История одного ограбления…

Несмотря на недвусмысленность обстановки, меня переполняло веселье. Это настолько, мягко говоря, было не в унисон с ситуацией, что повисла неловкая пауза. Гигант попытался взять реванш в гляделки, но совершенно не учел тот факт, что лично мне пофиг, куда смотреть. За годы гармоничного существования, я переглядел в такое количество глаз всех калибров, сознание выработало стойкий иммунитет в виде равнодушного похуй в любых качелях.

Пауза явно затягивалась. Наконец голиаф вздохнул, поднялся с лавки и протянул мне руку:

— Николай!

— Костя, можно Костян. — Пожал я протянутую граблю.

— Ты это… Зла не держи, кароче… — Колосс погладил себя по скуле, — Давай мирно, нам одной дорогой ходить.

— Заметано. — Я дружески похлопал его по плечу и направился к шкафчику. Приняли. Хорошо. В этот раз быстро, практически интеллигентно, без поножовщины. Рука непроизвольно провела по тонкому шраму на боку. Воспоминания иногда, как удар тока.

Когда-то, во времена давние, прописка обернулась не той стороной. Против каждого лома есть лом потолще, и мне этот постулат нарисовали на боку, чтобы помнилось.

Вначале, когда я начинал карьеру, еще сосало под ложечкой, добавляя кайфу выбросом адреналина. А потом прошло, осталось лишь эстетическое удовольствие от философского наблюдения за сущностью процесса. Эдакое мазохистское наслаждение от наплевательского отношения к риску.

Выходные настали неожиданно. Но весьма кстати, потому что мой изнеженный организм был вымотан донельзя.

Я с наслаждением переворачивался с боку на бок и снова засыпал, испытывая почти оргаистичные ощущения от того, что никуда спешить не надо и ничего делать не нужно. Бесконечно, пока не заныли оба бока от усталости.

Проснулся я крепко заполдень, потынялся по квартирке, рассмотрел быт, пришедший в крайнюю степень запустения, провел водные процедуры, оделся и бодро зашагал принимать калории.

Уши плеера приятно снабжали картинку грамотным саундтреком, было нежарко, но солнечно. Лето доживало последние деньки, вовсю пахло осенью, в движении людей, деревьев и облаков ощущалась какая-то леность, тягучее ожидание скорых перемен, которые пока не гнетут своей неизбежностью, но вносят низкий, едва слышный, аккорд в какофонию мира.

Мысли плавно текли на ненавязчивую тему фазности существования и сакральной синхронизации фаз нашей частной жизни с системными переменами окружающего бытия.

И правда ведь, как ты ни пыжься, доказывая собственную независимость — тебя волной накрывает и уносит неведомой силой, подчиняя в унисон общему движению. Бьет погодой, временем года, гормонами, социальными блоками, межполовыми отношениями, как следствием того и другого, колбасит экономикой и политикой, а ты, как дурак, летишь, насилуемый этими глобальными процессами, нифига на ситуацию не влияешь, и остается тебе лишь получать удовольствие от созерцательности.

Любимый общепит встретил радостно лицом Анжелочки. Я плюхнулся за столик, схватил зубочистку, обезострил ее и начал выбирать музычку для завтрака, тыкая в экран. Анжелочка яростно и явно излишне драила мой столик, щебеча что-то на приятном птичьем языке.

Я почувствовал тонкий аромат ее духов и принялся краем глаза разглядывать порхающее, как бабочка, создание.

Чуть смуглая, самую малость загоревшая, кожа золотилась на изгибах шеи и плечиков, одетых в бретельки. Помимо воли, глаз побежал по всему телу афродиты, выхватывая разного рода стройности и округлости, настолько радовавшие взор, что дыхание участилось и я заерзал на кресле, пытаясь придать себе свободное, не сдавливающее положение.

Анжелочка была хороша. Я вздохом подавил шабаш чувств, еще раз посмотрел на рыжую рассыпчатую копну волос, довольно трезво удивился поэтичности своих мыслей и отпустил тормоз.

— Классный запах… Что за духи?

— Донна Каран. — Нимфа изящно и кокетливо вскинула на меня серо-голубые глаза. Знаете, когда женщина так смотрит, все процессы в организме удваивают производительность.

Шишкодым достиг апогея и уверенно закрепился на плато.

— Ага, знаю… Тебе идет. Я бы сказал… м-м-м… что ты похожа на русалку… — Почему на русалку, я и сам не понял, но решил не вмешиваться в поток собственного подсознания.

— А разве бывают рыжие русалки?

— Если допустить мысль о том, что русалки вообще бывают, и принять во внимание, что их при этом никто ни разу не видел, я вполне могу представить тебя в ее лице. Более того, мифология кельтской группы народов именно с рыжими женщинами ассоциируют всякого рода ведьм и фей, которые, как и русалки, принадлежат к роду сказочных созданий женского пола. Именно родственность этих мифологических персонажей и позволяет, в принципе, проэкстраполировать сей окрас на русалок.

Бедная девочка потеряла нить примерно на десятом слове, растерянно подняла бровки, задумалась на мгновение. Потом ее женский мозг нашел верное решение. Она улыбнулась и подарила мне взгляд из серии 'не умничай', но, черт подери, не менее будоражащий, чем прежде.

— А я верю в русалок. — Прожурчала фея. — Если бы их не было, никому не пришло бы в голову про них придумывать.