История предательства

Но в это же время над полем раздался трубный звук, многократно подхваченный и призывающий к бою. Слева от фаланги из лесов и оврагов вышли скрытые до поры легионеры. Бегом в рассыпном строю они напали на противника с тыла.

А с правого фланга фаланги им навстречу погнали лошадей вскачь закованные в кольчужные доспехи катафрактарии. Они мчались на свежих конях, покрытых чешуйчатыми латами. Направив свой «железный» удар по касательной, они разрезали строй аланов, смяв и смешав их ряды.

Уже шло сражение, и с обеих сторон гибли храбрейшие воины. Конечно, печенежский воин никогда не сдается в плен и сражается до тех пор, пока в нем останется хоть одна искра жизни, даже с толпой врагов. Но разве обязательно губить их всех на этом поле?

И вот князь Ирник, будучи благородным от рождения, воззвал к чести своих противников. Ведь сражение можно закончить и поединком вождей. Он протрубил в рог вызов на поединок и направил коня в сторону предводителя катафрактов. Лонгин Константин был не менее благороден и, услышав вызов на поединок, протрубил в ответ, принимая его.

Как бы ни было скученно на поле боя, всё же благородный поединок двух вождей вызывал уважение. И потому каждый услышавший трубный звук спешил убраться в сторону, освобождая место для поединка.

Два поединщика неслись навстречу друг другу. Конечно, копье Ирника было на целый метр короче копья Константина. Зато излишняя броня не сковывала его движений. И это позволило князю уклониться в сторону от четырехгранного наконечника, направленного в его грудь. Но и его копье разлетелось в щепки, ударившись о нагрудную броню лонгина.

Миновав противника, князь поднял коня на дыбы и, заставив его развернуться на задних ногах, пустился в погоню. Настигнув Константина, князь извлек свою шашку и ударил его по шлему.

Но удар был неудачным: лезвие шашки, ударившись о твердь шлема, соскользнуло в сторону. В ответ патрикий Константин извлек свой меч и замахнулся на противника. Князь Ирник уклонился от удара, откинувшись на круп коня. Но удар меча пришелся по шее коня, и голова его отлетела в сторону. Князь рухнул вместе с обезглавленным конем на землю и был придавлен им. Этим тотчас воспользовался Константин. Он подъехал к противнику и заколол его.

Весть о смерти князя Ирника стала расходиться, как круги по воде. Зихи утеряли волю к победе и перестали сражаться. Началось их поголовное истребление.

* * *

– Рома! Труби атаку. Пойдем клином. Будем выбираться отсюда, – прокричал атаман Сивый Конь своему трубачу.

– Я потерял из виду Сака. Мне надо найти его!

– Если останется жив, то мы найдем его. Если мертв – похороним. Но только если сами выживем. Труби атаку!

Атаман повел свой отряд, нацелившись в промежуток между фалангой и катафрактами. Яростная атака увенчалась успехом. Поредевший отряд казаков вырвался из «мешка».

– Ну вот и все. Вырвались. – Атаман смахнул пот с лица. – Ром! Ты цел?

– Я в порядке, атаман. Но многих наших нет. И Сака я не вижу. И еще за нами увязалось много зихов.

– А Матрена с сёстрами?

– Сзади и левее… Их прикрывает сотня куренного атамана Махача.

– Хорошо. Еще не вечер! А это что за напасть? – привстал на стременах атаман, вглядываясь в облако пыли, поднимавшееся сбоку.

Откуда-то из тылов фаланги им наперерез выдвигался конный отряд Иоанна Алакса.

– Да сколько же их тут? – с досадой проворчал атаман. – По равнине нам не уйти. Кони выдохлись. Идем к лесу. Там и отбиться будет легче. Ром! Труби отступление.

* * *

В тот час, когда передовой отряд союзников попал в ловушку, основные силы, ни о чём не подозревая, продолжали не спеша, отдельными колоннами продвигаться на юг. Да, конечно, вестовые доставили сообщение князю Зубору о соприкосновении с противником. Но это не сильно обеспокоило предводителя мадьяр. Он носил имя дикого быка зубра, потому что выходил победителем из многих передряг и знал цену воинской выучки печенегов. Князь рассчитывал, что они сами справятся с передовыми частями противника.

Как оказалось, он зря пренебрёг мерами безопасности и не выстроил охранные колонны в боевой порядок. Солнце только начало свой путь к горизонту, как с его стороны стал нарастать гул тысяч копыт. В колонне стали привставать на стременах, прикрывая ладонями глаза от ярких весенних лучей солнца, пытаясь что-то разглядеть вдали. А гул все нарастал. Уже показалась вдали накатывающая темная масса конницы. Вот уже стали видны начищенные доспехи отдельных всадников и бело-голубые стяги.

– Ромеи! – раздался истошный крик. Его подхватили и понесли по всем колоннам. Сотники начали лихорадочно отдавать приказания, разворачивая свои подразделения навстречу врагу. Тотчас в рядах колонны возникли легкое смятение, суета и неразбериха.

Этого времени хватило, чтобы атакующая волна настигла колонну. Двумя железными клешнями гвардейцы схоларии разорвали походное построение мадьяр, и началось сражение.