История одной судьбы

«Бог ты мой, — подумала она об отчете, — ведь за все, буквально за все приходится отчитываться: за колхозы, за школы, за торфоразработки, за все предприятия города, за всех служащих, за рабочих…»

Да кто же она такая? Кто же такой — секретарь райкома? Как будто непосредственно ни за что и не отвечает, и, однако, за все в ответе. Вот недавно рассказали ей, одна девчонка обвенчалась в церкви, и как же Анне стало не по себе! Чего-то, значит, недоглядели, райком комсомола недоглядел, она недоглядела…

Однако надобно браться за отчет. Вот сидит она одна. Тишина стоит в кабинете. Надо все увидеть, все взвесить, наметить путь, повести по этому пути людей. Сама она тоже прислушивается к голосу, который ведет ее…

Она одна. И не одна. Наедине со своим районом. С партией. Никогда не одна.

XLVIII

Незаметно приблизился день испытания. День, когда она встанет перед делегатами конференции и будет отчитываться за себя, за райком, за все население района.

Четыре дня оставалось до конференции. Всего четыре дня. А еще не все ясно. Не одна цифра может еще измениться в отчете. Не все колхозы выполнили план, еще не продан весь лен, то падают, то увеличиваются надои…

До сих пор Анна не знала, с кем ей придется работать, вопрос о втором секретаре оставался открытым.

За четыре дня до конференции позвонил Косяченко.

— Ну как, Анна Андреевна, никого не подобрали во вторые секретари?

Такого вопроса ей ни разу не задавали, и он несколько огорошил Анну. У нее был на примете человек, но она все ждала — кого предложит обком. На этот раз вопрос был поставлен прямо.

Анна неуверенно произнесла:

— Мы задумывались тут, Георгий Денисович…

Но Косяченко не дал договорить.

— А мы подумали, Анна Андреевна, крепко подумали, — решительно перебил он свою собеседницу. — Нашли для вас мужика. Как за каменной стеной будете…

И тут же сам засмеялся — должно быть, ему понравилось шутливое это выражение.

— Кто да кто? — заинтересовалась Анна.

— Да уж будьте уверены… — Косяченко выждал минуту. — Щадилов… Слышали?

— Щадилов… Откуда это?

— Да вы его знаете. Второй секретарь из Борска.

Ничего особо хорошего Анна о Щадилове не слышала, но и возразить ничего не могла.

— Маленечко зазнался у себя в Борске, напортачил с мясом, вот и решили к вам, — объяснил Косяченко.

— А зачем к нам, если напортачил?

— Пусть не зазнается!

— Зачем же…

— Да вы не бойтесь, он крепкий мужик, в случае чего может нажать, при вас в Суроже в самый раз будет…

Она пыталась возразить:

— Если Щадилов, мы у себя получше найдем…

Голос Косяченко посерьезнел:

— А вы не спорьте, Анна Андреевна, обком все взвесил, а убрать никогда не поздно. На конференцию к вам приедет Узюмов, он и захватит Щадилова…

Косяченко испортил Анне настроение. Она плохо знала Щадилова, но уже одно то, что Щадилова посылали в Сурож в наказание за какие-то провинности, мало ее устраивало. Однако Косяченко говорил столь решительно, что она не осмелилась отвергнуть неожиданно свалившуюся как снег на голову кандидатуру.

На следующий день она поделилась новостью с товарищами, но никто не выразил ни особой радости, ни недовольства.

Неожиданно в райкоме появился Костров. Его-то Анна уж никак не ожидала.

— Был в Калачеве, у текстильщиков, — объяснил он. — К вам не собирался, но по дороге решил завернуть…

В Калачеве находилось несколько крупных ткацких фабрик, «по дороге» выглядело очень относительно, Калачево стояло в стороне. Однако появлению Кострова Анна обрадовалась.

Костров поинтересовался:

— Отчет готов?

— Читали на бюро, утвердили.

Анна подала Кострову папку с отчетом.

Костров небрежно перелистал несколько страниц.

— Не боитесь?

— Боюсь, — призналась Анна. — Все в порядке, и боюсь.

Костров снисходительно усмехнулся:

— Привыкнете.

Он прошелся вдоль кабинета быстрым своим пружинящим шагом и остановился у окна.

— Ну, а как со вторым секретарем? Устраивает вас Щадилов?

Он, конечно, знал уже о звонке Косяченко. Кострову Анна и подавно не собиралась возражать. Почему-то она чувствовала себя в присутствии Кострова девчонкой. Давно уже и не считала себя, и не была девчонкой, но в присутствии Кострова почему-то терялась — настолько для нее велик был его авторитет. Но и лгать не хотелось. Конечно, она не могла не считаться с мнением обкома, она подчинится любому решению, но пусть все-таки знают, что она подчиняется, но не принимает это решение душой.

— Нет, — произнесла она почти что с отчаянием. — Не устраивает он меня, Петр Кузьмич!

Кострову нравилась прямота этой женщины.

— Вы не стесняйтесь, — поощрил он Анну. — Говорите прямо, как думаете. Я для того и заехал, чтобы вы могли высказаться начистоту.

— На что нам Щадилов? — сказала Анна. — В Борске недотянул, а у нас справится? Петр Кузьмич! Я бы партработников, у которых слаб авторитет, не задерживала на партийной работе. Пошлите Щадилова по специальности, а если не знает ничего, пусть поучится.

Костров опять усмехнулся.

— То-то и беда, не дотянул, а перетянул, администрировать любит. Вот мы и надумали его сюда. Вы женщина, характер у вас помягче, Щадилов поможет в случае, если придется нажать…