История об отрицательной гравитации

Этот удар едва не разбил сердце бедного Герберта. Он отказался от своих профессиональных исследований и вернулся домой; какое-то время мы думали, что он серьезно болен. Мы взяли его с собой в Европу, и после континентального турне оставили, по его собственному желанию, в Геттингене, где, как он полагал, он сможет возобновить прерванную работу. Потом мы отправились в маленький городок в Италии, где и застает нас начало моей истории. Моя жена сильно устала морально и физически, переживая за сына, и я решил, что ей необходимо как можно чаще бывать на свежем воздухе и наслаждаться безмятежными прекрасными видами. С собой я прихватил оба своих аппарата. Один из них по-прежнему находился в моем рюкзаке, а другой я закрепил внутри огромного дорожного сундука. Поскольку на континенте я обязан был платить за каждый фунт багажа, это избавило меня от затрат. Все, что было тяжелого, я упаковал в этот сундук – книги, газеты, бронзу, железо, и мрамор, – собранные нами сувениры, а также тысячу мелочей, которые, как правило, сильно утяжеляют багаж путешественника. Я подобрал воздействие отрицательной гравитации таким образом, чтобы сундук без труда мог перенести обычный швейцар. Я мог бы совсем лишить его веса, но, конечно, не стал этого делать. Впрочем, легкость моего багажа вызывала некоторые сомнения, и мне пришлось услышать не совсем лестные замечания о людях, путешествующих с пустыми сундуками; но они только позабавили меня.

Желая, чтобы моя жена также могла пользоваться преимуществами отрицательной гравитации, совершая прогулки, я вытащил аппарат из сундука и закрепил его внутри корзины, которую она могла носить под мышкой. Это ей очень понравилось. Когда одна рука уставала, она перемещала корзину под другую, и, таким образом, держась за меня свободной рукой, могла передвигаться легко и плавно, благодаря рюкзаку у меня за спиной. Она не возражала против длинных прогулок, поскольку никто не знал, что она не ходок на дальние расстояния; при этом она всегда клала в корзину вино или прохладительные напитки, просто исходя из той мысли, что носить с собой пустую корзину до чрезвычайности глупо.

В гостинице, где мы остановились, были еще англоязычные путешественники, но, как выяснилось, они предпочитали езду пешим походам, поэтому никто из них ни разу не предложил нам совместную прогулку, чему, признаться, мы были очень рады. Впрочем, был там и один бывалый путешественник. Англичанин, член альпийского клуба, носивший бриджи и серые шерстяные гетры до колен. Однажды вечером этот джентльмен заговорил со мной и еще несколькими постояльцами о восхождении на Маттерхорн, и я воспользовался случаем, чтобы в довольно сильных выражениях изложить мой взгляд на подобные подвиги. Я заявил, что они бесполезны, безрассудны, а в том случае, если у совершающего восхождение есть люди, которым он дорог – то просто безнравственны.

– Даже если погода позволяет наблюдать прекрасные виды, – сказал я, – это ничто, по сравнению с огромным риском для жизни. При определенных обстоятельствах, – добавил я (имея в виду свою идею сделать некий костюм с моим аппаратом отрицательной гравитации и удобно расположенным винтом, который позволит носящему его перемещаться с минимальным риском), – такие подъемы могут быть вполне безопасными и допустимыми, но обычно они не вызывают одобрения у разумных людей.

Член альпийского клуба смерил взглядом мою худощавую фигуру и в особенности тощие ноги.

– Вам легко рассуждать таким образом, – сказал он, – поскольку, как легко заметить, вы совершенно не приспособлены для подобного рода вещей.

– В разговорах, – ответил я, – я никогда не перехожу на личности, но, поскольку вы себе это позволили, то все, чем я могу вам ответить, это пригласить вас прогуляться со мной завтра на вершину горы к северу от города.

– Я согласен, – сказал он, – в любое время, которое вам будет удобно.

Выходя из комнаты, я услышал его смех.

На следующий день, около двух часов, член альпийского клуба и я отправились в горы.

– А что у вас в рюкзаке? – полюбопытствовал он.

– Молоток, который я использую для сбора геологических образцов, фляга с вином и кое-что по мелочи.

– Если бы я оказался на вашем месте, я вообще ничего не взял бы с собой, – сказал он.

– О, пусть вас это не заботит, – ответил я, и мы начали подъем.

Гора, на которую мы совершали восхождение, располагалась примерно в двух милях от города. Ее ближний склон был очень крутой, местами почти отвесный, но с северной стороны она была более пологой; там, к деревне, приютившейся возле вершины, карабкалась, петляя, дорога. Гора была не очень высокой, однако подъем на нее становился возможным только во второй половине дня.

– Полагаю, вы хотели бы пониматься вверх по дороге, – сказал мой спутник.

– О, нет, – ответил я, – не стоит делать такой крюк. С этой стороны также есть подъем, я видел здесь людей, пасших коз. Так что я предпочитаю идти здесь.

– Рад слышать, – улыбнулся он. – Однако вам подъем здесь может показаться очень трудным.

Через некоторое время он заметил: