В начале двадцатых годов нынешнего столетия В.А. Брим, о котором уже шла речь выше, предпринял попытку объединить северную и южную версии происхождения имени русского народа. Отстаивая скандинавский вариант происхождения термина «русь», он не мог не обратить внимания на широкую распространенность корня «рос» в географических названиях южной России, что, по его мнению, неопровержимо доказывает существование «уже в очень древнее время… у Черноморья и, в частности, на юге России» какого-то историко-географического термина «Рос». «И, конечно, не может быть сомнения, – пишет ученый, – что он оказал влияние на образование национального имени русской народности»[184]. Двойственная огласовка корня (через о и через у) вызвана, по его убеждению, тем, что в терминологии «Россия» – «Русь» сплетены два течения: одно – идущее с юга, другое – идущее с севера. Когда варяги, рассуждает Брим, пришли к берегам Днепра и принесли с собой новое племенное название «Русь», «оно оживило на юге старую прочную традицию вокруг термина «Рось»[185]. По его мнению, эти два термина имеют совершенно разное происхождение и только волею исторических судеб они встретились и продолжают мирно жить в словах «Россия» и «русские». С этим согласиться нельзя. Как будет показано дальше, взаимозаменяемость о и у в имени русского народа (как, впрочем, и во многих других словах) есть явление исторической грамматики русского языка, которое подтверждает факт глубокой древности как самого народа, так и его этнонима и свидетельствует о широком расселении древних русских племен по территории Европы.
Попытался, но не сумел объединить известные ему различные гипотезы происхождения имени русского народа Г.В. Вернадский. Напомнив, что в древности под названием Рос были известны река Волга, часть Немана, приток Донца Оскол, притоки Наревы и Шескзупа, что Дон назывался Русской рекой и т. д., он высказывает мысль о возможности того, что «название
Своеобразную гипотезу возникновения имени русского народа из соционима разработал С.В. Юшков в статье, посвященной начальным этапам Русского государства и напечатанной в 1940 г. В целом, он тоже примыкает к южному варианту происхождения этнонима «русь»: «И византийские, и арабские источники, – пишет автор, – говорят о руси, как о народе, жившем или неподалеку от Черного моря, или же даже на побережье Черного моря»[188]. Своеобразие же его гипотезы состоит в том, что, по его мнению, термин «русь» получил этническое содержание позднее, а первоначально он был термином социальным. Юшков отмечает, что в VIII–IX веках у восточных славян имелась «особая социальная группа», носившая это имя и потом передавшая его всему народу. Эта социальная группа первоначально состояла из купцов, ставших «организаторами первых государств, возникших на территории восточного славянства», далее к ним присоединяются профессиональные воины, ремесленники, родо-племенная знать, которые говорили «на особом, более развитом, нежели наречия славянских племен, языке», имели «более высокую культуру, развивавшуюся под значительным арабским и византийским влиянием», и с течением времени эти социальные группы «настолько резко стали отличаться от массы общинников, которая их окружала и которая платила им дань и находилась под их властью, что возникла необходимость в особом названии этих групп. Так возникло название русь»[189].
Думается, что на появление гипотезы Юшкова оказали влияние размышления над словом «русь» В.О. Ключевского, который, правда, считал, что его первоначальное значение было племенным: «так называлось то варяжское племя, из которого вышли наши князья». И лишь потом, по мнению последнего, «это слово получило сословное значение: русью… назывался высший класс русского общества, преимущественно княжеская дружина, состоявшая в большинстве из тех же варягов»; позднее оно получает «географическое значение» и, наконец, в XI–XII вв. приобретает смысл политический: «так стала называться вся территория, подвластная русским князьям»[190].