История мировой цивилизации

К северо-востоку от владений калифа обитали многочисленные тюркские племена. Они были обращены в ислам и придерживались его с гораздо большей простотой и ревностью, чем жившие южнее арабы и персы, чрезвычайно развитые интеллектуально. В X веке тюрки становились все могущественнее, между тем как государство арабов ослабевало и приходило в упадок. Отношения тюрков к калифату становились весьма похожими на отношения мидян к Вавилонской империи четырнадцать веков тому назад. В XI столетии несколько тюркских племен, турки-сельджуки, спустились в Месопотамию и сделали калифа лишь номинально своим владыкой, а в действительности своим пленником и орудием. Они завоевали также и Армению. Затем они нанесли удар остаткам византийского государства в Малой Азии. В 1071 году византийская армия была разбита на голову в бою при Мелазгирте и турки стали продвигаться вперед, старательно уничтожая все следы византийского господства в Азии. Они овладели Никеей, крепостью, находившейся против Константинополя на другом берегу пролива, и стали готовиться к штурму города.

Ужас овладел императором Византии Михаилом VII. Он уже вел неудачную войну с бандой норманских авантюристов, захвативших Дураццо, и со свирепым тюркским племенем печенегов, совершавшим набеги вдоль по Дунаю. Доведенный до крайности Михаил стал искать помощи всюду, где только было возможно. Любопытно, что при этом он обратился не к западному императору, а  к римскому папе, как к главе латинского христианства. Он написал папе Григорию VII, а преемник его, Алексей Комнен, обращался с еще более настойчивыми просьбами к папе Урбану II.

Происходило это всего лет 20 спустя после раскола латинской и греческой церквей. Этот раздор еще жив был в памяти у всех, и несчастье, постигшее Византию, должно было представиться папе удачным поводом для попытки восстановления владычества римской церкви над греческими схизматиками. Кроме того, этот случай дал папе возможность заняться еще двумя вопросами, сильно волновавшими западное христианство. Один из них был обычай «частных войн», вносивший сумятицу в общественную жизнь, а другой – чрезмерная воинственность нижне-германских и христианизированных норманских племен, в особенности же франков и норманнов. Началась проповедь религиозной войны, крестового похода против турок – покорителей Иерусалима, а между христианами провозглашено было перемирие (1095 г.). Целью войны объявлялось освобождение «Гроба Господня» от неверных. Некто Петр Пустынник развил по всей Франции и Германии широкую пропаганду в чисто демократическом духе. Он путешествовал верхом на осле, в грубой одежде, босой, с огромным крестом в руках и обращался с речами к народу на улицах, на рынках или в церквах. Он говорил о зверствах, творимых турками над христианскими пилигримами, о позоре того факта, что «гроб господень» находится в руках нехристиан. Вековые плоды христианского учения обнаружились в результатах этой проповеди: по западному миру прокатилась могучая волна энтузиазма, в которой выявилась вся суть народной веры.

Такой исключительный подъем в широких народных массах, вызванный одной идеей, был совершенно новым явлением в истории нашей расы. Ничего аналогичного не было в предшествующей истории Римской империи, Индии или Китая. В несколько меньшем масштабе подобного рода движения имели, однако, место среди еврейского народа после освобождения его от вавилонского пленения; впоследствии ислам также проявил склонность к подобным коллективным страстям. Очевидно, течения такого рода были связаны с новым духом, внесенным в жизнь народов с развитием миссионерства и религиозных проповедей. Иудейские пророки, Иисус, Мани, Магомет, – все старались воздействовать на души отдельных людей. Они ставили лицом к лицу с богом личную совесть отдельного человека. До того времени религия была скорее делом фетишизма и лженауки, нежели совести. Религии старого типа были связаны с храмом, с посвященным жрецом и с мистическими жертвоприношениями; они господствовали над обычным смертным, как над рабом – путем страха. Религия нового рода делала из раба человека.

Проповедь первого крестового похода была первым движением простонародья в истории Европы. Было бы слишком смелым назвать это движение возникновением современной демократии, но несомненно, что в это время были даны импульсы к образованию демократии. Некоторое время спустя мы видим, как она приходит в движение, подымая волнующие социальные и религиозные вопросы.