История Платтнера

Кроме его личного сообщения о том, где он был, с чрезвычайно путаными объяснениями и сплошь и рядом противоречивыми подробностями, у нас ничего не имеется. Я вовсе не хочу каким-нибудь образом дискредитировать мистера Готфрида Платтнера, но я должен отметить, что очень часто забывают отметить многие авторы, описывающие не вполне ясные физические явления, а именно то, что мы переходим в данном случае от неопровержимых фактов к фактам, в которые каждый разумный человек может, по своему усмотрению, верить или не верить. Я лично предпочитаю не направлять читателя ни в ту, ни в другую сторону, а просто решил точно передать то, что мне рассказал сам Платтнер.

Рассказал он это мне в моем доме в Чизлегэрсте, и, как только он ушел в тот вечер, я отправился к себе в кабинет и записал все, что помнил. Он был настолько любезен, что перечитал переписанные на машинке экземпляры, и поэтому не приходится сомневаться в точности изложенного.

Итак, Платтнер сообщает, что в момент взрыва он был уверен в том, что он убит. Он почувствовал, как отделяется от пола и какая-то сила тянет его назад. Это очень любопытный факт для психологов, то, что в момент своего падения назад он отчетливо размышлял о том, ударится ли он о шкафик с химическими принадлежностями или о подставку доски. Наконец, ноги его почувствовали землю, и он тяжело опустился, заняв сидячее положение на чем-то плотном и мягком. На мгновение он был ошеломлен. Почти сразу Платтнер почувствовал резкий запах паленых волос, и ему показалось, что он услышал голос Лиджетта, который справлялся о нем. Вы, конечно, поймете, что некоторое время он не мог прийти в себя.

Сперва ему казалось, что он все еще находится в классной комнате. Он совершенно отчетливо видел удивление мальчиков и входящего Лиджетта. В этом он твердо убежден. Он не слышал того, что они говорили, но приписывал это оглушительному действию эксперимента. Все окружающее представлялось ему чем-то расплывчатым, темным, но и это он сумел объяснить дымом, который застилал всю комнату после взрыва. Сквозь эту завесу движущиеся силуэты Лиджетта и мальчиков казались ему безмолвными привидениями. Лицо Платтнера все еще ощущало обжигающее пламя вспышки. Он говорит, что все у него «смешалось». Первая определенная мысль, которая появилась у него, была о его личной безопасности. Он думал, что, может быть, взрыв сделал его слепым или глухим. Платтнер осторожно ощупал свое лицо и части своего тела. Затем его ощущения стали яснее, и он был очень удивлен, что не видел вокруг себя хорошо знакомых досок и другой классной мебели. Вместо всех этих вещей его окружали какие-то неясные, неуверенные, серые очертания, формы, стоящие на местах знакомых вещей. Вдруг случилось что-то, заставившее его громко крикнуть, — это сразу пробудило его к действию. Двое мальчиков, жестикулируя, один за другим прошли через него, причем никто из них не проявил ни малейшей осведомленности о его присутствии. Трудно себе представить пережитое им ощущение.

— Их прикосновение, — рассказывает Платтнер, — было как легкий туман.

Первая мысль Платтнера была о том, что он умер. Во-первых, так как он был воспитан с очень трезвыми взглядами на смерть, то очень удивился, что его тело продолжает присутствовать. Второе заключение, сделанное им, это было то, что он не умер, а умерли все окружающие, и взрыв уничтожил Сюссексвильскую школу со всеми живущими в ней, кроме него. К сожалению, это предположение тоже было неудовлетворительным, поэтому ему пришлось продолжать свои наблюдения.

Платтнера окружала необыкновенная тьма! Над головой образовалась какая-то черная небесная твердь. Единственной светлой точкой во всей этой картине было слабое зеленоватое сияние на одном краю неба, на фоне которого вырисовывался горизонт волнистых черных гор. Таково было, как я уже говорил, его первое впечатление! Постепенно, по мере того, как зрение его привыкало к темноте, он начал различать, правда очень слабые, переливы зеленоватого цвета в окружающей его ночи. На этом фоне мебель и все находящиеся в классной комнате казались фосфоресцирующими привидениями, едва намечающимися. Платтнер протянул руку и без малейшего усилия пропустил ее через стену комнаты, недалеко от камина.

Он рассказывал о том, сколько труда ему стоило обратить на себя чье-либо внимание. Он кричал что-то Лиджетту, старался поймать шныряющих взад и вперед мимо него мальчиков. Перестал он проделывать все эти эксперименты только тогда, когда в комнату вошла миссис Лиджетт, которую он, как все помощники директора, не любил. Платтнер говорит об ощущении, которое было у него, когда он каким-то образом существовал на Земле, не будучи частью ее, как о чем-то чрезвычайно неприятном. Он сравнивал свои переживания, надо сказать очень удачно, с переживаниями кошки, которую отделяет от мышонка стекло. Как только он делал какое-нибудь движение, желая снестись с окружающим его расплывчатым миром, он тотчас же встречал невидимое, непонятное препятствие, мешающее ему.