Важнейшим событием эпохи стала эмансипация польского языка. Это событие представляет интерес еще и потому, что латынь оставалась необходимым элементом обучения и воспитания: латинский язык знали и им активно пользовались, хотя и была заметна устойчивая тенденция к преобразованию всех областей жизни на польский лад. С 1543 г. на польском редактируются акты польского сейма; выдвигаются требования перейти на польский язык в органах городского управления; в том же году была издана «Краткая беседа между тремя лицами — паном, войтом и плебаном» Миколая Рея (1505–1569), где превозносились достоинства польского языка. И с этого момента систематически растет число книг, издававшихся на польском. В первой половине XVI в. латынь безраздельно господствовала в поэзии, но потом пропорции быстро изменились в пользу польского языка. За очень короткий срок он стал основным средством общения во всех областях жизни, делая ненужным употребление латыни в повседневной практике. Но, несмотря на это, как и прежде, на латыни печатались книги, предназначенные не только для читателей-иностранцев; как и прежде, знание латыни считалось необходимым и обязательным. Сегодня сложно оценить, насколько распространенным было знание иностранных языков в Речи Посполитой. Были люди, свободно говорившие на многих языках, но в целом это знание считалось вещью второстепенной. Латынь по-прежнему открывала дверь в мир европейской культуры и дипломатии, давала даже определенное чувство собственного превосходства. Одновременно с этим сила польской культуры и привлекательность шляхетского образа жизни были столь значительными, что изучение польского языка стало считаться чем-то естественным. Об этом свидетельствуют и процессы полонизации.
Первые типографии появились в Кракове еще до 1480 г. Их численность быстро росла, и, что характерно, они создавались даже в очень небольших центрах; на рубеже XVI–XVII столетий их было около двадцати. Читателем как польской, так и латинской книги, серьезной или развлекательной по своему характеру, был не только придворный, мещанин или представитель знати, но, в первую очередь, живущий в деревне шляхтич. В Речи Посполитой не существовало больших центров интеллектуальной жизни, но были условия для того, чтобы художник мог жить в деревне и творить для себя и для представителей своего сословия. В XVI в. это не было результатом или символом провинциализма; напротив, культурная жизнь являлась отражением жизни политической, центр тяжести которой все заметнее перемещался на местный уровень.
Преобладание поэзии над прозой, литературы над наукой принято считать отличительной чертой польского гуманизма. Действительно, именно в поэтических произведениях Яна Кохановского (1530–1584) польский язык достиг высот, позволивших с его помощью наиболее точно передавать мысли и чувства. Величие творений Мастера из Чернолесья (как называли Кохановского) осознавалось уже его современниками. И хотя можно привести имена других великих поэтов эпохи, например Миколая Семп-Шажинского (1550–1581), наибольшее распространение все-таки получили другие литературные жанры: памфлет и манифест, письмо и речь, которые выражали насущные политические потребности шляхты. Публицистика стала специализацией этой страны, и не было темы, которая бы не вызывала интереса. Не умаляя важности таких прозаических творений, как «Польский придворный» (1566) Лукаша Гурницкого, «Квинкункс» (1564) Станислава Ожеховского или «Подлинное изображение жизни достойного человека» (1568) Рея, необходимо признать, что подлинной стихией поляков XVI в. была политика. Политическая жизнь, вовлеченность в общественные дела вдохновляли и формировали спрос на литературную продукцию. В рамках этого течения создавались труды Петра Скарги (1536–1612), начиная с популярных «Житий святых» и заканчивая блистательными и пророческими «Сеймовыми проповедями».