История одного супружества

Старая любовь, старый друг. Мужчина в кресле – как мало я знала о его жизни. Богатый житель Нью-Йорка, политический спонсор, сидит в комнате, набитой хорошо одетыми людьми, смеется, а на колене лежит рука любовника, незаметно его поглаживая. В то время он явно обо мне не думал – кругом было столько людей, тревог, болезней и смертей. И я о нем тоже не думала. А теперь все должно воскреснуть.

Некоторые пытаются. Это глупость – или это лучшее, на что мы можем потратить жизнь? Пытаться?

Я спущусь по этим трем ступеням и подойду к креслу. Я выжду пару секунд, успокаиваясь, почувствую, как время странным образом сокращается. Как бьется сердце. Затем я покажусь ему – привет, Базз, – и он встанет в изумлении – ты смотри! – и мы рассмеемся над тем, как годы изменили нас и всё вокруг нас, и вот мы здесь, как и множество путешественников до нас, смеемся, встретившись вдали от дома, в этом самом вестибюле, в этих самых потертых кожаных креслах.

Мы обнимемся и станем говорить о нашей теперешней жизни, в меру счастливой. Слегка сломанный нос, все еще сияющие сапфировые глаза, его рука, лежащая на моей. И затем мы заговорим о прошлом. Сыночек, конечно, сказал тебе, что Холланд умер. Старая рана, осколок шрапнели, шевельнется в нас обоих. Старую дверь, давно заложенную кирпичом и заштукатуренную, снова откроют. Вот другая жизнь, и мы оба будем смотреть на нее и водить руками по поверхности, пока не наткнемся на край.

И мы наконец придем к истинной цели его записки. Уверена: увидев фамилию моего сына на том приеме, старик Базз изумился и пришел в восторг, конечно же, он решил, что в его возрасте такой шанс нельзя упустить. Мальчик, теперь уже мужчина средних лет, его не вспомнил. Невинная беседа, безобидные вопросы о прошлом, а затем записка – прыжок очертя голову. Уверена, он с удовольствием представлял, как увидится со мной, старой сообщницей по проваленной миссии, просто чтобы еще раз погрузиться в это воспоминание и на этот раз достичь дна. Но он проделал такой путь не ради того, чтобы просто повидаться. Он приехал, я знала, чтобы разрешить старый вопрос. Вот он сидит передо мной, улыбается, его здоровая рука трясется, старость сделала его почти неузнаваемым. Но я не могла дать ему ответ. Я не могла сказать, что в конечном счете меня он любил сильнее. Это было бы жестоко, и вообще-то было бы неправдой. Вот он подался вперед, цепко глядя на меня своими синими глазами: «Скажи, Перли, почему Холланд так поступил? Почему он остался?»

Как мне объяснить свое супружество? Тот, кто смотрит на корабль с берега, не может судить о его мореходных качествах, потому что самое главное всегда под водой. Его не видно.

Почему он так поступил? – спрашиваем мы о мужчине, сбежавшем со студенткой. И о девушке, разорвавшей помолвку: почему она? На их стороне были удача, и судьба, и счастье, и по какой-то причине они сорвались в прекрасную пропасть. Не просто ради страсти или красоты, и доказательством тому его тетя Элис, – такие истории случаются сплошь и рядом, а красивы из нас немногие. Это случается и с богатыми, и с бедными. Может, это глупость юности или капризы старости, но перед безумием все равны: пожилой жених вдруг передумает уже в церкви, в присутствии своих немолодых детей, и не может сказать почему. Причины нет. Почему этот старик в кресле много лет назад продал семейное дело, состояние, наследство ради того, чтобы быть с одним мужчиной. Почему мой муж в последний момент нарушил обещание и упустил эту возможность. Никто бы не смог догадаться. Причины нет. Мы не знаем, и никто не знает, пока на нас наконец не сойдет сумасшедшее прозрение: шансы малы, и мы скоро умрем. Узы обязательств исчезают. Хватай счастье, пока можешь, хватай любовь, если дотянешься. Для Базза любовью был Холланд. Для Холланда – Сыночек и я. Это не безумие. Возможно, это единственное поэтическое деяние в заурядной жизни.

«В меру счастлив», – сказал мой сын.

Я долго сидела за столиком. Люди приходили и уходили, но старик все ждал в своем кресле. Краем глаза я видела, как серебряный шар спустился ниже, и молодой человек стал за ним прыгать. Девушка хлопала каждый раз, как он безрезультатно подпрыгивал – раз, другой, – с протянутыми к небу руками. А затем, уронив шляпу, он его поймал. Он стащил его вниз. Он со смехом вручил его девушке. И тут, словно именно этого сигнала я ждала, я встала, пошла к двери и шагнула в удивительный день.