История Петербурга в городском анекдоте

В свое время в Петербурге на Манежной площади существовал помпезный памятник великому князю, третьему сыну Николая I Николаю Николаевичу (старшему). Во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. он был командующим Дунайской армией. Памятник был выполнен по модели скульптора П. Канонико.

Между тем, среди членов царской семьи Николай Николаевич считался фигурой довольно одиозной. Несмотря на то что великий князь достиг чина генерал-фельдмаршала, особенными полководческими способностями, по мнению современников, он не обладал. В свете был более известен своим неуравновешенным характером. В последние десять лет жизни Николай Николаевич страдал тяжелым психическим заболеванием. Об этом свидетельствует семейный анекдот, родившийся внутри царствующей династии и ставший известным всему Петербургу.

Когда на Манежной площади поднялся конный памятник великому князю Николаю Николаевичу (старшему), персоне ничем не примечательной, его брат Михаил был очень поражен. Еще тогда, когда Николай Николаевич сошел с ума, он очень удивился:

— Как это человек такой непомерной глупости может, тем не менее, сойти с ума!

После революции, согласно ленинскому декрету о сносе памятников, «воздвигнутых в честь царей и их слуг», памятник Николаю Николаевичу был разобран и уничтожен.

Как мы уже знаем, в Петербурге, столице государства, в ранний период его существования принято было ставить памятники только царствующим особам и полководцам. Кажется, впервые этот принцип был нарушен при установке памятника Ивану Андреевичу Крылову. И то ему отказали в праве стоять на одной из городских площадей и «задвинули» в Летний сад. Может быть, поэтому споры о месте его установки долгое время занимали весь литературный и художественный Петербург. Памятник предполагали установить в сквере перед зданием Публичной библиотеки, где долгое время служил Иван Андреевич; на Васильевском острове у здания Университета, почетным членом которого он был с 1829 г.; на могиле в Некрополе мастеров искусств, где в 1844 г. он был похоронен. Выбор, однако, пал на Летний сад. Причем, если верить городскому анекдоту, это место было определено самим баснописцем еще при жизни. Вот как это выглядит в анекдоте, извлеченном из записной книжки вездесущего П. А. Вяземского:

Крылов сидел однажды на лавочке в Летнем саду. Вдруг… его. Он в карман, а бумаги нет. Есть где укрыться, а нет чем… На его счастье, видит он в аллее приближающегося к нему графа Хвостова. Крылов к нему кидается:

— Здравствуйте, граф. Нет ли у вас чего новенького?

— Есть: вот сейчас прислали мне из типографии вновь отпечатанное мое стихотворение, — и дает ему листок.

— Не скупитесь, граф, и дайте мне 2–3 экземпляра.

Обрадованный такой неожиданной жадностью, Хвостов исполняет его просьбу, и Крылов со своею добычею спешит за своим «делом».

И следовательно, местонахождение памятника было определено «деловым» интересом Крылова.

О том, что граф Хвостов был неисправимым графоманом, над которым потешался весь читающий Петербург, мы уже знаем.

Пьедесталом памятника Крылову служит гранитный куб, полностью покрытый бронзовыми рельефами на сюжеты его басен, выполненными П. К. Клодтом по рисункам известного художника А. А. Агина. Несмотря на некоторую массивность и даже тяжеловесность, особенно ощутимую среди легких беломраморных скульптур Летнего сада, «Дедушка Крылов», как его стали называть горожане, сразу же стал необыкновенно популярен. К нему приходят родители с маленькими детьми, гуляющие пары, туристы и просто любопытные. Вокруг памятника всегда много людей и животных.

Особенно любим памятник Крылову ребятишками дошкольного возраста. Некоторые из них попали в городской фольклор.