История первого дракона (СИ)

— Мальчишку? — неизвестный удивлённо вскинул брови. Несколько секунд пристально и внимательно разглядывал мага, потом, запрокинув голову, расхохотался — громко, радостно, раскатисто. — Вроде бы, взрослый уже человек, а такие глупости говорит. Ты вообще знаешь, с кем ты жил бок о бок столько лет? — он хмыкнул, делая шаг к магу. — Неужели тебе никогда не казалось странным, что простой «человеческий мальчишка», подобранный тобой из жалости, стал настолько отличным бойцом? Точнее, был таковым уже тогда, в пятнадцать лет. Казалось, но ты отмахнулся. Он же сражается метательным оружием, так почему бы нет? Даже когда он снял ножом того эльфийского стрелка ты почти не удивился. Посмотри же на него сейчас! Теперь он похож на того, кого ты считал сыном?

Я, окончательно переставшая понимать происходящее, тоже перевела взгляд на Михаэля. И, наверное, шарахнулась бы, если бы не неизвестная сила, не дающая двинуться с места.

Он совсем не был похож на того парня, к которому я успела привыкнуть и привязаться. Даже как будто стал выше ростом. Черты лица его заострились и вытянулись, глаза стали сплошными озерцами ртути, кожа потемнела как готовая загореться бумага. Верхняя губа приподнялась в беззвучном рыке, обнажая крупные заострившиеся зубы. И изменения эти неуловимо углублялись.

— Михаэль, держи себя в руках! — рявкнул Зойр. — Несносный мальчишка, делай, что я тебе говорю! Парень вздрогнул, часто-часто заморгал, с трудом фокусируя взгляд на маге. В глазах его проступило узнавание и искреннее удивление.

— Вот, другое дело, — довольно похвалил его маг. Потом с усмешкой перевёл взгляд на недоумённо молчащего хозяина положения. — По себе окружающих-то не суди, чучело. Что я, по-твоему, совсем слепой и тупой, за столько лет ничего не заметить? Мне просто без разницы, кто у него там в предках затесался. Друг, он независимо от цвета шкуры друг.

— Вот как? Это замечательно, — безмятежно улыбнулся ничуть не расстроенный мужчина, перетекая к Гансу. — А вы со мной согласны, сударь Та'Лер? Семья и дружба, это ведь самое важное, что есть в жизни.

— Ты зря пытаешься вывести меня из себя, Мистал, — ровным тоном отозвался наш командир. — Я своё отбесился уже давно, и проклял тебя уже неоднократно. Среди прочих, не льсти себе. Я много от кого тогда отрёкся. Заканчивай свой обход и приступай уже к делу. Ты прекрасно знаешь, что твоей власти нет ни над кем из нас, тем более — здесь, в кругу мёртвого леса.

— Замечательно, — тот, кого Ганс назвал Мисталом, ничуть не обиделся и такой отповеди; даже, кажется, искренне обрадовался. — Мне всё больше нравится ваша компания! Кто у нас тут ещё есть? Гаргулья? Какая прелесть… и целых три кошки! Вернее, две живых и одна дохлая, — он хмыкнул. Сержа загадочный тип окинул только любопытным взглядом, как интересный предмет мебели, Серого рыцаря не удостоил и этого. И тот, и другой не расстроились; друг следил за тюремщиком с нехорошим прищуром, будто прицеливаясь, а мой не-живой защитник вытянулся столбом с закрытыми глазами едва ли не по стойке «смирно». — Изгнанник и… ну надо же, целая жрица Луны! — восхищённо присвистнул он. Проигнорировав Праха, скользящая тень остановилась передо мной. — Всё-таки, какие забавные создания — ваш вид, — проворковал он, невесомо пробегая кончиками пальцев по моей руке от локтя к плечу. Руки у него были изящные, с длинными ровными пальцами музыканта, и такие же бледные, как лицо.

Я расслабилась и мысленно облегчённо вздохнула. Вернее, я это почти сделала, когда Мистал проигнорировал Серёгу, а теперь окончательно успокоилась. Как бы крут ни был этот мужик, мысли он читать не умел, да и вообще чрезмерным всезнанием не отличался. Не заподозрил же нашего нездешнего происхождения! А, значит, вряд ли он всемогущ (о чём я подумала в самом начале, пока он разговаривал с нашей человеческой троицей) и наверняка уязвим.

Странный тип заскользил вокруг меня короткими рывками, окутывая своими туманными щупальцами. Казалось, он не движется в привычном понимании этого слова, а перемещается, исчезая и мгновенно появляясь. Кончики его пальцев при этом продолжали касаться моих шерстинок. Это было слегка щекотно, приятно и волнующе.

Он замер передо мной, осторожно приподнял мою голову за подбородок и принялся пристально разглядывать.

— Забавные. Очень красивые, изящные, — продолжил он всё тем же пробирающим тоном. А я… буквально растворялась в мерцающей темноте его жарких глаз. Обыкновенных, почти человеческих; только вот зрачка на фоне тёмной радужки не было видно. По спине пробежала волна дрожи, сконцентрировавшись сладким тянущим ощущением внизу живота.