История Петербурга в городском анекдоте

Анекдоты о Баркове слагаются до сих пор. Как и в те давние времена, фольклор продолжает эксплуатировать сложившийся в народе негативный образ поэта. Известно, что еще Пушкин искренне ценил талант Баркова и откровенно мечтал о том времени, когда можно будет, не таясь, читать опубликованные в печати стихи поэта. Мы можем гордиться тем, что оправдали ожидания великого русского поэта. Барков стал доступен для широкого читателя. Правда, эта доступность приобретает порой несколько гипертрофированные формы.

Радость в доме — мальчик впервые заинтересовался поэзией. Так и спросил:

— Папа, а у нас есть Барков?

Современником Баркова был поэт Ермил Иванович Костров, поэт одаренный и умный, но приверженный все тем же всероссийским слабостям, погубившим не один подлинный русский талант.

Однажды Екатерина II пригласила к столу известного чудака и оригинала, большого любителя спиртного поэта Е. И. Кострова.

Хорошо знакомый со слабостью поэта Шувалов задолго до обеда предупредил Кострова и чуть ли не упросил его быть трезвым и прилично одетым. Однако в назначенный час Костров не явился.

— Не стыдно ли тебе, Ермил Иванович, — через две недели сказал ему Шувалов, — что ты променял дворец на кабак?

— Побывайте-ка, Иван Иванович, в кабаке, — отвечал Костров, — право, его не променяете ни на какой дворец.

— О вкусах не спорят, — ответил Шувалов.

Смерть Кострова не стала неожиданностью ни для общества, ни для самого поэта. Каким бы ни был диагноз врачей, сам он лучше всех знал причину приближающейся смерти.

Костров страдал перемежающейся лихорадкою.

— Странное дело, — заметил он, — пил я, кажется, все горячее, а умираю от озноба.

В первой половине XIX в. писатели в полном смысле слова завоевали право называться властителями душ. Но вкус к литературе сам по себе не появляется. Его нужно было умело привить с детства, а затем долго, любовно и терпеливо взращивать. В Петербурге с этим небезуспешно справлялись опытные «садовники» в привилегированных военных и штатских учебных заведениях. В Царскосельском лицее, в Пажеском и Кадетском корпусах знание литературы считалась столь же важным элементом образования, как знание математики или других точных наук. В программу обучения кадетов и лицеистов входило знакомство с отечественной и зарубежной литературой. Программой воспитания предусматривалось и ежедневное чтение газет. В описываемое нами время в Петербурге их было три: «Вестник Европы», «Петербургские ведомости» и «Сын Отечества». Не обходилось и без курьезов. Впрочем, не будем забывать, что курьез — это питательная почва для всякого анекдота, и чем курьезнее ситуация, тем больше вероятности, что она станет сюжетом острого и злободневного анекдота.

Император Александр I, посетив Лицей, спросил:

— Ну, кто здесь первый?

— Здесь нет первых, Ваше императорское величество, — ответил юный Пушкин, — все вторые.

В Пажеском корпусе пажи играли и шутили. Всех веселее был Линдорф. Один из офицеров, Клуге фон Клугенау, сказал ему:

— Какой вы сын отечества!

— Я не сын отечества, я Вестник Европы.

Однажды поэт Константин Романов, печатавшийся под псевдонимом К. Р., посетил Первый кадетский корпус, где учился сын Зинаиды Гиппиус.

— Скажи, — обратился он к нему, — Вячеслав Иванов твой отчим?

— Так точно, Ваше величество.

— А ты его стихи читал?

— Так точно, Ваше величество.

— А ты что-нибудь понял?

— Так точно, Ваше величество.

— Значит, ты умнее меня. Я ничего не понял.