История одной судьбы

Взяла такси, подъехала буквально за пять минут до заседания. Торопливо разделась и побежала по лестнице.

Впереди не спеша поднимался первый секретарь Дубынинского райкома Шурыгин. Он никогда не спешил, никогда не терял чувства собственного достоинства. Вот и сейчас, до заседания остались считанные минуты, опаздывать неудобно, а он идет себе и идет, не торопится, будто без него ничто не может начаться!

Анна хорошо знала Шурыгина. Даже завидовала ему в глубине души. Костров всегда ставил его в пример. "Учитесь у Шурыгина... Смотрите, как у Шурыгина... Берите пример с Шурыгина..." Хоть и нехорошо завидовать товарищу, но в какой-то степени он намозолил Анне глаза. В самом деле, как только развернешь областную газету, все Шурыгин да Шурыгин. Что ни сводка дубынинцы впереди. По надоям, по вспашке, по уборке. Переходящее Красное знамя - Дубынинскому району. Лучшие люди - в Дубынине...

Чем только Шурыгин брал? Может быть, в этой уверенности в себе таился залог его успехов?

Здоровый, плотный, ведь вот идет - не идет, лестницу попирает ногами.

Анна кивнула ему на ходу.

- Погоди, Анна Андреевна, - остановил ее Шурыгин. - Не торопись, успеем...

Анна бросила взгляд на часы.

- Две минуты...

Шурыгин усмехнулся.

- Две минуты до смерти...

- До какой смерти?

- Сегодня нашему Петру Кузьмичу конец, - веско проговорил Шурыгин. Похороны по первому разряду.

У Анны даже дыхание захватило при этих словах.

- Да ты что, Николай Евгеньич?..

- Диалектика жизни. Закон развития. Отстающих бьют.

Они вошли в зал.

Шурыгин прошел вперед - он всегда проходил вперед, как и полагалось секретарю передового района, кивнул кому-то на сцене и сел в первом ряду.

Анна села с краю в самом конце и, заняв кресло, увидела, что сидит рядом с Вершинкиным.

"Какая досада, - подумала она. - И надо ж было..."

Секретаря Мотовиловского райкома Вершинкина не считали в обкоме перспективным работником. Костров откровенно его не любил. Уж очень это был средний район! Средний район с тенденцией перейти в плохие. Еще не было случая, чтоб Вершинкин рапортовал о каких-либо успехах. Во всех сводках Мотовиловский район если и не стоял на последнем месте, то всегда находился ближе к концу, чем к началу. Упорно поговаривали, что осенью обком не хотел больше рекомендовать Вершинкина в секретари, но он оказался единственным, за кого единогласно проголосовали все делегаты районной конференции, и Кострову пришлось смириться с тем, что Вершинкин остался во главе райкома еще на один срок.

Однако всю область облетели слова Кострова, сказанные им о Вершинкине:

- Потакает отсталым настроениям, вот и голосуют за него.

Вершинкин, в прошлом учитель, партизан, всегда с пеной у рта защищал работников своего района.

Сегодня, когда вопрос стоял о самом Кострове и противники Кострова получили возможность обрушиться на него с полной силой, садиться рядом с Вершинкиным не следовало. Костров неплохо относился к Анне, и ей как-то неудобно стало оттого, что Костров может подумать, будто она спешит примкнуть к его недругам.

- Привет, Василий Егорович, - поздоровалась Анна с Вершинкиным. - Не знаете, кто это там в президиуме?

- Новый секретарь, - шепнул Вершинкин. - Калитин. То есть пока еще не секретарь, но рекомендуют. А тот - из ЦК. Прохоров, замзавотделом...

Она с интересом посмотрела на Калитина. Задумчивое, большое спокойное лицо. Отличный черный костюм. Белая рубашка. Воротничок накрахмален. Даже галстук какой-то не такой, как у всех.

Она тронула слегка локтем Вершинкина.

- Уж очень барин...

- А ему по должности положено было, - шепнул Вершинкин. - Дипломат.

- Почему дипломат? - Она опять притронулась к Вершинкину. - Это тот Калитин?

- Ну, конечно, тот.

- А почему его к нам?

- А почему бы и не к нам? - переспросил Вершинкин. - Насмотрелся на капиталистов, злее будет. Их ведь не столько словом, сколько льном и пшеницей надо бить!

Никак не представляла себе Анна, что Кострова может сменить Калитин. Она, конечно, читала о нем, встречала его фамилию в газетах. Он был послом в одной из крупных капиталистических стран... Ему приходилось ухо востро держать! Но почему его послали в Пронск? Кажется, ничем не проштрафился...

Анна задала Вершинкину этот вопрос:

- За что ж все-таки его к нам?

- А за то, что не дурак, вот за что, - весело ответил Вершинкин. - Нам умного человека давно не хватало. То есть - соответствующего ума. По масштабам. Острого, критического, партийного...

Анна неуверенно покосилась на соседа.

- А вы думаете...

- Не я думаю, ЦК думает, - быстро отозвался Вершинкин. - А я привык доверять ЦК. Впрочем, давайте слушать, - сказал он, усаживаясь поудобней. Начинается.

Костров поднялся и объявил об открытии пленума...

"Зачем только пришел он на пленум? - подумала Анна о Кострове. - Почему не сказался больным? На январском Пленуме в Москве он подвергся жестокой критике. А теперь выводы. Печальные выводы".

- У нас на пленуме один вопрос...

Все знали, что это за вопрос. Вопрос вопросов. Вопрос о руководстве сельским хозяйством.

Что нового мог сказать Костров? Все уже было известно...