История о пропавшем отражении

- Ай да Эразм! Видно, он потешался над нами, - сам-то первую красавицу покорил!

Эразма же при первом взгляде на Джульетту охватило чувство столь необычайное, что он и сам не знал, отчего так сильно взволновалась его душа. Едва Джульетта приблизилась, им словно овладела некая неведомая сила, грудь юноши стеснилась, дыхание его то и дело прерывалось. Словно завороженный, он не сводил глаз с Джульетты, он точно оцепенел и не мог вымолвить ни слова, в то время как остальные юноши на все лады восхваляли ее очарование и красоту. Джульетта взяла наполненный кубок и поднялась, с улыбкой протягивая его Эразму. Принимая бокал, он коснулся ее нежных пальчиков.

Эразм пил, и огонь разливался по его жилам. Тут Джульетта обратилась к нему с шутливым вопросом:

- Хотите, я буду вашей донной? От этих слов Эразм, словно безумный, бросился к ее ногам и прижал ее руки к своему сердцу.

- Да! Это ты, - восклицал он, - это тебя я любил всегда, тебя, ангел мой! Ты жила в моих грезах, ты блаженство мое, счастье жизни моей, ты мое совершенство! - Все подумали, что Эразму вино ударило в голову: таким его еще никогда не видели, казалось, за какой-то миг с ним произошла разительная перемена. - Да! Ты, ты моя жизнь, ты сжигаешь меня палящим огнем. И пусть мне суждено погибнуть, да погибнуть, но ради тебя одной, лишь тобою хочу я жить!

Джульетта ласково обняла юношу; немного успокоившись, он сел подле нее, и скоро уже возобновились привольные утехи, игривые шутки и звонкие песни, прерванные сценой между Джульетой и Эразмом. Когда же запела Джульетта, казалось, будто из ее груди льются небесные звуки, воспламеняя все сердца неведомым дотоле неизъяснимым блаженством. В ее дивной силы кристально-чистом голосе словно заключался таинственный пламень, всецело покорявший душу. И юноши крепче обнимали своих подруг, и жарче горели их очи... Но вот уже алое сияние, разлившееся в небесах, возвестило приход денницы, и тогда Джульетта предложила окончить праздник. Так и сделали. Эразм вызвался проводить Джульетту до дому, она не позволила, но рассказала, как найти ее жилище. На прощанье юноши дружно грянули застольную, и в это время Джульетта удалилась - видели только, как она промелькнула в дальней аллее в сопровождении двух слуг, факелами освещавших ей дорогу. Последовать за нею Эразм не осмелился. Юноши стали расходиться по домам, обнимая за плечи своих подруг, веселые и счастливые. В полном смятении, снедаемый тоской и любовной мукой, отправился наконец домой и Эразм; мальчик-слуга нес перед ним факел. Покинутый друзьями, Эразм свернул в тихую улочку, которая вела к его дому. Утренняя заря ярко разгорелась, слуга загасил факел, ударив им о мостовую, и тут в брызнувших искрах перед Эразмом внезапно возник необычайного вида незнакомец: высокого роста сухощавый господин с тонким ястребиным носом, сверкающими глазами и язвительно поджатыми губами, одетый в огненно-красного цвета сюртук с блестящими стальными пуговицами. Незнакомец засмеялся и заговорил неприятным, пронзительным голосом:

- Хе-хе! Никак вы вылезли из старинной книги с картинками, в этом-то плаще, в этом камзоле и берете с пером? Вы, господин Спикер, вырядились, ни дать ни взять, шутом гороховым! Неужели вам нравится выставлять себя на потеху прохожим? Ступайте-ка лучше откуда пришли, в ваш древний фолиант!

- Вам-то что за дело до моего платья? - с досадой заметил Эразм и пошел было дальше, слегка оттолкнув шутника в красном, но тот закричал ему вслед:

- Полно вам! Не спешите так, куда вы? К Джульетте вас об эту пору все равно не пустят!

Эразм мигом обернулся.

- Как ты смеешь говорить о Джульетте! - вскричал он в сердцах и попытался схватить за грудки насмешника в красном. Но тот проворно увернулся и вдруг исчез, не успел Эразм и опомниться. Растерянно стоял он посреди улицы и вертел в руках пуговицу, которую оторвал с красного сюртука незнакомца.

- Это знаменитый знахарь, доктор Дапертутто*, - заметил слуга. - Чего это ему от вас понадобилось?

______________

* От dapertutto (итал.) - везде, повсюду.

Но, несмотря на это объяснение, Эразму почему-то стало не по себе, и он поспешил домой.

Вскоре Джульетта приняла Эразма с присущим ей волшебным очарованием и лаской. На безумную страсть, сжигавшую юношу, она неизменно отвечала бесконечным спокойствием и мягкостью. Лишь иногда глаза ее вдруг удивительно вспыхивали, и всякий раз тайный трепет пронизывал Эразма до глубины души, когда он ловил такой странный, совершенно необычайный взгляд Джульетты. Она никогда не говорила, что любит юношу, но все ее обхождение с ним явственно указывало на это, и потому день ото дня все более прочные, нерасторжимые узы опутывали Эразма и накрепко привязывали к ней. В его жизни поистине настала солнечная пора. С друзьями он виделся теперь совсем редко - Джульетта ввела его в новое, прежде не знакомое общество.

Однажды ему повстречался Фридрих, он ни в какую не отставал от друга, и когда тот наконец подобрел и смягчился после настойчивых напоминаний о родине и доме, Фридрих сказал: