Ленин видел трудности строительства социализма в стране, не завершившей своего развития в рамках капиталистической формации. Похоже, он рассчитывал на творческий потенциал народа и своей партии. «Социализм не создается по указам сверху. Его духу чужд казенно-бюрократический автоматизм; социализм живой, творческий есть создание самих народных масс», – писал он[186]. В НЭПе глава советского правительства и правящей партии видел стратегию построения фундамента социализма. Ленин видел и такие опасности, как бюрократизм в государственном аппарате, взяточничество, бескультурье и коммунистическое чванство у советских и партийных чиновников. При жизни Ленин (с марта 1923 г. он был абсолютно недееспособен, тяжело болен), по существу, не ставил вопрос о нэпизации политической и духовной жизни, одобрял жесткие методы подавления антисоветской, антикоммунистической оппозиции (старой гуманитарной интеллигенции, православной церкви и т. д.).
Ленин рассматривал соревнование социалистического, частнокапиталистического и других укладов в качестве важнейшего стимула для развития производительных сил страны. Он видел будущую Россию могучим, индустриальным, независимым в политическом, экономическом и техническом отношениях государством с развитым сельским хозяйством, с культурным, образованным населением. Будущий социализм основатель Советского государства определял как «строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией»[187]. В. И. Ленин был уверен, что «из России нэповской будет Россия социалистическая»[188].
В то же время принципы, на которых строился НЭП, успехи «рыночного социализма» в обществе оценивали по-разному. Противники коммунистической идеологии считали, что она утопична, показала свою несостоятельность и НЭП является способом реставрации буржуазно-демократического общества. Крайне левые считали «капитуляцию перед капитализмом» недопустимой. Они указывали на многочисленные противоречия развития страны в условиях НЭПа, на то, что называли «гримасами НЭПа». Жесткая политика сокращений привела к появлению огромной безработицы – к 1928 г. не имели работы 1,8 млн членов профсоюзов, или 10–15 % их состава. К десятилетию Октябрьской революции пособие по безработице составляло около 15 рублей. На него можно было купить две пары обуви, но о полноценной жизни говорить не приходилось. Большое раздражение вызывало неравенство в доходах. Многие рядовые рабочие, с завистью наблюдая за образом жизни нэпманов, этих «новых русских» того времени, задавали себе вопрос: «За что боролись?!» Тем же рядовым работягам не нравилось и усиление интенсивности труда на производстве, восстановление руководящей роли и большого отрыва в заработной плате у инженерно-технических специалистов. НЭП расшифровывали как «новую эксплуатацию пролетариата», нередко устраивали самую настоящую травлю, даже убивали требовательных специалистов. Были известны случаи мести врачам за результативное лечение, агрономам – за принципиальную позицию при землеустроительных работах. Все это были проявления «спецеедства». Развитие капиталистических отношений сопровождалось криминализацией общества. Хищения, «разбазаривание» государственного имущества и коррупция, бандитизм, проституция, наркомания, винокурение, азартные игры, хулиганство – все это связывали с развитием НЭПа. «Гримасы НЭПа» вызывали нарастающее недовольство части рабочих, служащих, беднейшего крестьянства, низовой интеллигенции, многих партийных, советских, профсоюзных и других больших и маленьких начальников. Партийно-советской верхушке больше всего не нравилось расширение сфер жизни, не подчиненных жесткому контролю, возможное появление претендентов на руководство страной.
• Имена. Владимир Ильич Ленин (Ульянов)