История - нескончаемый спор

Главное же заключалось в том, что пиры были средством социального общения. Здесь скальды, скандинавские поэты, обычно вступавшие в дружину конунга (как правило, они были исландцами по происхождению, но славу стремились стяжать при дворе норвежского, шведского, датского конунга), сочиняли и произносили свои песни. В них они прославляли конунга, воспевали его походы и подвиги. Вместе с тем они совершенно недвусмысленно заявляли, что принесли с собой ценный продукт своего таланта — скальдическую песнь, произведение, метрически, поэтически в высшей степени усложненное, в значительной мере загадочное для современного восприятия. Они прямо заявляли, что за плоды своего интеллектуального труда ожидают достойного вознаграждения. Скальд мог рассчитывать на то, что конунг щедро вознаградит его, и он получит золотое или серебряное ожерелье, гривну, заморский дорогой плащ, каролингский меч или другое сокровище. Иногда конунги дарили прославленным скальдам даже корабли вместе с товарами и дорогостоящими парусами.

Таким образом, это социальное общение приобретало формы празднества, которое производило большое впечатление как на его участников, так и на всех окружающих; празднества эти запоминались, оставались в памяти людей. Они описаны в исландских и норвежских королевских сагах как важные события, наряду с теми войнами и воинскими подвигами, которые совершались в эту весьма беспокойную в Европе, в частности на скандинавском Севере, эпоху. Так материальная сторона социального общения непосредственно переплеталась с эмоциональными, поэтическими и даже мифологическими установками.

О том, насколько большое значение придавали скандинавы способам цивилизованного — употребляю термин Элиаса — общения людей, можно судить хотя бы по так называемой песни Hávamál, «Речи Высокого», которой обычно открываются все собрания эддических поэм. Человек приходит на пир. Как он должен себя вести? Он должен принять участие и в выпивке, и в трапезе, и в беседе, ибо тот, кто почему-либо этим гнушается, проявляет неуважение к сотрапезникам, внушает подозрение. Однако он не должен быть слишком болтлив — с точки зрения скандинава, это явный признак глупости. Они очень ценили слово, поэтому слово должно было быть насыщено содержанием. Пустословие, судя по текстам, которыми мы располагаем, им совершенно не было свойственно, оно не поощрялось. Человек не должен напиваться, потому что тогда у него язык может так развязаться, что он наживет себе врагов. Главное же на пиру ему следует постараться завязать дружеские связи, ибо человек по своей природе одинок, и пройти жизненный путь без чьей-либо поддержки невозможно. Поэтому нужно обзавестись сторонниками. Здесь подчеркивается эгоистическая мотивация в приобретении друзей: они нужны не потому, что ты к кому-то душевно прилепился, — очень хорошо, если это так, — но прежде всего нужны люди, на руку и меч которых ты можешь рассчитывать в минуту жизни трудную. Итак, прежде всего на пирах завязывались и укреплялись новые для индивида социальные связи.

Расположение гостей в трапезной строго регламентировалось. То местничество, о котором мы знаем из истории других культур, в полной мере процветало и в Скандинавии. В одной саге рассказывается: Гудмунд, один из героев «Саги о людях со Светлого Озера», занимает почетное сиденье на пиру. Рядом с ним отводят место Офейгу. «Офейг кладет кулак на стол и спрашивает Гудмунда: “Как ты думаешь, велик ли этот кулак?” — “Довольно велик”, — отвечает тот. “Не думаешь ли ты, что в нем есть сила?” — спрашивает Офейг. “Несомненно”, — говорит Гудмунд. “Как ты считаешь, может ли он нанести сильный удар?” — “Очень сильный”, — отвечает Гудмунд. “И какой, ты думаешь, он может причинить вред?” — продолжает Офейг. “Сломанные кости или смерть”, — отвечает Гудмунд. “И как бы тебе понравился такой конец?” — “Вовсе бы не понравился, я бы не выбрал его для себя”. Офейг сказал: “В таком случае не сиди на моем месте”. “Как желаешь”, — сказал Гудмунд и отсел. Люди решили, что Офейг захотел себе больше чести…» (Ljósvetninga saga. Гл. 21).

Речь идет не просто о том, что пришел грубиян и кого-то согнал с места. Он имел на это место право, он знал, что сообразно шкале уважения и человеческого достоинства оно принадлежит именно ему. И он хотел продемонстрировать всем присутствующим, а в этой горнице было полно людей, что не поступится своим правом. Важнейшей ценностью участников пиров было самоуважение, чувство чести и собственного достоинства, их следовало постоянно подтверждать.