<тер> офиц.<ерах>.

28<го> отбитый неприятель, показался потом из-за горы скача в рассыпную. Началась пальба пушечная. Из ружья выстрелил солдат на подбежавшего к воротам казака. В пятницу 29<го>, около обеда, толпа ворвалась.

Убиты маиор Заев, кап.<итан> Палицын, подпор<учик> Никитин. (Показ<ание> гарниз.<онного> капрала Иванова).

<б.>

Показания сотника Ив. Белоносова.

Верхояицкой ком.<ендант> Ступишин послал нас 200, в Ор.<енбург>, откуда за худобою лошадей 22<го> н.<оября> отправлены мы были в редут Гириальский, всего 590 чел.<овек>. 25<го> взяты Пугачевым и на другой день пошли к Озерной. При первом взятии Ильинской креп.<ости> я не был, а под Озерной был 26<го> (с самим Пугачевым), но взять ее не могли с осьмью пушками. Ил.<ьинская> прежде была взята полков.<ником> Хлопушею с 500 ч.<еловек>, а пушек 6. Хлопуша с Пугачевым соединился под Озерной.

28<го>, оставшись в деревне для навивки сена и сыскания саней и хомутов, бежал по степной стороне реки Я.<ика>.

А у Хлоп.<уши> ноздри рваные до хрящей.

Пугачеву хотелось взять Озерную, чтоб повесить жену бриг.<адира> Корфа, а Ильинскую для казны, пушек и людей.

В ночное время Пугачев ставит к себе двух часовых, а пушки перед своею квартирою, и караулы вокруг всей своей силы, ходят дозоры три раза в ночь и часовые их окликают.

У Пугачева под пр.<авым> глазом рубец. Платье на нем казачье, шаровары малиновые, бархатные, бешмет голубой штофной, шапка малинового бархату, мерлушка черная, рубашка белая, волосы подбриты под кружало и не много сверху спущены. Богу молится по-раскольнически, грамоте видно не умеет, а при нем писарь из Яиц.<ких> казаков сам пишет указы и их подписывает, Пугачев ездит всегда верхом, а при себе имеет оружия, только два маленькие пистолета и сабля. Пугачева в тайне все боятся, он вешает за всякую вину.

<в>.

Показание сотн.<ика> Як.<ова> Сутормина.

Захваченные при том каз.<ацкие> старшины были повешены Пугачевым по доносу капрала Белдина. Им прочли приговор: за непорядки и название г<о>с<у>даря злодеем и разбойником. Белд.<ин> был произведен за то в полковники.

Под Озерной в редуте Гиреяльском ночевали мы 25 ноябр<я>. По утру пошли к Оз.<ерной>. - Целый день палили, отступили в Бахчирскую деревню за 12 верст. Услыша от кого-то о каком-то маиоре, Пугачев двинулся к нему, но застал уже его в Ильинской: 28<го> подступал без успеха, а 29<го> после пальбы, вся толпа засела в ров, пешие - и вдруг все стеною бросясь на стены, стали колоть солдат и офицеров (и проч.).

Верблюдов взяли из креп.<ости> 25. Пугачев, оставя в Ильинск.<ой> однех баб, зажег ее и отступил в тат.<арскую> деревню, где делил между яицк.<ими> казак.<ами> захваченную пожить. Казак.<ов> Я<и>цк.<их> у Пугачева уб.<ито> 200.

Взята прежде всего была Ильинск.<ая> крепость Хлопушею, который и заколол кап.<итана> Лопатина да двух женщин и несколько солдат. Пугачев раздевает мертвых своих и чужих - а тела не прибранные валяются.

Ильинск.<ой> креп.<ости> поп ходил с крестом в тат.<арскую> деревн.<ю>. Пугачев к кресту не подошел, но попа оставил в живых.

Из Оз.<ерной> и Ильин.<ской> вылазки не было. По взятии Ильинск.<ой> вся сила Пугачева пела песни.

У Пугачева с Хлопушею было около 2200 чел. Пушек 12 (в Ильинск.<ой> взято 4). Под Оренб.<ургом>, слышно, в Гребенях стоит тысяч 30.

Пугачев жалование дает одним Яиц.<ким> казакам из разграбл.<енного>, лошадей и корм берет у башк.<ир>, всяк доволен тем что заграбит. Нашим ничего еще не дал, а обещает дать как возьмет Оренбург. Намерен зимовать в Бердинской слободе. Намерен был идти против Станиславского, но, перехватив оренб.<ургскую> почту, раздумал и пошел на Озерную.

Ночью ставит караулы около своей силы на притин по 3 человека, разъезды состоят из 50 чел.

Наши гринодеры, мушкетеры и особливо поляки просились у Заева сделать вылазку выбрав под чиновн.<иками> лучших лошадей. Заев отвечал: разве хотите передаться к нему, злодею? Оставайтесь здесь и защищайте креп.<ость>. А я от генерала выходить на вылазку повеления не имею.

Воевода Рушинской из креп.<ости> Нагайбацкой бежал и явился к Фрейману в декабре.

Маршилов и Голов бежали из Стерлитамацкой пристани и ложно объявили о разбитии оной.

26 ноябр.<я> Нурали-Хан прикочевал к Кулагинской крепости на острову и послал письма к Пугачеву.

г.

Взятие Ильинской крепости.

Из редута Подгорного сек.<унд>-маи.<ор> Заев с губернскою и 2-мя мушк<етерными> ротами, с капитаном Превлоцким, с казаками вступил ноября 27